Павел Мельников-Печерский - В лесах (Книга 1, часть 1)
Патап Максимыч согласился и отдал зеленую бумажку дяде Онуфрию. Тот поглядел бумажку на свет, показал ее каждому леснику, даже Петряйке. Каждый пощупал ее, потер руками и посмотрел на свет.
- Чего разглядываешь? Не бойсь, справская,- сказал Патап Максимыч.
- Видим, что справская, настоящая государева,- отвечал дядя Онуфрий.- А оглядеть все-таки надо - без того нельзя, потому - артель, надо чтоб все видели... Ноне же этих проклятых красноярок (В Поволжском крае так зовут фальшивые ассигнации.) больно много развелось... Не поскорби, ваше степенство, не погневайся... Без того, чтоб бумажку не оглядеть, в артели нельзя.
- О чем же спорили вы да сутырили (Сутырить, сутырничать - спорить, вздорить, придираться, а также кляузничать. Сутырь - бестолковый спор. ) столько времени? - сказалПатап Максимыч, обращаясь к артели.- Сулил я вам три целковых, об волочках и помина не было, у вас же бы остались. Теперь те же самые деньги берете. Из-за чего ж мы время-то с вами попусту теряли?
- А чтоб никому обиды не было,- решил дядя Онуфрий.- Теперича, как до истинного конца дотолковались, оно и свято дело, и думы нет ни себе, ни нам, и сомненья промеж нас никакого не будет. А не разберись мы до последней нитки, свара, пожалуй, в артели пошла бы, и это уж последнее дело... У нас все на согласе, все на порядках... потому - артель.
Патапу Максимычу ничего больше не доводилось, как замолчать перед доводами дяди Онуфрия. - Тайную силу в матке да в пазорях знают, а бестолочи середь их не оберешься,- сказал он полушепотом, наклоняясь к Стуколову.
- Табашники... еретики!..- сквозь зубы процедил паломник.
Патап Максимыч, выйдя на середку зимницы, спросил, обращаясь к артели: Кто ж из вас лучше других дорогу на Ялокшу знает?
- Все хорошо дорогу знают,- отвечал дядя Онуфрий.- А вот Артемий, я тебе, ваше степенство, и даве сказывал, лучше других знает, потому что недавно тут проезжал.
-Так пущай Артемий с нами и поедет,- решил Патап Максимыч. - Этого нельзя, ваше степенство,- отвечал, тряхнув головой, дядя Онуфрий.
- Отчего же нельзя? - спросил удивленный Патап Максимыч.
- Потому нельзя, что артель,- молвил дядя Онуфрий.
- Как так?..- возразил Патап Максимыч.- Да сами же вы сказали, что, заплативши деньги на всех, могу я хоть всю артель тащить... - Можешь всю артель тащить... Слово скажи - все до единого поедем,- отвечал дядя Онуфрий.
- Так ведь и Артемий тут же будет? - с досадой спросил Патап Максимыч.
- Известно, тут же будет,- отвечал дядя Онуфрий.- Из артели парня не выкинешь?
- Артемья одного и беру, а других мне и не надо,- горячился Патап Максимыч.
- Этого нельзя,- спокойно отвечал дядя Онуфрий.
- Почему же нельзя?.. Что за бестолочь у вас такая!.. Господи царь небесный!.. Вот народец-то!.. - восклицал, хлопая о полы руками, Патап Максимыч.
- А оттого и нельзя, что артель,- отвечал дядя Онуфрий. - Кому жребий выпадет, тот и поедет. Кусай гроши, ребята. Вынул каждый лесник из зепи (Зепь - кожаная, иногда холщовая, мошна привесная, а если носится за пазухой, то прикрепленная к зипуну тесемкой или ремешком. В зепи держат деньги и паспорт. ) по грошу. На одном Захар накусил метку. Дядя Онуфрий взял шапку, и каждый парень кинул туда свой грош. Потряс старшой шапкой, и лесники один за другим стали вынимать по грошу. Кусаный грош достался Артемью.
- Экой ты удатной какой, господин купец,- молвил дядя Онуфрий.- Кого облюбовал, тот тебе и достался... Ну, ваше степенство, с твоим бы счастьем да по грибы ходить... Что ж, одного Артемья берешь аль еще конаться (Конаться жребий метать.) велишь? - прибавил он, обращаясь к Патапу Максимычу.
- Лишний человек не мешает,- ответил Патап Максимыч.- В пути всяко случиться может: сани в снегу загрузнут аль что другое.
- Дело говоришь,- заметил дядя Онуфрий,- лишний человек в пути не помеха. Кидай, ребята!-промолвил он, обращаясь к лесникам, снова принимаясь за шапку. Жребий выпал Петряю.
- Ишь ты дело-то какое! - с досадой молвил дядя Онуфрий, почесывая затылок.- Петряйке досталось! Эко дело-то какое!.. Смотри же, парень, поспевай к вечеру беспременно, чтоб нам без тебя не лечь спать голодными.
Патап Максимыч, посмотрев на Петряя, подумал, что от подростка в пути большого проку не будет. Заметив, что не только дядя Онуфрий, но вся артель недовольна, что подсыпке ехать досталось, сказал, обращаясь к лесникам: - Коли Петряй вам нужен, пожалуй, иного выбирайте, мне все едино...
- Нельзя, ваше степенство,- возразил дядя Онуфрий.- Никак невозможно, потому - артель. Вынулся кусаный грош Петряйке, значит, ему и ехать.- Да не все ль равно, что один, что другой? - сказал Патап Максимыч.
- Оно, конечно, все едино, да уж такие у нас порядки,- говорил дядя Онуфрий.- Супротив наших порядков идти нельзя, потому что артель ими держится. Я бы сам с великой радостью заместо мальца поехал, да и всякий бы за него поехал, таково он нужен нам; только этому быть не можно, потому что жребий ему достался.
-Коли на то пошло, конайте третьего,- сказал Патап Максимыч.- От мальчугана пособи немного будет, коли в дороге что приключится. - Третьего бери, четвертого бери, хочешь, всю артель за собой волочи - твое дело,отвечал дядя Онуфрий.- А чтоб Петряйке не ехать - нельзя.
- Чудаки вы, право, чудаки,- молвил Патап Максимыч.- Эки порядки уставили!.. Ну, конайте живей. Третьим ехать вышло самому дяде Онуфрию. Но тем дело не кончилось: надо было теперь старшого выбирать на место уезжавшего Онуфрия. Тут уж такой шум да гам поднялись, что хоть вон беги, хоть святых выноси.
- Да ты заместо себя кого бы нибудь сам выбрал, тут бы и делу конец, а то галдят, галдят, а толку нет как нет,- молвил Патап Максимыч дяде Онуфрию, не принимавшему участия в разговоре лесников. Артемья и Петряя тоже тут не было, они ушли ладить дровешки себе и дяде Онуфрию.
- Нельзя мне вступаться теперь,- отвечал дядя Онуфрий. - Отчего ж? Оттого, что на сегодняшний день я не в артели. Как знают, так и решат, а мое дело - сторона,- отвечал дядя Онуфрий, одеваясь в путь.
Не скоро сговорились лесники. Снова пришлось гроши в шапку кидать. Достался жребий краснощекому, коренастому парню, Архипом звали. Только ему кусаный грош достался, он, дотоле стоявший, как немой, живо зачал командовать. - Проверь, ребята, проверь лошадей!- закричал он на всю зимницу.- И то гляди-ка, сколько времени проваландались. Чтоб у меня все живой рукой!.. Ну!.. Лесники засуетились. Пяти минут не прошло, как все уж ехали друг за дружкой по узкой лесной тропе.
- Ну ж артель, будь они прокляты,- с досадой молвил Стуколову Патап Максимыч, садясь в сани.- Такой сутолочи, такой бестолочи сродясь не видывал.
- Известно, табашники, церковники! Чего путного ждать?.. Бес мутит, доступны они дьяволу,- отозвался паломник.
- Ваше степенство! - крикнул со своих дровешек дядя Онуфрий.- Уж ты сделай милость - язык-то укороти да и другим закажи... В лесах не след его поминать.
- Слышишь: не велят поминать,- тихонько сказал Патап Максимыч сидевшему рядом с ним паломнику.
- Это так по ихней жидовской вере,- шептал Стуколов.- Когда я по турецким землям странствовал, а там жидов, что твоя Польша, видимо-невидимо, так от достоверных людей там я слыхал, что жиды своего бога по имени никогда не зовут, а все он да он... Вот и табашники по ихнему подобию... Едина вера!.. Нехристь!.. Вынеси только, господи, поскорей отселе!.. Не в пример лучше по-вчерашнему сволками ночевать, чем быть на совете нечестивых... Паче змия губительно, паче льва стрегущего и гласов велиим рыкающа, страшны седалища злочестивых,- сказал в заключение паломник и с головой завернулся в шубу.
"Так вот она какова артель-то у них,- рассуждал Патап Максимыч, лежа в санях рядом с паломником.- Меж себя дело честно ведут, а попадись посторонний, обдерут, как липку... Ай да лесники!.. А бестолочи-то что, галденья-то!.. С час места попусту проваландали, а кончили тем же, чем я зачал.., Правда, что артели думой не владати... На работе артель золото, на сходке хуже казацкой сумятицы!.."
Дорога шла узенькая, легкие дровешки лесников бойко катились впереди, но запряженные гусем пошевни то и дело завязали меж раскидистых еловых лап, как белым руном покрытых пушистым снегом. В иных местах приходилось их прорубать, чтоб сделать просеку для проезда. Не покинь Патап Максимыч высокие волочки, пошевням не проехать бы по густо разросшемуся краснолесью. Сначала дорога шла одна; не успели полверсты проехать, как пошли от нее и вправо и влево частые поверты и узенькие тропы. По ним лесники бревна из чащи выводят. Без вожака небывалый как раз заплутался бы меж ними и лыжными маликами (След на снегу от лыж. ) которых сразу от санного следа и не различишь. А попробуй-ка пустить по малику, так наткнешься либо на медвежью берлогу, либо на путик, оставленный для лосиного лова (Путик - прямая длинная городьба из прясел. По обоим концам путика вырывают ямы и прикрывают их хворостом либо еловыми лапами. Лось или олень, подойдя к путику, никогда не перескочит через него, но непременно пойдет вдоль, ища прохода. Таким образом зверь и попадает в яму.).
