Мария Уварова - Коронованная демократия. Франция и реформы Наполеона III в 1860‑е гг.
Одна из ключевых проблем в исследовании Второй империи в целом и либеральных реформ в частности – это историография. Либеральная мысль того времени до сих пор не рассматривалась историками как самостоятельное идейное течение. Такой подход представляется необоснованным, поскольку либеральные деятели того времени оставили после себя многотомные труды, в которых изложили свои воззрения. Что касается истории проведения и результатов реформ, то историография либо вовсе пренебрегала этой проблемой, либо отражала ее достаточно поверхностно.
Прежде всего вызывает недоумение невнимание историков к периоду Второй империи и к Наполеону III или оценка его как исключительно деспотического правителя, не сделавшего никаких прогрессивных шагов в истории страны. Это тема отдельной и более масштабной и глубокой работы. Сейчас же только следует отметить, что он и его время были либо незаслуженно забыты, либо подверглись неадекватному толкованию. В частности, серьезные сомнения вызывает отрицание того факта, что в эпоху Второй империи французская либеральная мысль продолжила жить и развиваться; а также убежденность многих исследователей в том, что период «либеральной империи» прошел для страны бесследно и никоим образом не изменил политические и социальные институты Франции. Во многом причиной такой оценки стала непродолжительность периода реформ (менее трех лет) и поспешность их проведения, а также то, что на пике реализации либеральной программы Франция потерпела поражение в войне с Пруссией, что привело к падению бонапартистской власти и формированию режима республики. Этот взгляд весьма механистичен: во-первых, богатейший документальный материал, относящийся именно к периоду реформ, явно указывает на их продуктивность и серьезное значение в жизни общества; во-вторых, революция, произошедшая во Франции в 1871 г., не сопоставима по масштабам и глубине с революцией 1789 г. – она не ставила своей целью радикальную ликвидацию прежних порядков, речь шла лишь о замене конституционной монархии на конституционное президентство. Эта революция всего лишь «снесла верхушку», мало коснувшись ствола и корней, ибо демократические институты во Франции были на то время весьма прочны благодаря почти вековой работе. Свой вклад в строительство этих институтов внесла и эпоха Наполеона III.
Советская историография практически игнорировала этот период, оценивая его как «социальную демагогию» в интересах правящей бонапартистской группы (здесь очевидно влияние работы К. Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», в которой на первый план выступает критика бонапартистского режима с социалистических позиций)[27]. Новейшая же отечественная историография, несмотря на свободу мысли и более многоплановый анализ, также оставила без внимания и либеральную идею, и политические процессы той эпохи[28].
Французская историография, обратившаяся к исследованию Второй империи с конца XIX в., также не избежала некоторых заблуждений. Дело в том, что на протяжении более чем столетие французская историческая мысль создала достаточно мощную и влиятельную республиканскую традицию, опиравшуюся на фундаментальные демократические ценности французской республики (расцвет этой школы как раз и пришелся на времена Третьей и Четвертой республик) и рассматривавшую Вторую империю и бонапартизм довольно однобоко, исключительно как форму власти – военную диктатуру Наполеона III в узко-классовых интересах буржуазии (ярчайшими ее представителями стали Таксиль Делор и Шарль Сеньобос[29]). Далеко не столь известны и признанны историки, рассматривавшие Вторую империю как комплекс социальных, экономических и политических преобразований, ставших серьезным шагом на пути прогресса французского общества и его институтов[30]. Идеологизированность и «левизна» отчасти роднили французскую историографию с советской[31].
В середине – второй половине ХХ в. ситуация изменилась в связи с растущей популярностью идей школы Анналов, основанной М. Блоком и Л. Февром, заложившей основы многомерной истории в противовес прежнему убеждению в том, что история может быть исключительно политической и повествовательной. Подход историков к анализу проблемы стал более широким – на первый план выходят социальная, культурная, экономическая история. Именно в это время историки обращаются к масштабному анализу эпохи Второй империи в различных ее аспектах – социальном, идейно-политическом, экономическом, ее начинают определять как часть эпохи «новой Франции», как важную веху в завершении во Франции промышленной революции и социального прогресса[32].
Это направление упрочилось и развилось в 1990 – 2000-е гг. не без содействия крупнейшего во Франции и в Европе специалиста по истории обеих Империй – Жана Тюлара. В это время возобладал полностью «реабилитационный» подход к истории Второй империи и личности Наполеона III – возрастает интерес к императору как мыслителю, появляются работы, анализирующие его теоретические воззрения в разные периоды жизни[33]. Развитие данной тенденции вылилось в создание на базе крупнейших научно-исследовательских центров Франции «Общества друзей Наполеона III» («Les Amis de Napoléon III»)[34], объединившего как профессиональных историков, так и любителей и меценатов, интересующихся различными аспектами жизни Второй империи. Не без участия «Общества» автору данной книги удалось в свое время установить контакты с современными французскими исследователями Второй империи и ознакомиться с их работами.
Отдельно следует отметить англо-американскую историографию Второй империи и, в частности, интересующего нас периода. Во многом именно она предвосхитила тот комплексный подход к проблеме, который наметился во французской историографии с 1990-х гг. Она, в отличие от французской историографии, была независима от политических идеологий. Исследования британских и американских историков изначально рассматривали историю Второй империи не как «историю одного преступления», но как период активной политической жизни, социального и индустриального прогресса[35].
Поэтому, как мы полагаем, знакомство с современной зарубежной историографией Второй империи является важнейшим шагом к разрушению многолетнего молчания, сомнений и черных легенд, окружавших Наполеона III и его время. Не говоря уже о том, что это может стать весьма перспективным «мостом» для научного обмена между российскими историками и их зарубежными коллегами, возродить среди отечественного научного сообщества максимально разносторонний интерес к данной эпохе.
Глава I. Оппозиция на пути к власти
1. Десять лет стабильности
Появление и развитие идеи «либеральной империи» и причину, по которой она стала основой реформ, проведенных в 1860-е гг., невозможно объяснить вне политической и экономической обстановки, сложившейся во Франции в это время. Это была эпоха серьезных, глубоких перемен, почти переворота в экономике и общественной жизни. Что же представляла собой Франция в начале 1860-х гг. и почему именно этот период диктовал необходимость преобразований?
В декабре 1848 г. Луи Бонапарт вступил в должность первого в истории Франции президента, избранного всеобщим голосованием, закрепленным в новой конституции Второй республики. Он принял руководство разоренной страной, уставшей от потрясений недавней революции, находящейся на грани гражданской войны, с большими финансовыми долгами, с сомнительной репутацией на международной арене. Президент прекрасно осознавал всю тяжесть ответственности, которую он взял на себя добровольно и к которой он стремился много лет, ибо еще в начале 1830-х гг. молодой Луи Бонапарт начал строить планы будущего переустройства страны. Он не видел себя нигде, кроме политики; более того, он видел себя тем «избранным», кто, подобно его дяде Наполеону I, в самый тяжелый для страны час спасет ее. Луи Бонапарт не просто верил в свое предназначение – он был убежден в нем и прекрасно осознавал его. Конечно, в немалой степени он находился под влиянием романтического флера легенды о скромном офицере, вызволившего Францию из революционного пожара и завоевавшем полмира; однако молодой человек прекрасно чувствовал пульс времени, обладал прагматическим и стратегическим мышлением и, главное, твердой уверенностью в эффективности своей программы и хорошо разработанным планом действий. Кроме того, впечатляющей была и просвещенность этого молодого честолюбца: с юных лет он изучал политические и социально-экономические трактаты выдающихся мыслителей Нового времени – от Просвещения (где в числе его кумиров были Руссо и Адам Смит) до современных ему социалистов Сен-Симона, Оуэна и Бланки (более того, с последним Луи Бонапарт неоднократно встречался, беседовал и обменивался идеями о будущем переустройстве Франции, получив от Бланки весьма лестную характеристику). Луи Бонапарт был не просто «начитан» – он умел с пользой переработать, осмыслить усвоенный им материал и на его основе выстроить собственное понимание проблемы.
