Сборник статей - Неизвестная война. Правда о Первой мировой. Часть 1
Тем не менее, для тех, кто близко не знал Великого Князя Николая Николаевича, он казался олицетворением воинской доблести и решительности, чему в немалой степени способствовал его огромный рост и громогласный зычный голос. И, разумеется, его военному авторитету способствовала в немалой степени военная слава его отца – победителя турок в войне 1877–1878 года.
С началом Великой войны Великий Князь, тем не менее, был назначен Верховным Главнокомандующим, хотя с самого начала предполагалось, что Русскую Армию возглавит лично сам Государь. Однако этого не произошло из-за противостояния Совета Министров, члены которого были убеждены в необходимости присутствия Государя в столице на время войны.
«Я лично не ожидал ничего хорошего от этого назначения Его Императорского высочества Главнокомандующим», – писал в своих воспоминаниях «При Дворе последнего Императора» Начальник Канцелярии Министерства Императорского Двора и Уделов Генерал-Майор А. А. Мосолов.
И уже довольно скоро, из-за неприятия Государем Верховного Командования, между Государем и его двоюродным дядей возникли разногласия, которые в силу его чрезмерных амбиций со временем перешли в раздвоение власти, что в конечном итоге привело к военно-политическому кризису в ходе первых лет войны.
Однако всё по порядку.
После назначения Великого Князя Верховным Главнокомандующим, при нём были созданы Ставка и Штаб. Главная квартира Ставки Верховного Главнокомандующего располагалась в Барановичах. Генерал от Инфантерии H. Н. Янушкевич стал Начальником Штаба, а Генерал-Квартирмейстером – Генерал от Инфантерии Ю.Н. Данилов.
Одним из первых шагов Николая Николаевича на этом посту стало воззвание к полякам, в котором за содействие России им обещалось объединение Польши и её автономия. В этом документе, обнародованном 14 августа 1914 года, Великий Князь, в частности, гарантировал от своего имени предоставление полякам в будущем гражданских свобод – «вероисповедания, языка и самоуправления». И надо заметить, что это воззвание представляло собой весьма дальновидный политический и государственный ход России, так как ни Германия, ни Австро-Венгрия не могли ответить на него обещанием объединить все части Польши, не задевая, тем самым, интересов друг друга. В результате этого Великий Князь Николай Николаевич снискал себе симпатию не только польского общества, но и заложил первый камень в фундамент дружбы между славянским населением стран Германского блока и России, что уже в следующем году позволило из военнопленных Австро-Венгрии и Германии славянского происхождения сформировать Отдельный Чехословацкий и Польский Корпуса.
Впечатляющая победа Русских Армий в составе войск Юго-Западного фронта в грандиозной Галицийской битве (6 августа – 13 сентября 1914 года) лишний раз укрепила общественное мнение в полководческих талантах Великого Князя.
Однако неудачный исход Восточно-Прусской операции в августе 1914 года, проведенной войсками Северо-Западного фронта, показал, что Верховный Главнокомандующий и его Штаб были не готовы управлять крупными контингентами войск и военными действиями в стратегическом масштабе.
Мало того, прекрасно зная о колоссальной нехватке снарядов для тяжёлой артиллерии и полевой артиллерии, а также боеприпасов для стрелкового оружия, также имевшегося не в полном объёме, Великий Князь, тем не менее, окрылённый первым успехом, продолжат вводить в действие свой план «глубокого вторжения в Германию».
И когда обстановка требовала безотлагательного отвода войск, Великий Князь придерживался самой губительной на тот момент для войск тактики: «Ни шагу назад!» А когда та же самая обстановка требовала закрепления войск на прежних позициях, Верховный Главнокомандующий отдавал приказы о беспорядочных отступлениях и уничтожения по ходу имущества и запасов местного населения.
Но, как ни странно, Великий Князь Николаевич был готов обвинить в этом поражении кого угодно, но только не себя.
Сначала с поста Главнокомандующего Армиями Северо-Западного фронта был смещён Генерал от Кавалерии Я. Г. Жилинский, а затем командующий 1-й Армией Генерал от Кавалерии П.К. Ренненкампф.
Вместо них Верховный назначил более «удобных» генералов: во главе армий этого фронта встал будущий изменник Генерал от Инфантерии Н.В. Рузский, а Командующим 1-й Армией был назначен Генерал от Кавалерии А. И. Литвинов. А вместо покончившего с собой Генерала от Кавалерии А. В. Самсонова в командование 2-й Армией вступил Генерал от Кавалерии С. М. Шейдеман.
Чтобы поддержать Великого Князя, Государь лично прибыл в Ставку, где пробыл несколько дней, выслушивая доклады командующих армиями и представителей Ставки ВГК. А в последний день своего пребывания, объявил о своём решении «…в воздание мужества, решительности и непреклонной настойчивости в проведении планов военных действий, покрывших неувядаемой славой Русское Оружие» при проведении блестящей Галицийской операции, вручил Великому Князю Орден Св. Георгия 3-й степени, а генералам НН. Янушкевичу и Ю. Н. Данилову – Ордена Св. Георгия 4-й степени.
И, тем не менее, несмотря на одержанные победы на раннем этапе войны, таковые не являлись исключительной заслугой Верховного Главнокомандующего, а, исключительно, генералитета, входящего в состав его Штаба.
Поэтому не случайно в своей книге «На службе трёх Императоров» Генерал от Инфантерии Н. А. Епанчин прямо указывал на то, что: «Во время Мировой войны во главе славного Русского Воинства стоял не Великий Суворов, а ничтожный Великий Князь Николай Николаевич».
А большой почитатель Великого Князя протопресвитер и член Священного Правительственного Синода о. Георгий (Г. И Шавельский) в своей книге «Воспоминания последнего протопресвитера Русской Армии и Флота» писал: «При внимательном же наблюдении за ним нельзя было не заметить, что его решительность пропадала там, где ему начинала угрожать серьёзная опасность. Это сказывалось и в мелочах, и в крупном: Великий Князь до крайности оберегал свои покой и здоровье; на автомобиле он не делал более 25 вёрст в час, опасаясь несчастья; он ни разу не выехал на фронт дальше Ставок Главнокомандующих, боясь шальной пули; он ни за что не принял бы участия ни в каком перевороте или противодействии, если бы это предприятие угрожало бы его жизни и не имело абсолютных шансов на успех; при больших несчастьях он или впадал в панику, или бросался плыть по течению, как это не раз случалось во время войны или в начале революции».
Не являлся секретом и тот факт, что Великий Князь никогда не находился в зоне огня противника, прикрывая свою собственную трусость мотивировкой о том, что он-де из-за своего высокого роста является «крупной мишенью»…
Не менее, чем опасение за собственную жизнь, Николай Николаевич боялся всякого рода ответственности. Поэтому всегда находил крайних, на которых перекладывал вину за собственные ошибки. И ярчайший пример этому – дело полковника С. Н. Мясоедова, обвиняемого в шпионаже, которого даже Военно-Полевой Суд отказался признать виновным и который, тем не менее, был всё же повешен по личному распоряжению Великого Князя…
Однако продолжим.
Упустив шанс разгрома Австро-Венгерских войск в 1914 году, Великий Князь и возглавляемая им Ставка продолжали, нисколько не считаясь со сложившейся на фронте обстановкой, планировать глубокоэшелонированные наступательные операции вглубь Германии. А между тем, Император Николай II в тоже самое время предлагал совершенно иной план развития военных действий, который предполагал нанесение удара по Австро-Венгрии и Турции с одновременной высадкой морского десанта с целью захвата черноморских проливов. И глядя с высоты сегодняшнего дня, можно смело сказать, что если бы данный план был претворён в действие, то ход войны мог бы быть совершенно иным, равно как и весь ход дальнейших политических событий.
19 апреля 1915 года германская тяжёлая артиллерия нанесла удар сокрушительной силы по всему фронту Русской Армии. И, тем не менее, приказа на отвод войск вглубь территории не последовало, ибо Великий Князь не сомневался в своих «стратегических талантах». А когда Ставка всё же решилась отвести войска, Русская Армия находилась уже на грани катастрофы. Причём, в этом легко убедиться, если прибегнуть к некоторым цифрам. Так в летнюю кампанию 1915 года Русская Армия потеряла убитыми 1 410 000 человек, то есть в среднем 235 000 человек в месяц. Средняя же величина потерь для всей Русской Армии во время командования Великого Князя составила 140 000 человек в месяц. Пленными же в ту же кампанию Русская Армия потеряла 976 000 человек, то есть по 160 000 человек среднем в месяц. А если взять только май, июнь, июль и август, то для каждого из этих четырёх месяцев потеря пленными в среднем возрастает до 200 000 человек! Среднее же таковое число в месяц для этого периода войны исчислялось в 62 000 человек.
