Н. Копылов - Полководцы Петра I
Во избежание лишнего кровопролития генерал-адмирал Апраксин послал к неприятелю своего ординарца — вахмистра Ингерманландского драгунского полка Страсбурга с барабанщиком с предложением сдаться. Но предложение было отвергнуто. Тогда Апраксин отдал приказ к атаке. Русская пехота атаковала шведов с фронта, а драгуны с флангов. Оборонявшиеся отчаянно сопротивлялись, но были разгромлены наголову. Последние минуты посадки шведов на корабли имели вид и характер панического бегства.
На поле боя пали 828 шведских солдат и офицеров. Многие были взяты в плен. Русские потери составили 58 человек убитыми и 220 ранеными.
Так бесславно закончилась попытка шведов нанести русским ущерб на невских берегах. Победа Апраксина позволила Петру I забрать с берегов Невы дополнительные пехотные и драгунские полки и присоединить их к армии, стоявшей на пути Карла XII, вторгшегося в Россию с запада.
Хорошо информированный английский посол при Петре I Чарльз Уитворт доносил тогда в Лондон: «Шведы с боем форсировали реку Неву и остановились в Ингерманландии, вблизи Ямбурга, откуда они установили ежедневные сообщения со своим флотом и после шестинедельной остановки, не предприняв ничего, решились переправиться обратно на кораблях, но при этом случае их арьергард был разбит адмиралом Апраксиным».
За успешную охрану Петербурга Петр, сам одержавший победу при Лесной, повелел выбить особую медаль с изображением на одной стороне портрета Федора Матвеевича и надписью: «Царского Величества адмирал Ф. М. Апраксин», а на другой — изображение флота, построившегося в линию, с надписью: «Храня сие не спит; лучше смерть, а не неверность»
Ж.-М. Натье. Битва при ЛеснойБитва при Лесной. Ж.-М. Натье
После победы под Полтавой русская армия получила возможность перейти к дальнейшим наступательным действиям на северо-западном театре военных действий. Наступление в 1710 г. развивалось на двух направлениях: на побережье Балтийского моря, где еще осенью 1709 г. была осаждена Рига, а осенью 1710 г. началась осада Ревеля, и на Финляндском театре — в сторону Выборга и Кексхольма.
Основные укрепления Выборга в 1710 г. состояли из пяти бастионных фронтов. Внутри главной крепости все строения были каменные. Апраксин писал Петру 2 апреля 1710 г., что «неприятель выстроил против нас три батареи; стреляет зело жестоко и цельно: одну пушку у нас разбили, а другая раздулась от многой стрельбы; осталось у нас на ботареях 10 пушек…». Русские стали приближаться к крепости апрошами «которые с великим трудом приводили, ибо в то время еще там были великие морозы, к тому ж и ситуация кругом той крепости камениста».
6 июня на «генеральном консилиуме» у Ф. М. Апраксина было решено «оную крепость доставать штурмом». По требованию Петра I штурм был отложен до его прибытия. Уже были назначены люди, командированные на штурм, когда вечером 9 июня комендант Выборга прислал к русскому главнокомандующему двух штаб-офицеров с предложением начать переговоры об условиях сдачи крепости. 12 июня соглашение было подписано, а 13 июня Выборг капитулировал. Утром следующего дня в город вошел гвардейский Преображенский полк во главе с Петром I. Выборгский гарнизон — всего 3380 человек, в том числе 156 офицеров и чиновников, по решению Петра I был временно задержан в качестве военнопленных.
И. Г. Таннауэр. Портрет Ф. М. Апраксина. До 1737 г.
В 1712 г. корпус Апраксина при поддержке галерного флота начал первый финляндский поход, закончившийся неудачей. В преддверии неизбежных встреч со шведами на море в течение всего 1712 г. и весны 1713 г. шла интенсивная работа по постройке галерных судов и подготовка к морским операциям уже имевшихся линейных кораблей. Блестящая стратегическая мысль Петра, деятельно осуществлявшаяся Апраксиным, Боцисом и другими, заключалась в том, что главная роль в предстоящих военных действиях выпадет не на долю большого флота — линейных кораблей и фрегатов, а весельных и парусных галер, полугалер, бригантин и прочих судов, для которых возможно маневрирование в мелководных финских и шведских шхерах.
Это не значило, что Петр в это время прекратил постройку и покупку новых линейных кораблей. Царь знал, что без них на просторах Балтики рано или поздно тоже не обойтись — шведский флот был пока еще очень силен. Но для такой операции, как завоевание Финляндии, линейный флот не был так непосредственно востребован, как флот галерный, «армейский».
Личное присутствие царя в Петербурге, его неуемная и кипучая энергия сделали свое дело. И результаты оказались впечатляющими: к весне 1713 г. было построено около 200 судов «малого» флота. Русская армия и флот, как никогда, были готовы к походу в Финляндию.
Непосредственно для участия в десантных операциях со стороны моря выделялось 18 690 человек и 200 гребных судов. Командовавший кавалерией генерал-майор князь А. Г. Волконский получил приказ двигаться по суше, прикрывая обозы и артиллерию.
Десант — пехотные полки — были посажены на суда в Петербурге. Главной целью похода был намечен Хельсингфорс. Гребной флот, порученный Ф. М. Апраксину, царь разделил на три эскадры. Галеры с десантом на борту двинулись в поход из Петербурга 26 апреля 1713 г. 8 мая галерный флот подошел к Хельсингфорсу.
Медаль в честь адмирала Ф. Д. Апраксина в память об отбитой им атаки шведов у устья Невы в 1708 г.
Шведский историк X. Уддгрен высоко оценил план задуманной Петром операции. Он писал: «Нельзя не признать всей продуманности спланированной русским командованием операции. Генерал Любекер с его небольшими силами не мог прикрыть все побережье и уповал лишь на помощь королевского флота. Слабость финской армии заключалась в отсутствии поддержки из Швеции. Полки редели от дезертиров, а местное население, собранное в ополчение, было сильно лишь на бумаге, так как отсутствовали необходимые запасы оружия…»
В июле Хельсингфорс, атакованный с суши и моря, окончательно пал. Апраксин считал задачу кампании выполненной и решил использовать сухопутные войска в качестве прикрытия новой военно-морской базы. Но в России правил неугомонный царь, и у него была принципиально иная позиция: начатое дело доводить до конца. Он приказал: «Повелеваю итти далее к Обуву… искать неприятеля, а на сем кампания не кончена». Так из-под палки Петра Апраксин 18 августа 1713 г. двинулся снова в поход.
В результате кампании 1713 г. русские взяли под свой контроль значительную часть Финляндии, вышли к Ботническому заливу и могли оттуда угрожать самой Швеции. Вместе с тем силы противника еще не были сокрушены. Для Петра настало время ввести в дело свой флот.
В это время царь впервые почувствовал себя сильным в Балтийском море и в порыве чувств написал Меншикову: «Теперь дай, Боже, милость свою! Попытаться можно»
Петр хотел завершить завоевание Финляндии, занять Аландские острова и перенести военные действия на территорию Швеции. Е. Тарле пишет: «Шведы, несмотря на тяжкие неудачи в 1713 году, на появление русских в Обу и на потерю всей Южной и части Западной Финляндии, вовсе не считали себя побежденными на море». Они не могли, конечно, не видеть, продолжает историк, что сделали капитальную ошибку, не выстроив вовремя достаточно гребных судов и оставшись поэтому в почти беспомощном положении при действиях русских моряков в шхерах. Но чем объясняли впоследствии шведы свой губительный промах? Именно своим высокомерным отношением к русским морским силам, самоуверенным убеждением, что они, будучи сильнее русских при единоборстве линейных кораблей, даже и не подпустят русских к шхерам, а потом потопят их в открытом море.
Кампанию 1714 г. Петр хотел начать как можно раньше. Лед на Неве сошел 20 апреля, а 27 апреля командиры галерных флотилий получили приказ спускать на воду скампавеи. 9 мая 1714 г. галерный флот, высшим начальником которого был генерал-адмирал Ф. М. Апраксин, беспрестанно паля из пушек, вышел из Санкт-Петербурга к Котлину. Он насчитывал 99 скампавей. Петр командовал авангардом, Апраксин — кордебаталией, а Боцис — арьергардом. Взаимные маневры на море привели к Гангутской баталии 25–27 июля 1714 г.
«Ведомости времени Петра Великого» сохранили описание боя: «…И хотя неприятель несравненную артиллерию имел пред нашими, однако ж по зело жестоком сопротивлении перво галеры одна по одной, а потом и фрегат флаги опустили. Однако ж так крепко оборонялись, что ни единое судно без абордирования от наших не отдалось. Шаудбейнахт, спустя флаг, вскочил в шлюпку со своими гренадерами и хотел уйти, но от наших пойман, а именно Ингерманландского полку от капитана Бакеева гренадерами…»
