Лев Гумилёв - Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи
Но перечисленная выше вереница бед указала направление этнического процесса. К 1252–1257 гг. энтропия восторжествовала. Хотя войны не прекращались, но они шли уже не за Русь[28], превратившуюся на целый век в арену борьбы трех разных и враждебных друг другу суперэтносов: католического, мусульманского и степного. Основной доминантой последнего была не религия, а Яса Чингисхана.
Грандиозный поход Батыя в 1237–1242 гг. произвел на современников ошеломляющее впечатление. Но ведь это был всего лишь большой набег, а не планомерное завоевание, для которого у всей Монгольской империи не хватило бы людей. В самом деле, монголы ни на Руси, ни в Польше, ни в Венгрии не оставляли гарнизонов, не облагали население постоянным налогом, не заключали с князьями неравноправных договоров. Поэтому выражение «завоеванная, но не покоренная страна» полностью неверно. Завоевание не состоялось, потому что оно и не замышлялось. Батый имел задание рассеять половцев, что он и сделал, и заключить приемлемый мир с оседлыми соседями, от которых можно было бы не ждать контрудара. А это ему не удалось.
Католическая Европа находилась в акматической фазе этногенеза. Пассионарный перегрев рвал ее на части, что мешало завоеваниям, хотя те все-таки происходили. В 1250 г. умер глава гибеллинов – император Фридрих II, империя распалась, и папа Иннокентий IV смог счесть себя главой «христианского мира». Тогда-то Даниил Галицкий принял из рук папы королевскую корону Малой Руси. За это он должен был воевать против монголов и осторожно подготавливать унию с папизмом. Галиция превратилась из цитадели православия в небольшое европейское королевство, в вассала Престола святого Петра.
Иными словами, Малая Русь вынуждена была воевать не за свои, а за чужие интересы. Кончилось это разгромом 1259 г., когда монгольский нойон Бурундай принудил Даниила срыть свои крепости и дать свое войско как подкрепление для похода на Польшу.
Союз с Западом привел Галицию и ее народ к катастрофе. Через 80 лет, т.е. в 1339 г., польский король Казимир Великий «без единого выстрела» присоединил Галицию к Польше.
Насколько независимо чувствовала себя Северо-Восточная Русь, видно из того, что в 1248 г. законный наследник Великого княжества Владимирского Святослав Всеволодович, брат погибшего Ярослава, утвержденный на престоле Батыем, был выгнан Михаилом Ярославичем Тверским, прокняжив меньше года. Дни свои он закончил в Орде, тщетно добиваясь справедливости. Но в его судьбе был виноват не Батый, а центральное правительство в Каракоруме, где правила вдова Гуюка – найманка Огуль Гаймыш. Она отдала власть на Руси детям отравленного Ярослава: Александру – великое княжение и разрушенный Киев, а Андрею – богатое Владимирское княжество[29].
Этот раздел был основан на очередном женском легкомыслии. Андрей был «западник». Он породнился с Даниилом Галицким и готовил союз с Европой против монголов. Для Руси это означало, даже в случае победы, разорение, так как на ее территории должна была пройти война, введение унии, т.е. уничтожение национальной культуры, а в конце концов завоевание Владимирской и Новгородской земли рыцарями-крестоносцами, подобное тому, что произошло в Прибалтике.
Трудно сказать, понимал ли князь Андрей неизбежность последствий своей политики. Но золотой венец Даниила ослепил его. Зато князь Александр, правивший в Новгороде, великолепно разбирался в этнополитической обстановке, и он спас Россию.
В 1251 г. Александр приехал в Орду Батыя, подружился, а потом побратался с его сыном Сартаком, вследствие чего стал приемным сыном хана и в 1252 г. привел на Русь татарский корпус с опытным нойоном Неврюем. Андрей бежал в Швецию, Александр стал великим князем, немцы приостановили наступление на Новгород и Псков.
Помогая Александру, Батый был отнюдь не бескорыстен. У него самого была сверхсложная ситуация. В 1253 г. в Монголии должен был собраться курултай – общевойсковое собрание – для выборов нового хана. Страсти накалились настолько, что проигравшая сторона не просто рисковала головой, а должна была ее потерять. Силы были почти равны, и каждый лишний друг мог склонить чашу весов на ту или иную сторону.
Батыю был нужен надежный тыл. Даниил его обманул. Александру он поверил, и тот его не предал. Батый выиграл: его друг Мункэ стал великим ханом, а Батый – главой рода Борджигинов. Фактически эти двое разделили империю: Батый правил на западе, Мункэ – на востоке. А Александр?
Напрашивается вывод, что Даниил и Александр стоят друг друга. Один обожал немцев, другой – татар. А кто же был за русских?
Были в это время и княжества с древнерусскими традициями – между Днепром и Западным Бугом, между Припятью и Двиной. Эти так называемые Белая и Черная[30] Русь не подчинялись ни немцам, ни татарам. А что они сделали, чем прославили свое имя, как защищали свою свободу от соседей-литовцев? Да никак! Гомеостаз сохраняет людей, которых принято считать нормальными. Потомки кривичей, дреговичей, радимичей каждый год пахали землю, собирали урожай, ткали полотно, шили рубахи и порты и не допускали мысли, что их жизнь может измениться. Так они и дожили до XIV в., когда произошло событие, положившее начало новому витку этногенеза.
То же на уровне массы. В те десятилетия, когда правители выбирали себе выгодных союзников, их народы выбирали себе друзей, с которыми они могли бы совместно жить и не вести бесконечных и ненужных войн. Наиболее актуальной эта проблема была для монголов, одержавших победу, но не сумевших ею воспользоваться. Большая часть победителей вернулась домой, и уже в 1243 г. силы Батыя были ничтожны [139].
По завещанию Чингисхана, его старший сын, Джучи, получил 4 тыс. монгольских воинов [139, т.И, стр. 33] с разрешением пополнять армию за счет населения покоренных стран. Старший сын Джучи-хана, Орда-Ичэн, имел ставку на берегах Иртыша и по закону получил одну тысячу воинов. Это была Белая, т.е. старшая, орда. От власти Орда-Ичэн отказался. Третий сын – Шейбан – кочевал от Тюмени до Аральского моря с Синей ордой, в его распоряжении была еще одна тысяча. На долю Батыя, главы Большой, или Золотой, Орды, пришлось всего 2 тыс.: хины (мобилизованные чжурчжэни) [48, стр. 313–314], артиллерия, т.е. обслуга военных машин, и мангуты.
К этому ядру добавлялось ополчение, число коего Н.Веселовский определил, видимо, правильно в 25 тыс. [21]. Ясно, что без верных друзей такой улус просуществовать 240 лет не мог. Кто же были сторонники ханов Золотой, Синей и Белой Орды? Кыпчаки.
Наиболее тонким и умным надо признать краткое описание улуса Джучиева Аль-Омари: «В древности это государство было страной кыпчаков, но когда им завладели татары, то кыпчаки сделались их подданными. Потом они смешались и породнились с кыпчаками, и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их, и все они стали точно кыпчаки, как будто одного с ними рода» [139, т. 1, стр. 325]. Это можно назвать географическим детерминизмом, но ведь жесткая связь этноса с ландшафтом через способы хозяйства бесспорна.
Будучи в абсолютном меньшинстве, золотоордынские монголы не имели возможности создать деспотический режим. Поэтому Орда возглавляла конфедерацию местных этносов, удерживаемых в составе государства угрозой нападения. «Черкесы, русские и ясы не в силах сопротивляться султану этих стран и потому (живут) с ним как его подданные, хотя у них и есть цари. Если они обращались к нему с повиновением, подарками и приношениями, то он оставлял их в покое, в противном же случае делал на них набеги и стеснял их осадами» [там же, стр. 231].
Гораздо круче расправлялись монголы со своими азиатскими противниками, жившими по обе стороны Уральского хребта. Юлиан, венгерский монах, бывший свидетелем покорения Приуралья в 1236 г., сообщает: «Во всех завоеванных царствах они убивают князей и вельмож, которые внушают им опасения. Годных для битвы воинов и поселян они, вооруживши, посылают против воли в бой вперед себя. Других… оставляют для обработки земли… и обязывают тех людей впредь именоваться татарами» [3, стр. 87]. Так этноним «татар» получил расширенное, суперэтническое значение.
Столь жестокие меры, видимо, объясняются тем ожесточением, которое сопутствует любой затяжной войне. Меркиты беспрерывно воевали с монголами с 1201 по 1216 г., а башкиры – с 1220 по 1235 г., всего 34 года, тогда как поход через Русь занял только 3 года, и уже в 1243 г. был достигнут мир, приемлемый для обеих сторон. Начались частые поездки в Золотую Орду русских князей [111], откуда те привозили жен-татарок. Пресечение Александром Невским попытки перехода в стан враждебного Запада повело к той системе этнического контакта, которую следует назвать симбиозом. Эта фаза продолжалась до 1312 г. – до принятия ханом Узбеком ислама как государственной религии.
Из самых разных мест ездили в Орду и поступали там на службу, чтобы сделать военную карьеру, которая была недостижима для простых ратников и смердов на своей родине [48, стр. 398–399]. В Золотой орде все время шли интриги, а в 1273–1299 гг. пылала внутренняя война между узурпатором Ногаем и законными ханами – Чингисидами. Русские князья принимали в ней самое живое участие. Один сын Александра Невского, Дмитрий, и сын Даниила Галицкого, Лев, поддержали Ногая (100, стр. 296–297], а Андрей Александрович и его дядя Василий Ярославич – законных ханов. В условиях этой напряженной войны русские княжества имели возможность оторваться от Орды, но они этого не сделали [92, стр. 69–75]. Наоборот, независимый Смоленск просил принять его в состав улуса Джучиева, чтобы получать помощь против посягательств Литвы, и на время стал щитом России. Татарская помощь остановила натиск с запада.
