Франсуа Блюш - Ришелье
Этому разделению — папа властвует в сфере духовной, король является хозяином у себя в государстве над всем мирским — противопоставляется практически суверенное честолюбие всемогущего министра. Рене Тавено считает, что истинное галликанство Ришелье должен быть измерен, понят, оценен с точки зрения всемирной политики. Для Его Высокопреосвященства на самом деле речь идет не только о Франции или отношениях между Парижем и Римом, но о точке зрения на всю Европу, о выборе, сделанном в рамках ушедшего в прошлое средневекового христианства. Начиная с 1624 года он, сделав ставку в игре на немецких князей империи против Австрийского дома, католичество и поддержку Контрреформации, «дезорганизует аппарат католической реформы», придает традиционному галликанству большой размах (который идеологи ошибочно соединяют с антиклерикализмом) и проповедует «подчинение духовного мирскому, то есть церкви государству».
Однако в рамках королевства Французского он, похоже, идет еще дальше. Он пытается стать генералом французских бенедектинцев, объединив их в единую конгрегацию; к сожалению, он недооценил дух независимости аббатств. Он даже добивается должности и обязанностей «постоянного легата Святого престола», но не учитывает ума и осторожности Урбана VIII, весьма уклончивого, когда министр-кардинал в конце 1639 года хочет стать «патриархом галлов». Почему не «патриархом Запада»? Почему не «папой Франции»? На протяжении трех последних лет жизни Ришелье множество авторов пасквилей восхваляют или осуждают патриархат (не является ли это основой раскола на восточный манер?). Это вынуждает Его Высокопреосвященство перейти к более разумному галликанству.
Религиозная политика Ришелье, во-первых, разнообразна, во-вторых, поражает своими противоречиями. Единственное, что, похоже, связывает ее воедино, — служение собственным бесконечным амбициям. Те, кто восхваляет разум, иногда, как следует из опыта, проявляют себя совершенно безрассудно. Что же происходит тогда с этим политическим и богословским «средним путем», которого мы не перестаем придерживаться?
СТРАННЫЙ БОГОСЛОВ
Любовь и присутствие Господа — вот два мощнейших мотива, которые могут заставить человека очиститься от греха.
РишельеРишелье явно гордился званиями доктора и провизора Сорбонны.
Рене ПиллоржеПервый министр-богослов есть редкость, достойная подражания.
Жан де ВигериВот уже несколько лет, как пролит свет на религиозный облик Ришелье, о существовании или подлинности которого позабыла французская патриотическая историография. Профессор Муснье, похоже, совершил настоящее открытие, просто напомнив всем, что Ришелье был священником. Жан де Вигери, большой поклонник томизма, подчеркнул непревзойденное знание и понимание богословия кардиналом-герцогом. Франсуаза Гильдехаймер считает, что «личность Ришелье следует рассматривать сквозь призму его принадлежности к церкви». Она ссылается по этому поводу на очевидный хронологический факт, но также на интеллектуальную причину, поскольку звание христианина являлось «главным определением человека XVII века, а установление Царства Божия — целью, к которой должно устремляться всякое человеческое действие». В ту эпоху в книжных лавках можно найти множество «духовных сочинений» бывшего епископа Люсонского, которых при его жизни было написано две тысячи[128]. Нет смысла сомневаться в важности, которую министр-кардинал придавал этой части своих трудов.
Преобладают четыре заголовка: «Основы вероучения католической церкви, защищаемые от сочинения, адресованного королю четырьмя пасторами так называемой реформированной церкви» (1617), «Наставления христианину» (1621), «Трактат о совершенствовании христианина» (1646) и «Метод обращения тех, кто отделил себя от церкви» (1651). Выделяются два из них: «Наставления христианину», часто называемые катехизисом Ришелье, и «Трактат о совершенствовании», появившийся посмертно в 1646 году и написанный между 1636 и 1639 годами. «Наставления» сопровождают недолгое пребывание их автора в Совете; этот катехизис предназначен прежде всего священникам Люсонского епископата; в 1666 году произведение будет переиздано в 31-й раз благодаря знаменитости написавшего его кардинала. Зато в 1639 году публике еще неизвестно содержание «Трактата о совершенствовании», но для размышлений о нем подходит, несомненно, то же время, что и для катехизиса 1621 года.
«Наставления христианину», предназначенные приходским священникам и изданные до создания семинарий, преследовали двойную цель: воспитать священников (например, они могли служить пособием для чтения проповедей во время приходской мессы, если священник не умел хорошо говорить) и наставить паству. Это катехизис упрощенного богословия, подобно обращению. Разумеется, он верен канонам Тридентского собора и близок к известной модели — «Римскому катехизису». Его основным достоинством является педагогическая ценность. В двадцати восьми уроках епископ Люсонский рассматривает: 1) таинство и символ веры; 2) любовь к ближнему и заповеди; 3) упование и молитву; 4) таинства. Последний урок посвящен тому, что Ришелье называет «повседневным уроком христианина»: утренним молитвам («Credo», «Pater noster», «Ave Maria») и вечерним молитвам («Pater», «Ave»), разделенным днем, когда верующий «должен прерывать на время обязанности, к которым призывает его положение, совершая свои деяния во славу Господа».
«Трактат о совершенствовании христианина» является гораздо более философским. Не случайно его автор «около пятидесяти раз» (Вигери) цитирует в нем Фому Аквинского. Этот знаменитый богослов, гений теологии, но теологии умозрительной, в то время как мэтры французской школы богословия (Берюль, Кондрен, Олье, Жан Эд, Сен-Сиран) занимались теологией позитивной (напрямую исходившей из Священного Писания). Читая Ришелье, сперва кажется, что «философия является служанкой его теологии, но говорят, что иногда она бывает ее хозяйкой» (Ж. де Вигери). Разум «является фундаментом философской системы кардинала», проводником «образа действий христианина».
Этот разум подобен лестнице Иакова. Он учит нас, пишет Ришелье, «что совершенство каждой вещи заключено в единстве с ее концом». Он освещает и заставляет понимать дела веры. «Он хочет, чтобы мы предпочли преходящему вечное». Это сильно отличается от современного рационализма, но тем не менее противопоставляется «фидеизму» Берюля и Паскаля. Ришелье проповедует такой разум, который он возвышает, освящает, насыщает религиозным светом, словно этот разум — тем не менее человеческий и философский — вполне естественно был приобщен к евангельскому Логосу[129] согласно Иоанну Богослову.
Увы, даже почитатели этой философии, скорее спекулятивной, чем библейской, раскрывают нам свое слабое место в плане веры. Жан де Вигери пишет: «Смысл „[Политического] завещания“ и „Трактата о совершенствовании“ один и тот же». Даже оставив в стороне возможное освящение государственных интересов, следует опасаться богословской мысли, полностью оторванной от смысла действия и поведения политика, прагматика и реалиста, чей разум, как мы надеемся, никогда не станет равнодушным или циничным.
Речь не идет об отрицании ясности веры Ришелье. Священник, не испытывающий к этому призвания, он не лишился христианской веры (к тому же он имел ученую степень по богословию). Каре уверяет нас, что «источником некоторых его сочинений и речей… послужила внутренняя жизнь, подпитываемая опытом подлинной набожности: еженедельной исповедью[130], сыновней любовью к Богоматери, годичным уединением в монастыре, ежедневной молитвой, вечером, на коленях, перед тем Богом, для которого, как говорится в вечерней молитве, нет ночи». Следовательно, мы можем снять с Ришелье обвинения в притворстве. Мы думаем, что он искренен, когда соединяет свое богословие с рациональной философией; он искренен также, когда считает свой политический реализм совместимым со своей верой. Таковы парадоксы эпохи барокко; таковы контрасты человеческой натуры.
РИШЕЛЬЕ И СОРБОННА1607 Ришелье становится бакалавром и богословом (29 октября). Он принят в Сорбонне (31 октября).
1622 29 августа и 2 сентября: Он избран провизором Сорбонны.
1626 Он приказывает снести старейшие здания Сорбонны.
1627–1642 Ришелье приказывает реставрировать и расширить здания коллежей Сорбонны. Жан Ле Мерсье назначен архитектором.
1635 15 мая заложен первый камень новой церкви Сорбонны, построенной под руководством Ле Мерсье и завершенной в 1642 году.
Можно отметить очевидные странные противоречия в этих данных. Бог «духовных сочинений» кардинала является Богом любви[131]. Пересмотренная и исправленная аттриция составляет свою часть в раскаянии перед Господом; подобно тому, как покаяние, пересмотренное и смягченное аббатом Сан-Сираном, как мы уже видели, оставляет мало места страху наказания. Хотел он этого или нет, Ришелье изменил себе в своем «Политическом завещании». «Естественный свет, — читаем в нем, — заставляет понять, что человек, будучи разумным, должен делать все только с помощью разума, поскольку в противном случае он будет действовать против своей природы и, следовательно, против того, что есть в ней от Творца».
