Евгений Долматовский - Зеленая брама
Все же Николаю Сидоренко удалось участвовать в рукопашной и на левом берегу Синюхи.
Потом образовалась группа; неизвестный комиссар, уже раненный, но неведомо как еще державшийся на ногах, спросил, есть ли среди них разведчик. Сидоренко ответил: «Есть. Только артиллерийский».— «Ну, ничего, действуй!»
Когда Николай вернулся из разведки в условленное место — овраг, змеящийся к реке, он не нашел уже свою группу. Один в поле не воин,— значит, надо выходить из окружения. Шел и все задавал себе один и тот же вопрос, верна ли эта поговорка — один в поле не воин?
Нет, не верна: ночью на шоссе услышал трескучий мотор, увидел мотающийся свет фары. Поднялся из кювета, вскинул винтовку, выстрелил по фаре, а попал, оказывается, в мотоциклиста. Мотоцикл покатился по дуге прямо в кювет и перевернулся в двух шагах от стрелявшего. Из коляски выскочил пулеметчик. Он, видимо, был ранен и находился в каком-то припадке ярости. Пришлось добить его прикладом...
...Как-то раз одиночный боец все же не справился с дикой усталостью, присел на просяном поле и тут же заснул. А поле прочесывали.
В лагере Гайсин, в старых полковых конюшнях (и я их помню, наверное, до конца дней не забуду) встретился Николай со своими товарищами по батарее. Теперь они были товарищами по неволе.
С другом-артиллеристом Иваном Пешко вместе бежали с этапа...
Дальше рассказ Николая может показаться невероятным. Но я обязан засвидетельствовать — сорок первый год полон чудес. И вот одно из них. Решив идти на север, в леса, беглецы вынуждены были остановиться в Калиновском районе Винницкой области. Иван заболел, а оставить товарища невозможно. И вот там, в глубоком немецком тылу, в местах, которым предназначено было вскоре стать особо секретной зоной оккупантов, существовал и работал свекловичный совхоз, полностью отвечая смыслу своего наименования — советское хозяйство.
Был и управляющий трестом, и директор, а рабочие — окруженцы 6-й и 12-й армий — многие еще в военной форме. Во всяком случае, артиллерист Сидоренко своего сержантского достоинства не уронил.
Оккупанты боялись появляться. Иногда наезжали полицаи, но они старались побыстрее убраться.
А для кого, на кого окруженцы работали? — предвижу законный вопрос и сразу отвечаю: на своих. Работали на Советскую власть и для того, чтобы чувствовалась она, Советская власть, здесь.
Когда задули зимние ветры, Сидоренко перебрался из совхозного общежития в село Самотня. Его приютили в семье Муржинских. Семидесятилетняя хозяйка Юлия Марьяновна встретила радушно. Ее любимым выражением было: мой дом — это кусочек Советской власти.
Нашлись его товарищи по 6-й и 12-й армиям, активно действовали местные жители — родился в Калиновском районе партизанский отряд. Комиссаром отряда стал Петр Каленикович Волынец, двадцатилетний красноармеец, тоже из 6-й армии, но к тому же еще и местный — уроженец села Павловка.
Партизаны действовали на свой страх и риск — не давали житья немецким гарнизонам, уничтожали полицаев, блокировали дороги. Они практически восстановили в районе Советскую власть.
Партизанское движение и подпольная борьба в Виннице и Винницкой области — очень большая и особая тема, и рассказ мой только об отряде, где находился Сидоренко,— одном из многих винницких отрядов.
На борьбу с партизанами и подпольщиками были брошены карательные отряды. Сидоренко попал в беду, когда находился в доме Муржинских. Крестьянская хата, как крепость, вела бой с врагами. Сколько их было — сказать трудно, но батальон карателей действовал там — это уж точно.
Лишь немногим, в том числе Николаю Сидоренко и сыну Муржинских Владиславу, удалось вырваться. Погибли советская патриотка Юлия Марьяновна и второй ее сын.
Много можно рассказывать о партизанах.
В одном из боев был тяжело ранен партизанский комиссар Петр Волынец. Его отправили в родное село, выхаживали. Один из его родственников оказался предателем. Он привел карателей. Они окружили хату. Комиссар вел бой один, отстрелял все патроны до последнего.
Имя его не забыто: он посмертно удостоен звания Героя Советского Союза, в селе установлен памятник.
После гибели Волынца партизаны сошлись на сход. Открытым голосованием избрали Николая Сидоренко комиссаром.
В общем-то малочисленный отряд, измотанный до последнего предела, вел не только местную, но и такую разведку, которую надо бы назвать стратегической: партизаны узнали, что где-то в Винницкой области руководство вермахта собирается разместить фронтовой командный пункт. Но надо было еще разобраться, уточнить место, проверить, не ложный ли слух. Слухов в то время — и достоверных и вздорных — хватало.
Однако в Коло-Михайловке под Винницей, в десяти километрах от совхоза, о котором речь шла выше, велось большое и строго засекреченное строительство. Разведчики заметили, что на военный аэродром вблизи Калиновки прилетают специальные самолеты, привозят генералов со свитой, по-видимому принадлежавших к высшим чинам. На легковых машинах прилетевшие отправляются в Коло-Михайловку.
Слухи, разведывательные данные, наблюдения местных жителей были тщательно проанализированы и проверены. Судя по всему, здесь располагалась восточная ставка Гитлера. Ни больше ни меньше.
В отряде накопились ценнейшие сведения, однако из-за отсутствия связи с Большой землей эти сведения пока оставались бесполезными. В том, как они необходимы нашему Верховному Главнокомандованию, сомнений не было. Партизаны маленького отряда приняли решение — срочно искать и установить связь с большими партизанскими соединениями, чтобы при их посредстве передать в Москву важнейшие разведданные.
Николай Сидоренко повел невеликий отряд — всего тринадцать человек — на север. На Житомирщине, в Го- роднянском районе, после долгого и опасного пути набрели на партизанское соединение полковника Якова Ивановича Мельника. Данные о ставке Гитлера под Винницей были переданы в Центр.
Я не могу сказать с определенностью, что именно от Николая Сидоренко и по материалам только его отряда советское командование узнало тайну «Волчьего логова» — местоположения ставки Гитлера на Украине. На Винничине действовало несколько отрядов, множество подпольных групп и организаций, в них входили и окруженцы 6-й и 12-й армий. Вполне вероятно, что сведения сошлись из нескольких источников, но именно это и сделало данные достоверными.
Ясно одно, что и после августа 1941 года продолжал честно нести воинскую службу артиллерийский разведчик 173-й горнострелковой дивизии Николай Сидоренко.
После освобождения пришлось партизану перейти на «гражданку»: его избрали первым секретарем Винницкого горкома комсомола. Война сделала его винничанином, и потому он так болезненно воспринял ошибку областной газеты, преждевременно назвавшей его кандидатом технических наук.
Легенда о Гансе Олесцаке, тельмановце
Хочу познакомить читателей с письмом, которое прислал из Умани незнакомый мне Александр Лаврович Данильчен- ко (улица Крупской, дом 2). Он вспоминает, как в 1948 году ездил в село Небеливка, что близ Подвысокого, на родину своей жены. Письмо невелико, всего из трех фраз, причем вся история изложена вообще-то в одной фразе:
«И вот, как собрались все родственники, это было у сестры Устины Гребенник, хата ее в конце села, я взял свой баян и начал играть и спрашиваю, почему плачете, война давно кончилась, надо веселиться, и вот они начали мне рассказывать, какие там были бои, как действовали партизаны и всегда собирались у ихней хаты, и в этих партизанах был один молодой немец, его звали Ганс Олесцак, и он так хорошо играл на аккордеоне, как вы, но в одну ночь предатели донесли, что партизаны здесь, и наутро появились немецкие танки, но Ганс не дрогнул, он надел немецкого генерала мундир и вышел к ним навстречу, но тут же его встретила гитлеровская пуля, и он погиб, и хату сожгли, но люди и соседи похоронили Ганса на огороде, об этом знают старожилы и соседи, где жила Устина Гребенник, а сейчас живет ее дочка Лида.
Слава Гансу-тельмановцу!»
Вот какое было письмо! Некоторые детали в нем неправдоподобны, а все-таки придумать такую историю невозможно.
Обратимся к документам.
В фундаментальном научном исследовании «История городов и сел Украины» в статье о Подвысоком упоминается, что там в годы Великой Отечественной в партизанском отряде, которым командовали майор Суський, а после его гибели — Николай Стройков, воевал антифашист Ганс Олесцак. Он возглавлял группу бывших солдат вермахта — немцев и словаков.
Я связался с Николаем Стройковым, проживавшим в городе Ельце, и получил от него пожелтевшую копию отчета о деятельности партизанского отряда. Оказывается, отряд этот возник в августе 1943 года, насчитывал поначалу лишь восемь человек и первой его базой было село Небеливка. Запомним: та самая Небеливка, где проживают родственники Александра Данильченко и где на огороде похоронен молодой немец, так хорошо игравший на аккордеоне.
