Давид Голинков - Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 1
Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией не могла оставаться безучастной. В ВЧК было образовано специальное бюро печати во главе с Я. X. Петерсом. 8 мая 1918 г. Ф. Э. Дзержинский внес предложение в Московский Совет — «передать все дело борьбы со злоупотреблениями в печати в ведение Всероссийской чрезвычайной комиссии, как органу, наиболее осведомленному и технически приспособленному к проведению в жизнь необходимых мероприятий с должной полнотой и быстротой».
11 мая 1918 г. Президиум ВЦИК вынес постановление, в котором говорилось: «Ввиду того, что во многих московских газетах появился ряд ложных и ни на чем не основанных сообщений, ввиду того, что ложные слухи направлены исключительно к тому, чтобы посеять среди населения панику и восстановить граждан против Советской власти, наконец, ввиду того, что подобные вздорные сообщения усиливают в других городах контрреволюцию — Президиум ВЦИК постановляет немедленно, впредь до рассмотрения этого вопроса в трибунале печати, закрыть все газеты, поместившие ложные слухи и вздорные сообщения». В качестве меры наказания ВЦИК установил штраф от 25 до 50 тысяч рублей и предание редакторов газет суду ревтрибунала. Исполнение этого постановления было поручено ВЧК.
В одну ночь чекисты закрыли ряд московских антисоветских газет и типографий, где они печатались. А всего в мае — июне 1918 г. закрыто около 60 буржуазных и эсеро-меньшевистских газет, в том числе «Вперед», «Земля и Воля», «Раннее утро», «Призыв», «Свобода России», «Газета для всех», «Трудовая копейка», «Друг народа», «Наше время» и др. Около 20 изданий подверглись штрафу.
Антисоветские элементы подняли кампанию протеста против «преследований прессы», «произвола ЧК», «в защиту свободы печати». Особенно изощрялись правосоциалистические деятели. Отдел печати ВЧК отверг эти нападки. Я. X. Петерс в опубликованной в газете «Известия ВЦИК» беседе с корреспондентом заявил, что правосоциалистические газеты «Вперед», «Земля и Воля», «Народное слово» уже давно ведут резко оппозиционную кампанию против рабоче-крестьянской власти, «однако никаких строгих административных мер против них принято не было… Но в последнее время оборонческая печать, уподобляясь бульварной прессе, отдала свои страницы для распространения среди населения лживых провокационных сведений». ВЧК закрыла эти газеты, так как они распространяли заведомые ложь и клевету. Такие действия не могут считаться идейной борьбой. От имени ВЧК Я. X. Петере предупредил, что гнусную ложь ВЧК будет «пресекать, как и прежде, самыми решительными мерами».
8 июле — августе 1918 г. в связи с левоэсеровским мятежом, интервенцией, переходом правосоциалистических партий к вооруженной антисоветской борьбе советские органы вновь приняли энергичные меры подавления контрреволюционной прессы.
9 июля 1918 г. Отдел по делам печати при Московском Совете объявил недействительными все удостоверения о регистрации повременных изданий, выданные до 6 июля 1918 г. (день левоэсеровского мятежа), прекратил до особого распоряжения выдачу новых удостоверений и распорядился, чтобы типографии принимали к печатанию издания только по удостоверениям, выданным после 8 июля. Отдел печати предупредил, что нарушение этого постановления будет караться «по всей строгости военного положения». Тем самым выход антисоветских газет в Москве стал невозможным.
А 26 июля 1918 г. тот же Отдел печати при Московском Совете опубликовал новое сообщение: «В период острой гражданской войны, — говорилось в нем, — когда контрреволюционные банды пытаются свергнуть ненавистную им власть Советов, допущение к выходу контрреволюционной печати было бы преступлением против борцов за идею Советов, преступлением против всего трудового народа». Поэтому решено, что «запрещение выхода антисоветской повременной печати в Москве, изданное в связи с событиями 6 июля, остается в силе впредь до полного укрепления и торжества Российской Советской Социалистической Республики». Здесь же было объявлено, что удостоверения на право выпуска политических периодических изданий будут выдаваться только лицам и организациям, стоящим на платформе Советов.
Таким путем к концу 1918 г. в Москве были закрыты все буржуазные и другие антисоветские газеты. Такая же участь постигла и контрреволюционную прессу Петрограда и провинции. Всего в 1917–1918 гг. было закрыто 170 буржуазных и 167 мелкобуржуазных газет.
В дальнейшем вопросы контроля, разрешения и запрещения выхода повременной прессы решались административным порядком отделами по делам печати Советов.
Встал также вопрос и об усилении карательной линии революционных трибуналов по делам лиц, обвиняемых в контрреволюционном использовании печати. Этот вопрос разрешался в связи с общим пересмотром деятельности революционных трибуналов. В декрете «О революционных трибуналах» от 4 мая 1918 г. Совет Народных Комиссаров постановил: «Отменить деление революционных трибуналов на трибуналы по борьбе с контрреволюцией, по борьбе со спекуляцией и по делам печати». Тем самым революционные трибуналы печати прекращали свое существование, и дела о контрреволюционном использовании печати подлежали рассмотрению в общих трибуналах, ставших теперь более эффективным органом борьбы с контрреволюцией.
9. Убийство 26 бакинских комиссаров
Летом 1918 г. над революционным Баку нависла грозная опасность. Бакинские мусаватистские отряды вместе с националистическими бандами из других районов Азербайджана и Дагестана и наступавшие турецкие войска после ожесточенных боев подошли к окрестностям Баку. А в самом городе антисоветскую работу вели буржуазно-националистический армянский «Национальный совет» и правосоциалистические партии эсеров и меньшевиков, ориентировавшиеся на страны англо-французского блока и США. Англичане ловко подкинули приманку — обещание оказать городу «помощь» против турок. Эсеры, меньшевики и армянские дашнаки охотно ухватились за эту приманку. Настаивая на принятии такой «помощи», они вели открытую и тайную борьбу против большевистского руководства Бакинской коммуны, разоблачавшего империалистические замыслы и разъяснявшего трудящимся, что означают эти «обещания».
Уже в июне в Баку был раскрыт заговор правых эсеров. Члены этой партии — Кириченко и Иванов, действовавшие по заданию английской разведки, — используя бланки канонерской лодки «Ар-даган», разослали повестки предприятиям и воинским частям города, приглашая па митинг, якобы созываемый командованием Каспийской флотилии. Провокаторы были арестованы. У них нашли проект приказа о роспуске Бакинского Совета, об аресте Степана Шаумяна (они намеревались убить его), письмо к английскому консулу, в котором содержалась «покорнейшая просьба» передать английским вооруженным силам, что их ждут в Баку и в губернии. В заранее заготовленном воззвании заговорщики от имени Каспийской флотилии призывали население «искренне и с великой радостью встретить англичан, которые на днях прибывают в Баку». Хотя этот заговор был сорван, авантюры империалистов, расшатывавшие боевой фронт обороны города, продолжались.
В соседней с Азербайджаном Персии в то время находился английский отряд под командованием генерал-майора Данстервила. Последний внимательно следил за развитием политических событий в Баку. Несколько лет спустя он выпустил в Англии книгу воспоминаний, в которой довольно откровенно рассказал о своих «операциях» против революционного Баку.
В этих воспоминаниях Данстервил писал о том, что ему удалось завербовать полковника Лазаря Бичерахова (осетина), командовавшего русским отрядом терских казаков (численностью около 1500 человек) в Персии. Бичерахов согласился оказывать содействие Данстервилу в Персии, а позднее и на Кавказе. Скупое английское казначейство неоднократно запрашивало, «стоит ли Бичерахов» тех больших денег, которые ему выплачивались. Но Данстервил отвечал, что не считает требования Бичерахова чрезмерными, «если принять во внимание то, что он для нас делает…».
Вскоре Данстервил и Бичерахов разработали план проникновения в Баку. Вот как описывает этот план Данстервил: «Бичерахов решил сделаться большевиком… Об этом решении он писал и телеграфировал комитету большевиков, признаваясь чистосердечно, что только Советская власть… может спасти Россию». Бичерахов предложил свои услуги Бакинскому Совету, который, не подозревая о коварном плане английской разведки, пригласил его прибыть со своим отрядом в Баку. Данстервил пишет: «Он был готов немедленно же произвести посадку на пароходы, и я решил отправить вместе с ним нескольких английских офицеров… а также одну роту бронированных автомобилей. Высадка в Баку отдала бы его всецело в руки большевиков, которые могли бы в любой момент обернуться против него; исходя из этих соображений, он решил высадиться в Алятах, в маленьком порту, милях в 50-ти… от Баку, откуда… дорога делает поворот на запад, по направлению к Тифлису. Этим путем он думал избежать непосредственного контакта с большевиками…»
