Уильям Аллен - История Украины. Южнорусские земли от первых киевских князей до Иосифа Сталина
Кроме того, шведское и французское вторжения произошли без предварительной политической подготовки, в отличие от Польских кампаний XVII в. и Немецких в 1914–1918 гг. Наполеон очень боялся разозлить Александра I, поэтому проводил весьма осторожную политику по отношению к полякам и не сумел воспользоваться недовольством украинцев и народов Кавказа, населявших Российскую империю. 40 лет спустя, во время Крымской войны, англичане и французы тоже не воспользовались возможностями, которые дало бы им сочетание политической пропаганды и военной силы, хотя Пальмерстон прекрасно понимал, какую помощь могли бы оказать им финны, поляки и грузины, если бы им было дано обещание защитить их интересы. В то же время Омар-паша настаивал на мощном вторжении на Кавказ, впрочем, когда стало уже слишком поздно.
Союзники у Карла XII оказались никудышными. Воспитанный на французский манер король Станислав Лещинский не имел полководцев, равных по таланту Иеремии Вишневецкому или Станиславу Конецпольскому. Он понадеялся на свои связи с Мазепой, запорожским атаманом Гордиенко и вождем донских казаков Булавиным, вел переписку с сомнительными женщинами вроде княгини Дольской, а также с иезуитами и православными священниками на Балканах.
Летом 1707 г. Карл задержался в Польше и потерял возможность напасть на Петра I в тот самый момент, когда в России полыхали восстания башкир и донских казаков. Он общался с украинским гетманом, точно так же как его дед поддерживал отношения с Хмельницким, но его агенты не смогли понять, какую помощь могли бы оказать шведам недовольные казаки и какие трудности ожидали Мазепу.
1 января 1708 г. Карл XII переправился через Вислу, а 28 января вошел в Гродно. «Он, по-видимому (ибо даже сейчас мы можем только гадать об этом), — писал Бейн, — планировал вот что: во-первых, форсировав Днепр, соединиться с армейским корпусом Левенгаупта, который шел из Риги, а потом зазимовать в плодородной, не тронутой войной Украине, крепости которой обещал передать ему казацкий атаман Мазепа. Одновременно финская армия под командованием Либекера с помощью флота должна была овладеть Санкт-Петербургом и вернуть Швеции Ингрию, в то время как Станислав [Лещинский] при поддержке третьей шведской армии, стоявшей у Крассова, должен был подавить всякое сопротивление в Польше.
Летом 1709 г. три шведские армии, усиленные поляками, казаками и крымскими татарами, должны были одновременно напасть на Московию с севера, юга и востока и сокрушить Петра. Реализация этого плана, составленного без учета имеющихся трудностей и основанного ни на чем, кроме самых фантастических предположений, лежала далеко за пределами возможного» (Бейн Н. Кембриджская история нового времени. Т. V).
4 июля 1708 г. Карл разгромил русских у Головчина и, пройдя всю Белоруссию, добрался до верховий Днепра. До 6 августа король находился в Могилеве, ожидая прибытия корпуса Левенгаупта. Штаб-квартира царя Петра располагалась в Смоленске.
«Шведы начали жестоко страдать [от голода], — продолжал Бейн, — поскольку хлеба и фуража не хватало и солдаты питались почти исключительно украденной скотиной. Русские, которыми командовали Шереметев и Меншиков, не желая вступать в сражения, медленно отступали, уничтожая все на своем пути, пока, наконец, шведы не увидели перед собой ничего, кроме выжженной земли под ногами и горящих деревень на горизонте».
К тому времени, когда захватчики дошли до русской границы в Михановичах (1 октября), «Карлу стало ясно, что идти дальше на восток по опустошенной земле просто невозможно». В Татарске он провел свой первый военный совет. Генералы посоветовали ему подождать подхода подкреплений и провианта, который должен был доставить Левенгаупт, а потом уйти в Ливонию и зазимовать там в своих владениях. Но Карл, уверенный в том, что найдет на Украине изобилие припасов, надеясь на помощь Мазепы, принял фатальное решение идти не на север, а на юг.
Казнь Кочубея и Искры не вернула Мазепе долгожданного душевного покоя, а на казацкую старшину произвела ужасное впечатление: люди, не любившие гетмана, были возмущены до глубины души, поскольку понимали, что он, ни минуты не сомневаясь, пожертвует любым из своих старых товарищей, чтобы вернуть себе расположение царя и доказать свою верность.
Мазепа и сам уже жалел, что ввязался в эту опасную игру. Его агенты в шведском лагере давали ложные обещания устроить восстание, а полковники по-прежнему считали его послушным слугой царя. Он понимал, что все его интриги могут быть раскрыты в любой момент, и опасался, что шведы, войдя на Украину, будут встречены стихийным восстанием, которое сметет непопулярного гетмана, если он сразу же не заявит, что выступает на стороне захватчиков.
Разгром Шереметева в Головчине, по-видимому, подтолкнул Мазепу к решительным действиям. Он открыл свои изменнические замыслы полковникам Апостолу, Горленко и Ломиковскому (командовал казацкой артиллерией). Он знал, что все эти люди — противники Петра и что во время различных кампаний царские генералы относились к ним свысока. Они все поклялись принять участие в заговоре и перейти на сторону шведского короля.
Позже чешский секретарь Мазепы Орлик раскрыл некоторые детали, касавшиеся условий секретного соглашения, заключенного между «королем шведов, готов и вандалов» и гетманом Украины. Секретарь утверждал, что по этому договору Украина должна была стать независимым государством, возглавляемым его законным правителем — Мазепой. Однако маловероятно, чтобы подобное соглашение Карл подписал еще до своего прибытия на Украину и до того, как Мазепа открыл свое истинное лицо. Скорее всего, Мазепа и Орлик показали заговорщикам черновик соглашения, чтобы убедить их в реальности своих надежд.
В начале сентября Карл XII появился на границе Украины. Каждый день теперь был для Мазепы на вес золота, поскольку царь Петр ожидал, что он начнет немедленные военные действия против шведов. Гетман пообещал шведам сдать крепость Стародуб, но сделать этого ему не удалось, поскольку генерал Лагеркрон опоздал, а русские подкрепления появились еще до того, как гарнизон Стародуба успел сдаться.
29–30 сентября армия Левенгаупта, шедшая на соединение с королем, понесла тяжелые потери в кровопролитном сражении при Лесной. Левенгаупт тем не менее сумел соединиться с армией короля, и в первые недели октября измученные шведы, пришедшие из густых лесов, вторглись в северные районы Украины, где им удалось достать немного провизии для себя и своих лошадей.
Однако обещанное Мазепой казацкое восстание все не начиналось. В то же самое время Мазепа под предлогом болезни отказывался выполнять приказ царя о борьбе со шведами.
В середине октября Петр решил идти на Украину и лично возглавить находившиеся там войска. В Борзну, к гетману отправил Протасьева; тот обнаружил, что Мазепа «серьезно болен», находится «на пороге смерти», и уже вызвал из Киева митрополита, чтобы тот его исповедовал и причастил.
Не успел Протасьев уехать, как к гетману неожиданно явился Войнаровский, его любимый племянник, который напугал дядю до такой степени, что тот решился на опрометчивый поступок. Русская кавалерия под командованием Меншикова занималась разведкой местности между Стародубом и Черниговом. Светлейший князь с нетерпением ожидал прибытия гетмана со своими казаками. Вместо этого явился Войнаровский и сообщил, что его дядя лежит «при смерти», но Меншиков этому не поверил. Подслушав разговоры офицеров Меншикова, Войнаровский узнал, что царский фаворит собирался идти на Батурин и Борзну, чтобы заставить гетмана воевать. Войнаровский ночью ускакал из ставки Меншикова, чтобы предупредить об этом дядю.
«Умиравший» гетман немедленно потребовал лошадей и поскакал галопом в Батурин. Всю ночь старый гетман и его секретарь упаковывали все, что могли вывезти из дворца. До этого Мазепа уже перевез часть своих денег и ценностей в Белую Церковь.
На рассвете 4 ноября гетман во главе своих войск двинулся навстречу шведскому королю, приказав полковнику Чечелу и сердюкам защищать Батурин от русских. На северном берегу Десны Мазепа велел своим казакам встать в круг и произнес речь. Все казаки были уверены, что гетман ведет их на битву со шведами. Но Мазепа попытался убедить их, что если они немедленно не присоединятся к Карлу XII, то шведский король после неизбежной победы над царем отдаст всю Украину под власть Польши. Однако слова гетмана не вызвали у казаков особой радости. Вместе с Мазепой Десну форсировали около 5 тысяч казаков, а последовало за гетманом меньше половины.
Такая пустячная помощь сильно разочаровала шведов. Тем не менее, надеясь, что в будущем дело улучшится, Карл принял гетмана со всеми полагающимися ему почестями в маленьком городке Горки на Десне. Ученый Dux militum Zaporoviensium (запорожский военачальник) обратился к Карлу с речью на своей прославленной церковной латыни; из уважения к его сединам Карл низко склонился перед Мазепой и предложил ему сесть, сам оставшись стоять.
