Игорь Ивлев - «Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне
В третьей волне мобилизации были призваны остатки возрастов 1905–1921 г.р. обеих категорий, включая необученных, а также впервые поднят весь ресурс военнообязанных 2-го разряда запаса 1904–1895 г.р. общим количеством в 6,8 млн чел. («1941 год – уроки и выводы», коллектив авторов, М.: Воениздат, 1992, с. 109). Больше половины из них нужно было вновь обучать в запасных частях премудростям военного дела. Всего с начала войны к 1 октября 1941 г. в ряды РККА были призваны мобресурсы военнообязанных запаса 24 возрастов от 1895 до 1918 гг. рождения включительно, а кое-где, например, из областей, оккупированных противником, и до 1890 года рождения. За период октябрь-декабрь 1941 г. в массовом порядке в армию были призваны лица 1890–1894 гг. рождения, в частности, около 300 000 чел. на формирование 10 сапёрных армий (РГАСПИ, ф. 644, оп. 1, д. 12, лл. 118–119). Всего за 1941 г. было мобилизовано дополнительно к численности кадровой армии свыше 14 млн чел. Из них маршевым пополнением Центра было отправлено на фронт свыше 2,246 млн чел. (ЦАМО РФ, ф. 56, оп. 12236, д. 359, л. 224). Остальные были дополнительно направлены на формирование огромного количества новых частей или были привлечены в качестве пополнения самими воюющими армиями и фронтами. Общий ресурс находившихся в Вооружённых силах лиц в 1941 г. составил почти 19,1 млн чел. Об этом мы очень подробно расскажем в дальнейшем при рассмотрении ресурсов личного состава и его потерь.
Описание трёх волн открытой мобилизации лета 1941 года не было бы полным без краткого описания процесса скрытой мобилизации, осуществлённой в конце мая – 10 июня 1941 г. под видом «Больших учебных сборов». Персональными повестками, без публичных объявлений и торжественных проводов, для скрытного увеличения численности войсковых частей до размеров, близких к штатам военного времени, в армию призвали 755 859 чел. 1-й категории военнообязанных запаса обученного рядового и младшего начсоставов и 46 279 человек начальствующего и политического составов (М.В. Захаров «Накануне великих испытаний», М.: Воениздат, 1968, с. 249). Это составило 24 % приписного личного состава по мобплану МП-41 («1941 год – уроки и выводы», коллектив авторов, М.: Воениздат, 1992, с. 82). Дополнительно около 56 000 чел. было направлено в инженерные части с передислокацией их на военное строительство вблизи западных границ.
Почти все кадровые стрелковые, артиллерийские, танковые части, исключая некоторые приграничные, находились в летних полевых лагерях. Туда и были направлены в конце мая – июне 1941 г. мобилизованные, приписанные к ним. Де-юре войсковые части оставались в штатах и численности мирного времени, причем в штатах в 2–2,5 раза по численности меньших, чем содержались приграничные соединения, а фактически, после поступления приписного состава, оказались в численности, их превышающей. Например, стрелковые дивизии были доведены почти до 12 000 человек (ЦАМО РФ, ф. 157, оп. 12790, д. 47, лл. 18, 19, 25, 50, 83, 87). Все необходимые запасы вооружения, снаряжения, амуниции по штатам военного времени уже находились на складах неприкосновенного запаса (далее НЗ) в каждой части, а также на передовых и головных складах армий вблизи государственной границы. Их достаточно было распределить согласно табелям и наличию личного состава. До полного штата военного времени не хватало всего по 2500 человек в каждую из 99 таких развёрнутых стрелковых дивизий. Их поступление планировалось, и в большинстве случаев произошло с объявлением открытой мобилизации, которая, как известно, не заставила себя долго ждать.
Трудно даже предположить, как ещё более тяжело развернулись бы события начального периода войны, не пойди наше руководство на такой шаг, как скрытая мобилизация, заранее. Её осуществление маскировалось под проведение «Больших учебных сборов». Соответственно, все указанные выше военнообязанные запаса тихо призывались не по мобилизации, а персональными повестками на сборы, о чём в их военных билетах, приписных картах и карточках учета делалась соответствующая отметка (ЦАМО РФ, ф. 135, оп. 12462, д. 14, л. 17). В огромном количестве военкоматов впоследствии при составлении книг призыва (мобилизации) эти люди остались «за бортом» учёта, поскольку формально мобилизованными не являлись, а их карточки учёта уничтожили…
Прошло 70 лет с начала войны, но ни один официальный труд военного ведомства так и не опубликовал хотя бы так же кратко, как выше, сведения о четырёх волнах мобилизации за первое лето 1941 года. А ведь были ещё две волны осенью 1941 года. Были ещё две в начале 1942 года. Счёт в каждой из них шёл на миллионы человек. Где же конкретика, ведь ничего, кроме общих фраз, в опубликованном мы до сих пор не увидим. До сих пор не рассекречены сведения о наличии к началу войны ресурсов военнообязанных запаса всех привлечённых с 23 июня 1941 г. возрастов 1890–1918 г.р., срочнослужащих и новобранцев 1919–1927 г.р., а также сведений о количестве забронированных на производстве и разбронировании в годы войны. Нет данных и о величине пополнения, отправленного за годы войны запасными частями. Это краеугольные камни всего исторического анализа периода военных лет, недоступные для исследователей. Все 70 лет нас потчуют байками, не открывая реальные цифры. Впрочем, капля камень точит!
Надо сказать, что учёт движения личного состава (поступление и убытие) во многих запасных частях и их подразделениях был надлежащий, с многочисленными упорядоченными списками учёта личного состава и другими документами, находящимися в ЦАМО РФ. Отчётность бригад по инстанции, как правило, подробная. В документах штабов военных округов от них имеются почти все сводные данные с указанием номеров маршевых батальонов и рот, дат их формирования, погрузки и отправки на фронт, а также мест их назначения и получателей. Но сводных цифр даже на уровне военных округов, не говоря уже о всей РККА, никто нигде не увидит. Сводные архивные документы засекречены, а публикаций нет.
Весомым пластом сведений, выпавшим из рассмотрения не только высшего военного руководства, но и органов местного военного управления, являются данные об ушедших воевать, но не вернувшихся жителях той или иной местности. Речь идет о сводных перечнях воинов, учтённых бывшими сельскими советами (сельскими администрациями), ФИО которых можно часто увидеть на памятниках и стелах по месту их жительства на селе. Эти сведения сохранены земляками как в имеющейся документации бывших сельских советов, так и в подробнейших похозяйственных книгах, оформленных по состоянию на 1940 год и находящихся в областных архивах, кстати, в большинстве своём – на секретном хранении! Сопоставление этих списков с данными книг призыва, в зависимости от территории, может привести к неожиданным результатам. Около 5–8 % лиц, кто учтён сельсоветами как призванный по мобилизации и точно погибший (пропавший без вести) и в отношении кого в семьях имеется официальный документ о судьбе либо о ком никаких сведений о судьбе с момента ухода на войну так и не появилось, могут отсутствовать в сохранившихся книгах призыва военкоматов. Например, по халатности исполнителей, заполнявших их с учётных карточек мобилизованных военнообязанных запаса в 1949–1950 гг. Более того, извещение о судьбе солдата из воинской части весьма часто могло миновать военкомат. Это произошло в связи с выходами в 1942 г. Приказов НКО, менявших порядок высылки извещений (Приказы НКО №№ 10 от 14.01.42, 0270 от 12.04.42, 214 от от 14.07.42 – «Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР», том 13 (2–2), М.: ТЕРРА, 1997).
Следует дополнительно пояснить, откуда взялись эти 5–8 %: в период 1993–2008 гг. автором этих строк вместе с коллегами были отправлены в ЦАМО РФ свыше 19 000 запросов о судьбах военнослужащих, на которые были получены ответы с приложением справок архива; из них от 5 до 8 % ответов в зависимости от района Архангельской области, где родился воин, содержали следующие слова: «В картотеках учёта безвозвратных потерь рядового и сержантского состава такой-то НЕ ЗНАЧИТСЯ». То же касалось сведений по офицерам и по иным категориям воинов. Учитывая большой объём выборки, её закономерность с известным допущением по меньшей планке можно вполне использовать и при оценке генеральной совокупности, коей является общее количество участников Великой Отечественной войны. Забегая вперёд, скажем о том, что доля в 5 % от примерно 35 млн «надевавших шинели» лиц составляет 1,75 млн чел. И поисковая практика на местах боёв каждый полевой сезон подтверждает своими именными находками грустную закономерность отсутствия учётных данных десятков опознанных воинов в органах военного управления при наличии сведений в семьях и похозяйственных книгах.
Вслед за получением извещения в семье могло не быть потребности в оформлении и получении пенсии. И воинская часть, успевшая выслать извещение семье, могла не выслать донесение о потерях по инстанции, и тогда воин будет отсутствовать в централизованном учёте персональных потерь. В результате мы имеем факт того, что воин может быть не учтён ни по призыву, ни по судьбе в военкомате и архиве Министерства обороны, но о нём знают и помнят в семье и в сельсовете территории.
