Юрий Березкин - Древнее Перу. Новые факты — новые гипотезы
Звенья распавшейся цепи
Однако вернемся к археологии. Мы рассмотрели гипотезы о гибели Тиауанако и о том, кто были творцы этой цивилизации, но каково ее происхождение? Эта проблема — одна из самых сложных в изучении древних культур Анд. Чтобы немного разобраться в ней, перенесемся для начала за тысячу километров от Титикаки к верховьям реки Мараньон в Северном Перу.
Здесь, на высоте 3170 м над уровнем моря, в месте впадения горного ручья Вачекса в реку Мосну (левый приток реки Мараньон) тоже высятся знаменитые древние развалины. Они упоминаются еще в испанских хрониках XVI в., причем в то время индейцы продолжали считать их обителью могущественного божества. Называются развалины по ближайшей деревушке — Чавин-де-Уантар.
Господствует над руинами прямоугольная пирамида с усеченным верхом и почти отвесными скатами. Высота ее сохранившейся части более 13 м, площадь — 75X72 м. Ее стены сложены из гладко отесанных плит и были украшены рельефным фризом С изображением змей и ягуаров. Ниже из кладки выступали каменные головы, вмурованные с помощью оставленных на затылке выступов. Сейчас от этих украшений мало что осталось. Лишь одна голова сохранилась в первоначальном положении, другие при разных обстоятельствах были выломаны и унесены.
В 50-х годах с восточной стороны пирамиды археологи откопали монументальный портал — лестницу с обрамляющими ее двумя колоннами. На колоннах изображены полуптицы-полулюди с клыками в клювах и когтистыми лапами. Примерно сто лет назад из развалин была извлечена огромная плита с фигурой божества, держащего в обеих руках жезлы (рис. 6). Где точно она помещалась, сейчас определить невозможно, но предполагают, что изображения на колоннах и на плите были сюжетно связаны: полуптицы-полулюди устремлялись с двух сторон к центральному божеству. Подобные композиции известны на золотых предметах и тканях культуры чавин.
Перед порталом расположены платформы, площади, лестницы, а далее заметны какие-то бугры. По-видимому, они скрывают остатки построек, раскинувшихся на площади не менее половины квадратного километра.
С севера к пирамиде примыкают два сильно оплывших массива кладки. Это древнейшая часть здания, имевшая в плане форму буквы П. В 1972 г. перед этим так называемым Древним храмом (в отличие от Нового храма — пирамиды) была раскопана круглая площадь, окруженная массивной стеной. Рельефы на стене вызвали изумление: здесь были не только обычные антропоморфные фигуры и шествующие цепочкой ягуары, но даже бабочка — редчайший мотив в перуанском искусстве! Впрочем, и бабочку древние ваятели снабдили мощной клыкастой пастью.
Еще в XVI в. распространялись сведения, что внутри монументальных сооружений Чавина есть комнаты и коридоры. Одно из помещений находится как раз в центре древнего храма и связано лестницей с круглой площадью. Представим себе торжественную процессию жрецов, пересекающих площадь, выложенную черным и светлым камнем. На поясе у них яркие ткани, головы украшены перьями тропических птиц. Одни жрецы несут кактусы. Если выпить их сок, возникают видения, и человек переносится в мир духов. В руках у других священные раковины, доставленные с берегов Эквадора. Пронзительно и страшно воют горны и флейты. Люди поднимаются по ступеням и скрываются во тьме ведущего в глубь прохода. И вот в свете факелов появляется тот, кому предназначены дары. Оскаленные ягуарьи клыки, змеи вместо волос, круглые выпученные глаза. По форме статуя напоминает гигантский кинжал длиной 4,5 м. Кажется, что, упав с неба, он пробил толщу перекрытий и вонзился в пол посредине святилища.
Эта статуя сохранилась до сих пор и так и зовется Лансон, т. е. кинжал. Помимо галереи Лансона, храмы Чавина прорезаны и многими другими лабиринтами. Глубоко под землей они тянутся за пределы построек, уходя даже под дно реки. Никто еще не прошел их до конца. Но сейчас нас занимают не эти загадочные катакомбы. Взглянем еще раз внимательно на изображения на каменных блоках и плитах.
Еще путешественники XIX в. обратили внимание на сходство между рельефами на Двери Солнца и теми, что были найдены в Чавин-де-Уантар. В обоих случаях в центре композиции находится божество, смотрящее прямо перед собой и сжимающее в руках жезлы (рис. 6, 16). Справа и слева к нему устремились существа, похожие на птиц. В искусстве как тиауанако, так и чавина фигуры змей, как правило, наделены головой хищного зверя. Стены храмов в обеих культурах украшены каменными головами, имеющими сзади выступы для крепления в кладке.
Эти и другие черты сходства и послужили в свое время основой для гипотез о «мегалитической империи», появившейся задолго до инков от одного конца Анд до другого.
Со второй половины 40-х годов в археологии стал применяться метод радиоуглеродного датирования. Он основан на измерении соотношения в органическом веществе двух изотопов углерода — С12 и С14. В живых растениях и животных это соотношение постоянно, так как тяжелый радиоактивный углерод усваивается ими из атмосферы. В мертвых он распадается, поэтому, зная период полураспада, можно с точностью до нескольких веков определить, когда в органической материи прекратился обмен веществ, например, когда был собран хлопок, из которого соткана обнаруженная в погребении ткань.
До того как памятники культуры чавин и тиауанако были датированы подобным образом, можно было еще надеяться, что их разделяет только пространство. Теперь оказалось, что между двумя культурами пролегли еще и полторы тысячи лет. Если расцвет классического тиауанако относится к VII–VIII вв. н. э., то храмы Чавина строились в конце II — начале I тыс. до н. э. (Лансон был, вероятно, воздвигнут за несколько веков до сооружения Нового храма). Поднимать вопрос о связях столь отдаленных друг от друга культур непросто — слишком мало было материала, чтобы заполнить огромный разрыв во времени и пространстве.
Может быть, сходство случайно, и своими корнями боливийская культура никак не связана со своей перуанской предшественницей? В конце концов в китайском и перуанском искусстве тоже можно отыскать близкие черты, что отнюдь не доказывает их общего происхождения.
Раскрытие тайны приближалось постепенно в ходе многолетних археологических исследований. Усилиями нескольких поколений ученых были открыты как культуры Боливии более древние, чем классическое тиауанако, так и культуры, явно связанные по происхождению с чавином, но близкие территориально к бассейну Титикаки.
В 1939 г. американский археолог А. Киддер обследовал городище Пукара северо-западнее озера Титикака. Пукара — значит «крепость», «укрепленное убежище». Это одно из самых распространенных названий в горном Перу. В данном случае оно, однако, неточно. Киддер увидел перед собой обширное городище на речном берегу, среди развалин которого выделялось несколько монументальных строений. Одно из них оказалось храмом, из-под руин которого извлекли много каменных статуй.
Подобные статуи — самая характерная особенность культуры пукара. Среди них есть и прямоугольные стелы с волютами наверху и орнаментом по сторонам, поле которого как бы прорезано зигзагами молний, и редкие в Андах образцы трехмерной каменной скульптуры.
Некоторые стелы служили опорными столбами: они имеют наверху уступ для крепления поперечной балки.
Сперва казалось, что статуи стиля пукара встречаются лишь в северной части бассейна Титикаки, но затем стало ясно, что они есть и в самом Тиауанако. Один из монолитов в прошлом веке обнаружил путешественник Антонио Раймонди. Этот камень служил притолокой в церкви селения Арапа, расположенного у одноименного озера. Озеро соединено рекой с Титикакой, а поселок Арапа находится как раз на противоположном от Тиауанако конце этого водного бассейна. Их разделяют по прямой 114 км.
В церковь стела попала с рядом расположенного поселения культуры пукара. Можно было надеяться, что, служа притолокой, она находится в относительной безопасности, но в дело вмешался бывший директор Археологического института в Куско. Он решил перевезти ее в свой музей, а для этого велел вынуть и разбить пополам. Рабочие выполнили приказание, но потом убедились, что и половины-то перетащить невозможно — слишком они были тяжелы.
Немецкий исследователь Макс Уле обратил в начале нашего века внимание на то, что по орнаментации со стелой из Арапы сходен так называемый «громовый камень» из Тиауанако. Он был сфотографирован в 1903 г. А. Познанским, но позже пропал. Каждый, кто когда-либо бывал в археологической экспедиции, легко догадается, что произошло с камнем: конечно же, местные жители искали внутри него золото и, потратив немало сил, раскололи на мелкие части. Их-то и нашел Познанский снова через много лет в пустующем помещении одного из домов.
В 1975 г. перуанский археолог Серхио Хорхе Чавес выступил с сенсационным сообщением. Оказалось, что притолока из Арапы и «громовый камень» из Тиауанако — части одного монолита, расколотого еще в древности. Его высота — 5,75 м, вес — около 6 т.
