Михаил Серяков - Загадки римской генеалогии Рюриковичей
Однако, если внимательно проанализировать текст этого сообщения, окажется, что оно далеко не так однозначно, как кажется на первый взгляд. Во-первых, норманисты почему-то совершенно не рассматривают возможность, что свеоны Вертинских анналов были авантюристами, просто выдавшими себя за русских послов, чтобы получить дары от византийского императора, не имеющими никакого отношения к народу «рос». Во-вторых, даже если предположить, что свеоны действительно были русскими послами, это свидетельствует скорее против, чем за скандинавское происхождение росов. Утверждение послов, «что они, то есть народ их, называются рос», напрямую перекликается с зафиксированной летописью формулой начала речей послов Олега и Игоря «Мы от рода русского»{403} и указывают отнюдь не на племенную принадлежность конкретных послов, а лишь на то, что они являются представителями Русского государства. В высшей степени показательна и реакция франкского императора. Из «Жития св. Ансгария» известно, что в 829 г. к Людовику Благочестивому прибыло посольство свеонов, желавших принять христианство, и к ним были отправлены миссионеры. Теперь же, в 839 г., услышав, что новые шведы называются росами, он немедленно заподозрил в них лазутчиков и задержал до выяснения обстоятельств. Такая реакция Людовика более чем красноречиво показывает, что в качество росов шведы никому на Западе известны не были. Страдавшая от набегов викингов Западная Европа знала скандинавов очень хорошо, и первая же их попытка назваться другим именем сразу же вызвала серьезные подозрения. Следует сразу подчеркнуть, что ни один источник, ни собственно скандинавский, ни русский, ни какой-либо иностранный, больше никогда не говорит о том, чтобы скандинавы утверждали, что они принадлежат к племени русов.
Другая распространенная норманистская гипотеза происхождения имени Руси выводит его от финского названия шведов ruotsi, которое в свою очередь, по их утверждениям, происходит от древнескандинавского глагола «грести» (др.-исл. roa; запад-носкандинавский корень *rop/r/s). Когда же восточные славяне на севере вошли в контакт с финнами и скандинавами, то они заимствовали финское название викингов и впоследствии стали называть этим термином и свою страну, и самих себя. Итак, согласно утверждениям норманистов, имя Русь первоначально обозначало гребцов или мореходов. Именно это о происхождении слова Русь утверждал в своем словаре М. Фасмер: «Этот этноним возводится к др.-исл. Ropsmenn или Ropskarlar «гребцы, мореходы», которое сближается со шв. Roslagen — названием побережья Упланда…»{404}То, насколько обосновано сближение с названием нашей страны шведского Рослагена, мы рассмотрели выше. Посмотрим, какое имеет основание второе сближение с «гребцами». Суммируя все норманистские идеи по этому поводу, Е.А. Мельникова и В.Я. Петрухин пишут: «В этом культурно-историческом контексте в финской среде появляется специальное обозначение приходивших на финские территории скандинавов: фин. ruotsi, зет. roots, водск. rotsi, лив. ruot's, карел, rotsi, сохранившиеся в финских языках до настоящего времени со значением “Швеция” и производным фин. ruotsalainen, эст. rootslane — “швед”, “шведский”. (…) Наличие корня ruots- во всех западнофинских языках свидетельствует о появлении слова в период языковой общности, распад которой относят ныне к VI–VIII векам. Отсутствие же производных от него, узость семантики и изолированность указывают на то, что корень этот не является исконно финским.
Источником заимствования фин. ruotsi традиционно считается производное от древнескандинавского глагола “грести” (др.-исл. roa). Отнесение заимствования ruotsi ко времени ранних (до эпохи викингов) скандинаво-финских контактов не вызывает сомнений. Однако поиски однозначной исходной словоформы для ruotsi затруднительны из-за отсутствия письменных источников (лексикон современных заимствованию старшерунических надписей насчитывает менее 500 слов), да и вряд ли необходимы»{405}.
Понятно, что когда в гипотезе одни концы не сходятся с другими, вдаваться в тонкости действительно вряд ли необходимо. Однако это необходимо для тех, кто искренне хочет разобраться в истории возникновения имени своего народа и своей страны. Остановимся на уже процитированном утверждении норманистов подробнее. Во-первых, не все благополучно даже с их любимым ruotsi. Еще в XIX в. С.А. Гедеонов привел следующие факты: «При разборе предложений Шлецера о происхождении этих имен от названия Рослагеном приморской части Шеланда Паррот замечает: “Если бы в лексиконе Гупеля, из которого Шлецер приводит переводное имя шведов, он отыскал настоящее значение слова Roots, он конечно бы не вздумал опираться на его созвучие (с Рослагеном). Оно означает вообще хребет, ребро, а в особенности ствол на листе. Перенесение этого понятия на береговые утесы или скалы, коими преимущественно изобилует Швеция, делает понятным, почему финны называли Швецию Ruotsimaa, а эсты Rootsima, страною утесов, Scherenland{406}.
(…) Окончательный свет на значение этнического эстонского Roots, финского Ruotsi проливает то имя, которым прозвали себя шведские лопари. Шведа они зовут не шведом и не родсом, a Taro, Tarolats (купец) или Laddelats (обитатель страны, Landbewohner); себя же отличают названиями Ruothi и Ruotteladz. Гейер (еще производивший финское имя шведов от Рослагена) полагает, что это имя перешло, неизвестно когда, и на лопарей; г. Куник приводит замечание Гейера, но без объяснений. Я оставляю за шведским историком высказанное им, с осторожною небрежностью, предположение; факт, о котором он свидетельствует по собственному дозволению, стоит особенного внимания. Горные лопари в Швеции называют себя Ruothi и Ruotteladz. Если принять, что они перенесли на себя генетическое, древнейшее имя шведов Rods, hrops или какое-либо другое, выйдет, что в то самое время (около половины IX века), когда славяне прозвались шведским именем Rodhs-русь, лопари прозвались тем же туземным именем шведов Rodhs-Ruotteladz; что, подобно славянам, они тогда же перестали звать шведов Россами; что, наконец, шведы, уступив свое родовое имя, с одной стороны, славянам, а с другой, лопарям, отказались от своего древнейшего туземного наименования. Пусть верит, кто хочет, в эту фантасмагорическую, да и сверх того, на отжившем рослагенском мифе основанную операцию»{407}. Кроме того, процитированные норманисты указали далеко не все значения данного корня в финских языках. В северо-карельских говорах ruotsalainen означает «лютеранин, финн», карельско-олонец. ruotsi — «Финляндия, финн, лютеранин», редко «швед», лютик.-карел, ruots — «финн, лютеранин», «Финляндия, Швеция»; норв.-саамск. ruossa, кольск.-саамск. ruossA, кильдинско-саамск. russ(A) — только «русский, Россия; русский язык». Это последнее значение присутствует и в восточнофинских языках: удмурт, dzutz «русский», коми-зырян, rot's, rut's «русский», а также в пермских языках: коми роч «русский», удм. зуч «русский». «Эти пермские названия русского возводятся еще к общепермскому roc-, которое объясняется заимствованием из прибалтийско-финского…»{408} Однако это заимствованное общепермское слово, подчеркивает О.Н. Трубачев, обозначало не шведа, а русского. Поскольку прапермская общность распалась уже около VIII в., то и общепермское roc-, если оно действительно было заимствовано из западнофинского rotsi, и само финское ruotsi должны были существовать уже в VI–VII вв.
Как видим, данный термин в северных финно-угорских языках обладает целым рядом значений, и история его становления до сих пор окончательно не выяснена. Несмотря на это, норманисты берут только одно его значение и на основании этого строят свою теорию. Следует также отметить, что сами финны именуют Ruotsi Швецию, а отнюдь не Русь, которую они называют Venaja и никогда не смешивают между собой эти два понятия. Таким образом, финны называют две страны и два народа совершенно разными именами. Это в очередной раз показывает, что ни о каком переселении сколько-нибудь значительного количества скандинавов на Русь, давшего бы основания для переноса на нашу страну финского названия шведов, речи быть не может. Следует отметить, что в Финляндии зафиксирована топонимика собственно с корнем рус: озеро Ryssaa-sio, Rys-vand, порог Russ-forsen, отмель Ryzraen, берег в Ботническом заливе Rysstrand{409}. Все это делает норманистскую гипотезу еще более сомнительной и с чисто лингвистической точки зрения.
Гипотеза норманистов вызывает возражения не только у лингвистов: «Археолог не может согласиться с такими построениями. Если Ruotsi/Rootsi является общезападнофинским заимствованием, то оно должно было проникнуть из древнегерманского не в вендельско-викингское время, а раньше — до распада западно-финской общности, то есть до VII–VIII вв., когда уже началось становление отдельных языков прибалтийских финнов. Тем не менее существенных проникновений скандинавов в западнофинский ареал в первой половине I тыс. н.э. археология не фиксирует, они надежно датируются только вендельско-викингским периодом. Следовательно, с исторических позиций данная гипотеза не находит подтверждения»{410}. Уже с самого начала вступая в противоречие как с лингвистическими, так и с археологическими данными, эта гипотеза норманистов вдобавок не может указать даже исходной формы в скандинавских языках. Выдающийся отечественный лингвист О.Н. Трубачев особо заострял внимание на этом показательном факте: «…скандинавская этимология для нашего Русь или хотя бы для финского Ruotsi не найдена»{411}. В свете этого и становится понятным, почему с точки зрения норманистов поиски однозначной исходной словоформы для ruotsi «вряд ли необходимы».
