Александр Щипков - Во что верит Россия; Религиозные процессы в постперестроечной России
Сноски:
1 Благовест, 24,1996. Самарская православная газета.
2 Речь идет о митрополите Иоанне (Снычеве).
3 "Благовест". 24. 1996.
4 "Благовест". 24. 1996.
Лекция двенадцатая. Староверы
(C) С.В.Филитов, Л.М.Воронцова,
Рост религиозности русского народа после падения коммунистического режима обычно рассматривается под одним углом зрения -- оценивается возрождение православия, а также противостоящей ему так называемой нетрадиционной религиозности. Представление власти и общества в целом о духовной жизни России стало однобоким. Как правило, когда говорят о возвращении к религии и Церкви, имеют в виду только православие. Здесь есть своя логика -- логика личной, культурной, идейной, национальной жизни. Сегодня в религиозной сфере доминируют реставрационные процессы. При этом реставрация оказывается грубой, неспособной воспроизвести все духовное и культурное многообразие предреволюционной России. Возвращение к "вере дедушек и бабушек" иногда оказывается возвращением к вере чужих дедушек и бабушек, с утратой собственной семейной традиции.
Забывают о том простом и общеизвестном факте, что перед революцией Россия была поликонфессиональной страной. Разве что ислам вспоминают. Перед революцией в каждом крупном российском городе был костел, а то и не один. Забывают, что и протестантизм в лице немецкого и финского лютеранства столетиями присутствовал в России. Если описать всех лютеран, сыгравших роль в русской истории -- политиков, ученых, военных, деятелей культуры, -- то можно издать целую энциклопедию. Миллионы наших сограждан имеют хотя бы одного дедушку или бабушку "западной веры". Эти люди чаще всего полностью или почти полностью утратили связь с национальной культурой своих предков. Они -- русские люди, но такие русские, для которых возвращение к вере предков -- это приход в костел или в кирху.
Но все-таки, если говорить о российской поликонфессиональности, альтернативой для большинства русских до революции было старообрядчество, о котором сейчас почти и не вспоминают.
По данным предреволюционной переписи населения, 10% (около 16 млн.) русских людей назвали себя старообрядцами. После многолетних гонений старообрядцы были склонны скрывать свою веру, поэтому у нас есть основания предполагать, что в действительности их было больше.
Перед революцией эти люди были влиятельны во многих сферах народной жизни. Знакомясь с судьбами знаменитых старообрядцев начала века, обращаешь внимание не столько на то, что они были богаты, влиятельны, добивались успеха на избранных поприщах, сколько на своеобразие их биографий и богатство натур. Это несколько иная культура, не та, что сформировалась в основном потоке русской жизни. Почти все они: Рябушинские, Гучковы, Морозовы, Шибаевы, Шелопутины, Солдатенковы, Бугровы, Остроуховы -- были представителями богатейших купеческих родов. Но богатых людей в России и без старообрядцев было много; старообрядцы же поражают своей социальной активностью: благотворительностью, меценатством, участием в местном самоуправлении и народном образовании, претворением в жизнь новаторских технических, социальных, экономических проектов. Занимались они и религиозной деятельностью. Неуемная энергия старообрядцев выражалась также в их личном художественном или научном творчестве.
Чтобы не быть голословными, вспомним несколько славных имен. Братья Рябушинские: Павел Павлович (1871-1924) -- председатель Остоженской старообрядческой общины, ведущий ктитор всей издательской деятельности Рогожки, крупный банкир и промышленник, председатель Московского биржевого Комитета и член Государственного совета по выборам, хобби -- высшая математика; Сергей Павлович (1872-1936) -- один из руководителей Рогожки, предприниматель, специализировавшийся на текстиле (его фабрика находилась в Вышнем Волочке), написал несколько книг по иконописи; Владимир Павлович (1873-1955) -- религиозный деятель, банкир и предприниматель, эмигрировал во Францию, оставил большое литературное наследство, частично собранное в изданной в Москве в 1994 г. книге "Старообрядчество и русское религиозное чувство", основал парижское общество изучения древнерусского искусства "Икона"; Степан Павлович (1874-1943) -- храмоздатель и председатель совета общины Покровской церкви на Остоженке, предприниматель (именно он был заказчиком и хозяином известного особняка у Никитских ворот, который Сталин подарил Горькому); Дмитрий Павлович (1882-1962) -- один из руководителей Рогожки, предприниматель, основатель Аэродинамического института в подмосковном имении Рябушинских Кучино (позднее влился в ЦАГИ), в эмиграции -- профессор Сорбонны, член-корр. Французской Академии Наук; Федор Павлович (1885-1910) умер слишком молодым, чтобы реализовать себя во многих сферах, но за свою короткую жизнь успел организовать на собственные деньги экспедиции по исследованию Камчатки, принесшие ему известность.
Гучковы (принадлежали к федосеевскому согласию): Ефим Федорович (1805-1859) -- один из трех основных попечителей Преображенского кладбища, фабрикант и финансист, член совета Московской коммерческой академии, в 1853 г. под давлением властей отступил в единоверие, избирался Московским городским головой; его брат Иван Федорович (1809-1865) -- религиозный деятель, крупный фабрикант, хобби -- химические исследования, которыми он занимался в Московском университете, под давлением властей вместе с братом отступил в единоверие; еще более известны их внуки, вернувшиеся к вере предков -- Николай Иванович (1860-1935) -- один из лидеров Преображенки, коммерсант, в 1905-1912 гг. -- городской голова Москвы; Федор Иванович (1860-1913) -- издатель, журналист, владелец газеты "Голос Москвы"; Александр Иванович (1862-1936) -- участвовал добровольцем в Англо-бурской войне на стороне буров, один из основателей партии октябристов, военный министр Временного правительства.
Несколько купеческих родов, принадлежавших к разным старообрядческим согласиям, носили фамилию Морозовы. Среди них: знаменитый меценат Савва Тимофеевич (1861-1905); Арсений Иванович (1850-1932) -- лидер Рогожки, один из богатейших промышленников России (на него работало более 10 000 человек), прославился благотворительностью и увлечением церковным пением -- он создал известный на всю Россию "Морозовский хор" и опубликовал "Полный круг древнего знаменного пения". Всероссийскую славу не только как текстильные фабриканты, но и как пионеры бакинской нефтедобычи приобрели Шибаевы, основатели нефтяной компании "С. Шибаев и Ко" (впоследствии выкупленной Ротшильдами). Но далеко не все знали, что благоденствие рогожских храмов волновало их больше нефтедобычи.
Из старообрядцев белокриницкого согласия происходит династия Шелапутиных, один из представителей которой Павел Григорьевич (1847-1914) был председателем совета общества среднеторговых рядов (ныне -- ГУМ), совладельцем Балашихинской мануфактуры. На его средства созданы гимназия с интернатом, три ремесленных училища, зал в Музее изящных искусств, Гинекологический институт на Девичьем Поле и многое другое.
Представитель старообрядческого рода Солдатенковых Кузьма Терентьевич (1818-1901), исполнявший обязанности уставщика в своей домовой моленной, владелец 16 лавок в Москве, знаменит как книгоиздатель, коллекционер икон и новой русской живописи. Его библиотека и собрание картин были завещаны Румянцевскому музею. Немалая сумма была отдана им на строительство Солдатенковской (ныне Боткинской) больницы.
Другой знаменитый собиратель старинных рукописей и икон, видный деятель федосеевской общины Преображенского кладбища Егор Егорович Егоров (1863-1917). Он знал несколько иностранных языков, самостоятельно изучил палеографию и другие вспомогательные исторические дисциплины, которыми владел профессионально. Его собрание, ставшее легендарным еще при жизни владельца, насчитывало около 30 тысяч печатных томов, почти 2200 рукописей, более 800 старопечатных книг, около 1200 ранних икон, а также большие коллекции мелкой пластики и лицевого шитья (ныне книжная и рукописная часть его коллекции хранится в ОР РГБ, иконы -- в ГИМе и ГТГ).
Эти упоминания о знаменитых старообрядцах предреволюционного времени дают лишь некоторое представление о размахе и широте религиозной, хозяйственной, культурной и социальной деятельности представителей этого "традиционного вероисповедания". Они были подлинными хозяевами жизни, сильными верой, чувством ответственности и здравого смысла.
Куда же пропал этот крепкий, цветущий, здоровый элемент русской народной жизни? Где старообрядческий фактор в духовной сфере, бизнесе, политике, культуре, общественной жизни современной России? Почему современные опросы фиксируют менее 1% старообрядцев, вместо предреволюционных 10%? И есть ли у старообрядцев перспективы? Для того чтобы подойти к этой проблеме, следует ответить на два вопроса. Первый: что такое старообрядчество? Необходимо понять его в русле современного культурологического и социологического подхода, хотя бы в сравнении с протестантизмом или католичеством. Второй вопрос: что произошло со старообрядчеством при советской власти?
