Новый Свет, Инк. Создание Америки английскими торговцами-авантюристами (ЛП) - Батман Джон
К середине шестнадцатого века в Англии насчитывалось 11 миллионов овец, что превышало численность людей примерно в четыре раза к одному. Они паслись повсюду — как на крошечных участках земли, арендуемых крестьянами, так и в огромных поместьях дворян, епископов и аббатов. Их повсеместное распространение объяснялось одним фактором: вековой важностью шерсти для английской экономики.
Выносливые английские овцы издавна процветали в холодном северном климате, пасясь на земле, которая, по словам одного современника, была «настолько плодородной, что если на ночь положить на нее палочку или жезл, к утру она будет покрыта травой, выросшей за ночь». В таких условиях они выращивали золотое руно из тонких, плотных волокон, которые после стрижки, чесания, набивки, укладки и сушки можно было прясть в удивительно теплую и устойчивую к непогоде ткань.
Уже в двенадцатом веке английская шерсть экспортировалась в Нидерланды, которые в то время были эпицентром европейской суконной промышленности, и тамошние текстильщики считали ее лучшей в Европе. В 1343 году король Эдуард III предоставил группе купцов монополию на торговлю сырой шерстью с текстильными торговцами из Нидердандов, что изменило подход к ведению бизнеса. В обмен на королевскую монополию король взимал экспортную пошлину, которая покрывала значительную часть королевского бюджета. Кроме того, вскоре после этого он установил официальный рынок для торговли шерстью, известный как «штапель», в портовом городе Кале на северном побережье Франции, который он недавно захватил в качестве военного трофея. Там купцы, объединенные в Компанию штапеля и известные просто как штаплеры, вели свою торговую деятельность с иностранными купцами. В течение некоторого времени монополия Стэплеров обеспечивала им наибольшее процветание за счет величайшего природного ресурса Англии.
Но в торговле ничто не стоит на месте: в течение следующих пятидесяти лет торговля сырой шерстью неуклонно сокращалась по мере роста популярности тканого сукна — в значительной степени потому, что экспортная пошлина на тканое сукно была ниже, чем на сырую шерсть. Теперь торговцы сукном последовали прецеденту, созданному Стэплерами. В 1407 году они основали Компанию торговцев-авантюристов и получили королевскую монополию на экспорт тканого сукна в Европу.
Купцы-авантюристы закупали ткани у региональных поставщиков, которые доставляли их в лондонский Блэквелл-холл, перестроенный средневековый особняк, стоявший рядом с Гилдхоллом в самом центре торгового района Лондона. Большая часть ткани была незаконченной — окрашиванием и другими видами обработки занимались текстильщики на зарубежных рынках. Классическим английским изделием была широкая ткань — полотно длиной в тридцать ярдов, сшитое из шестидесяти рун овцы. Обычно ее ткали в Восточной Англии, а также в графствах Вест-Кантри — Глостершире, Уилтшире и Сомерсете. Она была популярна в странах Северной Европы с прохладным климатом. Другая ткань, керси, — более мелкая и дешевая, сотканная из коротковорсовой шерсти, с меньшим количеством набивки, более легкая и выпускаемая в более узких размерах, — была популярна в странах с более теплым климатом на юге.
Английские ткани были популярны и за пределами Нидердандов. Венеция, Флоренция, Лукка и другие города-республики Итальянского полуострова охотно покупали английское сукно. Испанские торговцы также охотно покупали его и переправляли через Атлантику в свои колонии в Вест-Индии и других частях Нового Света. Тем временем купцы из Рагузы (ныне Дубровник) на Адриатическом побережье распространяли английское сукно по всей Османской империи, простиравшейся от Средиземного до Каспийского моря, включая территории, известные нам сегодня как Турция, Сирия, Иран, Ирак и Аравийский полуостров.
К середине 1500-х годов почти каждый житель Англии был связан с доминирующей отраслью промышленности, получал от нее выгоду или испытывал на себе ее влияние. Выступая перед парламентом, сэр Эдвард Кок, один из самых известных судей Англии, позже заметил, что если «разделить наши родные товары на десять частей… девять из них происходят из спины овцы».
Многие ведущие семьи Англии построили свои средства к существованию, состояния, поместья и, в конечном счете, наследство на торговле тканями. Один преуспевающий купец выгравировал в окне своего дома хвалебную надпись:
Среди самых успешных семей были Грешемы, которые родом из Норфолка, расположенного на суровом побережье Северного моря, и которые сначала процветали как поставщики шляп из камвольной ткани, названной в честь местной деревни Ворстед. Затем, в первой половине 1500-х годов, три брата Грешэм — Уильям, Ричард и Джон — стали видными членами Worshipful Company of Mercers, самой влиятельной гильдии купцов. Они специализировались на импорте текстиля: льна, фустиана и, прежде всего, шелка.
Со временем братья Грешэм приобрели известность по всей Европе — они торговали с Низшими странами, Испанией и Левантом — и стали оказывать необычайное влияние на коммерческую судьбу Лондона и, собственно, всей Англии. В разное время они служили мастерами или надзирателями Мерсеров. Кроме того, Уильям стал губернатором — главным управляющим Авантюристов-купцов, а Ричард и Джон — лорд-мэром Лондона. Должность мэра была вершиной достижений для любого лондонского купца. Как отмечал один из современников, «ни в одном городе Европы нет чиновника, который мог бы сравниться по порту и облику с лорд-мэром Лондона». Оба брата были посвящены в рыцари за свою службу на посту мэра.
Успеху Грешемов, основанному на их несомненной деловой хватке, во многом способствовало растущее господство Лондона как коммерческой столицы Англии. В начале шестнадцатого века с Лондоном по коммерческому значению соперничали несколько «аутпортов» — торговых центров на южном, юго-западном и северо-восточном побережьях Англии, включая Бристоль, Халл, Ньюкасл, Плимут и Саутгемптон. Но по мере роста экспорта незаконченного сукна относительная близость Лондона и легкий доступ к Антверпену, основному, или главному, торговому центру для незаконченного сукна в Англии, дали городу и его купцам, включая Грешемов, преимущество перед аутпортами.
Антверпен был величайшим перевалочным пунктом Северной Европы — центром торговли товарами со всего мира. Расположенный вблизи устья реки Шельды, которая берет начало во Франции и течет через территорию современной Бельгии в Северное море, Антверпен имел идеальное местоположение, чтобы служить коммерческой магистралью для транспортировки и торговли товарами по всей Европе. Как писал один историк XIX века, «нередко в Шельде можно было увидеть две или три тысячи судов, груженных товарами со всех концов света». Здесь немецкие купцы торговали серебром и медью из шахт Центральной Европы, венецианские купцы выставляли шелка из Леванта и других стран, а португальские купцы, быстро вытеснившие венецианцев в качестве перевозчиков предметов роскоши с Востока, выставляли свои пряности. Грешамы и другие амбициозные английские купцы привозили на рынок Антверпена свои незаконченные ткани, обменивая их на предметы роскоши, которые ценили самые богатые жители Англии.
Космополитический мегаполис с населением около 100 000 человек, включая Уильяма Грешема, проживавшего в английской общине, представлял собой плавильный котел культур и столпотворение языков. По словам одного из наблюдателей, в Антверпене нередко можно было встретить «даму, которая могла разговаривать на пяти, шести или даже семи разных языках». Благодаря большому количеству купцов, ведущих дела, и огромному количеству денег, втекающих и вытекающих из города, Антверпен вскоре стал финансовой столицей Европы и ее самым богатым городом. Императоры и короли съезжались со всего континента, чтобы получить займы и списать долги. Купцы, у которых было много денег, становились банкирами. Среди них лидировали немцы, такие как Фуггеры, которые использовали свои сети торговых схем с капиталом для инвестиций и предлагали различные финансовые механизмы, такие как векселя, для управления и ведения счетов. Некоторые английские купцы — в частности, Грешемы — тоже стали банкирами.
