Евгений Стригин - От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 1 (от КГБ СССР до МБ РФ)
Активную роль в этой попытке играли народные депутаты Верховного Совета СССР Сергей Калашников и Андрей Плотников. Сообщалось: «После того как идею поддержали более 100 народных депутатов СССР и два комитета, началось формирование независимой парламентской комиссии, которую согласился возглавить председатель Комитета Верховного Совета СССР по науке и народному образованию академик Юрий Рыжов».[18]
Хотели, видимо, сделать себе рекламу, но не получилось, не вовремя начали. Нужно было чуть-чуть попозже, а может быть и другими «нужными» людьми. Всякому овощу свое время. А, может быть, никто просто не стал финансировать это расследование, которое, как писала газета «Комсомольская правда», было «практически заморожено».[19]
1.1.13. Все, что ни делается, все к лучшему. Так говорят некоторые, оправдывая все неудачи. Публичное копание в бумагах КГБ могло привести страну к печальным (если не трагическим результатам). Дело в том, что КГБ привлекал к сотрудничеству многих.
Вот что, например, писал знаменитый в годы перестройки демократ Г.Х. Попов: «В КГБ довольно быстро поняли, что от меня можно получить достаточно емкие наблюдения, и они ездить мне не мешали. Мои общие оценки их интересовали, и думаю, что по многим вопросам они подтвердились». Практически, это означало прикрытое признание в каком-то сотрудничестве с КГБ, а сотрудничество с этой структурой было обычно одно — тайное.
Многие понимали — лучше полупризнание самого, чем разоблачение другими. А последнее становилось все более и более реальным.
1.1.14. К концу перестройки КГБ был уже не вполне единым монолитом (а, следовательно, не был и надежным). Сами органы госбезопасности начали тогда постепенно входить в зыбкое болото внутриведомственных конфликтов, которые часто решались привычными половинчатыми мерами.{39} Это расшатывало дисциплину, формировало у некоторых сотрудников мысль о возможности решить свои карьерные проблемы без старого привычного способа — службы начальству. И их можно было понять.
Монолит КГБ стал подтачиваться вирусами сомнения и недовольства, уже несколько лет заполонившими страну. В системе, призванной защищать коммунистический строй, это чувствовалось особенно. Владимир Путин на вопрос о том, почему он ушел из КГБ, ответил: «Я уже понимал, что будущего у этой системы нет. У страны нет будущего. А сидеть внутри системы и ждать ее распада… Это очень тяжело».[20]
Перестройка, гласность и демократизация сильно меняли страну. Чтобы удержать лодку на плаву это процессы должны были уравновешиваться соответствующим изменениям в деятельности государственного аппарата (и в том числе органов госбезопасности). Время для КГБ действительно становилось все сложнее и сложнее. Систему госбезопасности, как и всю страну, нужно было срочно, быстро и, главное, эффективно реорганизовывать. Это тем более было важно, учитывая огромное значение КГБ СССР для страны, почти всеобъемлющий характер задач, которые перед ним ставили.
Но дальше разговоров о перестройке дело не шло. Автор настоящей книги так и не смог найти хоть сколько-нибудь убедительных доказательств существования попыток реальной перестройки системы государственной безопасности с учетом кардинальных изменений в обществе.
Что и как перестраивать никто толком не знал. Если, конечно, не считать случаев, когда под видом перестройки шла обычная борьба за кресла и должности, да мелкий, чисто косметический ремонт системы. К коренным изменениям в жизни страны, КГБ оказался не готов, и в результате получилось то, что и должно было произойти и со страной и самим КГБ.
Это топтание на месте было, в определенной степени, естественным, люди-то ведь были те же самые, и начальники, и подчиненные. Внутри все оставалось практически тем же, хотя внешне жизнь резко менялась. Разрыв между внутренним и внешним состоянием все время нарастал. А нарыв не может нарывать бесконечно. И как правило, он сам по себе не рассасывается.
1.1.15. Тем временем отдельные средства массовой информации выбирали для себя «жертв КГБ» и становились на их защиту. Так, например, еженедельник «Новое время», начав еще в 1990, продолжил и в следующем году защиту Альфреда Шоленберга, советского немца, обвиняемого органами КГБ в контрабанде. Для среднего читателя понять кто прав, а кто виноват было невозможно, талантами Шерлока Холмса обладали далеко не все. Так что общественное мнение по конкретным проблемам создавалось методом: кто громче и красивее выскажется.
В некоторых регионах страны органы госбезопасности попадали прямо таки в гущу конфликтов. В июне 1990 года на сессии Верховного Совета Эстонской ССР было принято решение и прекращении финансирования из республиканского бюджета деятельности КГБ, Главлита и военкомата Эстонской ССР. В ночь с 15 на 16 сентября 1990 года в Тбилиси после несанкционированного митинга возбужденная толпа совершила нападение на здание КГБ Грузии. Список таких примеров по стране можно было бы и продолжить.
1.1.16. Тем временем председатель КГБ, выступая на Верховном Совете, а затем на пресс-конференции, разъяснил всем желающим ему внимать, «что задача КГБ» — борьба с деструктивными силами, а деструктивные силы — это те, что хотят развалить Союз».[21]
Видимо, так же думало и большинство сотрудников, которые, как и все военнослужащие, присягали «до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству».
Тем, кто в душе придерживался слов присяги, было не просто понимать, что разваливается все. И свой Народ, и Советская Родина, и Советское Правительство.
Как видим, задачу председатель КГБ понимал ясно, но выполнить ее не сумел (т. к. Советский Союз развалился), даже имея в подчинении мощную структуру.
1.2. Фактор Ельцина
1.2.1. Важную, если не сказать, важнейшую роль играл тогда в стране фактор Ельцина. Дело в том, что Борис Николаевич к началу 1991 года был почти иконой для многих его соотечественников. К этому времени много говорливый Михаил Сергеевич стал надоедать почти всем.{40} Подсознательно в народе шел поиск нового кумира. Так устроен этот мир, все время нужно менять кумиров.
1.2.2. Вот тут то и наступало время Ельцина. Человек это был совсем не простой. Впрочем, разве простые люди к власти в стране приходят?
«Медленный подъем привычным методом аппаратных подсиживаний, — писал в середине 90-х годов о Ельцине конца 80-х годов Кронид Любарский, — не только не в личном характере Ельцина — для этого у него просто нет времени. Ельцин не хочет прийти к власти в возрасте Черненко, когда эта власть тебе уже не нужна. Действовать надо быстро, решительно и попытаться оттеснить от власти «молодого» генсека Горбачева.
Удайся эта атака, вытесни Ельцин Лигачева, а затем и Горбачева из высшего руководства, утвердись Борис Николаевич во главе КПСС — еще неизвестно, возникла бы у него мысль положить свой партийный билет на трибуну и хлопнуть дверью. Возможно, что тогда бы история, если не прекратила, то замедлила бы течение свое. Ельцину, скорее всего, удалось бы продлить агонию партии дольше, чем это смог Горбачев. Но лобовая атака была отбита генсеком, просьбу Ельцина о «политической реабилитации» XIX партконференция тоже не удовлетворила. Влачить же жалкое существование в Госстрое было нестерпимо.
И здесь перед Ельциным неожиданно открылась иная перспектива. Появилась новая сила, с каждым днем набиравшая мощь, к тому же явно и открыто сочувствующая опальному лидеру: демократическое движение перестало быть лишь моральной оппозицией и организационно оформилось в политическую силу. Впервые открылась реальная возможность пробиться к вершинам власти не в рамках КПСС, а находясь за ее пределами. Именно тут ельцинский талант власти нашел себе благодатную почву».[22] С этим сложно не согласиться.{41}
А вот стоит ли соглашаться с другим высказыванием? «…Сначала демократическая элита, которая не имеет этнического русского самосознания, крайне негативно относилась к идее суверенитета РСФСР. Но когда наши демократы почувствовали, что они только через эту идею могут сбросить Горбачева вопреки своим убеждениям, прекрасно сознавая ее безумность, они к ней присоединились. Елена Боннер сделала эту идею своейидеологией. Наша либеральная элита потому и победила, что проявила эту уникальную способность к перехвату идей».[23]
На самом деле Ельцина поддерживали самые разные силы. В том числе и те, кто, казалось бы, далек от идеалов либерализма. Мало того, либеральным было только часть его ближайшего окружения, массы были с ним во многом просто потому, что в очередной раз уверовали в наивную идею о справедливом вожде.
