Сергей Куличкин - Душа и слава Порт-Артура
Особой популярностью пользовались праздничные обеды. Еда, как правило, была обильной. Воспитанников же на праздники из-за отпусков и увольнений оставалось немного, что позволяло оставшимся пировать вволю. По традиции офицеры и директор присутствовали на каждом праздничном обеде, делая его еще более торжественным. Под большим поясным портретом царя устанавливали специально накрытый для офицеров стол. Вокруг него собирались прибывшие на обед воспитатели и начальники. Ровно в шестнадцать часов в столовую входил директор гимназии, в пронзительной тишине зала звучала команда: «На молитву!» После молитвы и поздравления директора снова команда: «Садись!» После чего наступившую тишину нарушал лишь стук ложек проголодавшихся после прогулки кадетов…
После обеда — концерт. Выступал оркестр и хор воспитанников — гордость гимназии. Пело в хоре около ста человек, четверть всех учащихся. Выступления всегда принимались на бис.
Оркестр также был популярен. Особым успехом пользовалась исполняемая неоднократно на каждом концерте пьеса-импровизация, представляющая довольно искусное подражание шуму движущегося паровоза.
Концерты в гимназии стали традиционными не только в праздники, но и в обычные выходные дни. Помимо непременных участников — хора и оркестра было много сольных номеров.
Праздники кончились, пошла обычная учебная страда предпоследнего года обучения в гимназии. Приближались репетиции, экзамены. А за ними наступала благодатная пора летних лагерей, о которых начинались разговоры среди воспитанников уже с самой Масленой недели. Жизнь среди природы в палатках, занятия по военной подготовке, стрельбы, тактические игры — все это походило на настоящую службу в армии и вызывало у мальчишек восторженные чувства.
Роман усиленно готовился к годовой репетиции. Особенно много времени уходило на сочинения и иностранные языки. Поэтому и приходилось вставать за час до побудки, а вечерами сидеть до самого отбоя.
В самый разгар учебной зубрежки произошло два события, нарушившие течение обычной жизни воспитанников. Первое — посещение гимназии генералом М. Ф. Исаковым, надзирающим за военными учебными заведениями. Корпусное начальство узнало об этом за неделю до его приезда, и началась лихорадочная подготовительная суета. Исаков слыл придирчивым и сумасбродным начальником, любил преподносить всевозможные сюрпризы. И уже не один директор гимназии и начальник юнкерского училища лишились должности, не сумев угодить строгому генералу. Поэтому были отменены репетиции и подготовка к экзаменам. Воспитанники с утра до вечера драили комнаты и коридоры. Красили, чистили, мыли. С особой тщательностью приводили в порядок подсыхающий плац. Наносили на него новую разметку, белили стволы деревьев.
Как это часто бывает, ожидаемое начальство в назначенный срок не прибыло. В гимназии уже начала восстанавливаться прежняя размеренная жизнь, когда в полдень нагрянул генерал Исаков и немедленно принялся за осмотр здания, подсобных помещений. Он провел в гимназии около четырех часов, после чего уехал так же неожиданно, как появился. Четыре часа в гимназии стояла непривычная тишина, даже преподаватели говорили вполголоса. К счастью, все обошлось благополучно. Страшный генерал Исаков смог обнаружить только один недостаток, следствием которого явился приказ: воспитанникам отдавать честь не только старшим, но и друг другу, как в стенах гимназии, так вне ее, на занятиях и на прогулке. Нелепо было видеть в первое время постоянно козыряющих воспитанников, но скоро с этим свыклись.
Второе ожидавшееся событие превосходило по важности первое. Ждали приезда государя Александра II. И здесь не обошлось без курьеза. Когда подготовка к встрече закончилась, выяснилось, что император не посетит гимназию, а просто проедет через Полоцк и остановится на несколько минут на вокзале. Тем не менее готовились усердно. Поезд прибывал в полдень. Гимназия вместе с частями гарнизона была выстроена на вокзале уже в пять часов утра. От всего этого торжества у Романа в памяти остались нестерпимая жара, усталое лицо государя и крики «ура!».
Наконец начались экзамены. Роман Кондратенко сдал их блестяще и закончил год вторым учеником в классе. А затем наступило долгожданное лето.
Шли дожди, но было тепло и тихо. Отъезд в лагеря задерживал только праздник Троицы, который гимназическое начальство решило провести в Полоцке. На следующее утро вся гимназия, за исключением старшего, выпускного класса, выступила в лагеря. Лагерь располагался в двадцати верстах от Полоцка, в живописном бору на берегу Двины. Первый день разбивали палатки, расчищали место под плац, восстанавливали запущенный с прошлого года огневой городок.
И покатилась полевая жизнь. В семь часов утра бьет барабан, зовет воспитанников на зарядку. В половине восьмого — построение на молитву, после которой поотделенно, с песней они направляются в столовую на завтрак. С восьми до половины девятого — гимнастика или фронтовое учение (так называлась тогда строевая подготовка). С девяти до двенадцати — занятия по военной подготовке. Остальное время воспитанник совершенно свободен, исключая послеобеденный час (с пяти до шести), который занят беседой с воспитателями. На беседах обычно читались книги по истории армии, рассказывались боевые эпизоды о славных делах русских солдат. Отбой в 22.00, но строгого надзора за этим нет и спать воспитанники могут ложиться когда угодно. Впрочем, в лагере у кадет пропадает городская сонливость, и долго еще после отбоя в палатках горят свечи, слышится приглушенный смех, разговоры. По воскресеньям занятий нет. Организуется рыбалка, соревнования по стрельбе, походы по грибы, ягоды. По вечерам у большого костра — традиционные концерты. Свобода ограничена лишь одним условием: воспитанник не имеет права покидать территорию лагеря. Но так как в лагере есть все, что необходимо, то условие это выполняется всеми неукоснительно. Да и куда идти: до города более двадцати верст, а в близлежащей деревушке, кроме нищеты и запущенности, ничего нет.
Для Романа лагерная жизнь всегда была наполнена особым смыслом. Здесь, как нигде, он имел много времени для самостоятельных занятий. Приученный к ним с детства, он не представлял себе жизнь в праздности. В письме к брату Роман писал: «Проживши около двух недель в лагере, я уже отдохнул от годовой репетиции и принялся за интересующие меня занятия, особенно за чтение книг, геометрию, немецкий язык». В этот последний лагерный сбор он впервые задумался о своей будущей военной специальности. Поводом к размышлениям послужила попавшая в руки книга «Описание обороны г. Севастополя». Автором ее был генерал Э. И. Тотлебен — знаменитый русский военный инженер, один из организаторов защиты Севастополя в последней войне. Подробный отчет о боевых действиях, стойкости и мужестве русского солдата и матроса, вынесшего многомесячную осаду превосходящего по силам и вооружению противника, увлек Романа своей обстоятельностью. Но особенно поразил его серьезнейший анализ фортификационных сооружений, инженерного оборудования боевых позиций, приведенный в книге, и раскрытие той роли, которую они сыграли в обороне крепости. Книга, несмотря на солидный объем и обилие цифрового материала, не казалась скучной, и скоро у воспитанника Кондратенко был полный список имеющейся в гимназии литературы по фортификационному и крепостному делу.
Так появилась у Романа конкретная цель, которой он стал добиваться со свойственным ему упорством.
К концу августа погода испортилась, зарядили дожди, но Романа это не огорчило. Меньше стало соблазнов. Легче стало выполнять заданную программу. Беспокоило только больное ухо, которое застудил он еще в Петербурге. Роман занимался гимнастикой, закаливался и теперь никогда не простужался, но больное ухо чутко реагировало на всякое изменение погоды. Впрочем, учению это мешало несильно.
В один из таких дождливых дней Роман получил из дома письмо, в котором Елисей, помимо всего прочего, сообщал, что их брат Николай находится сейчас в Туркестанском походе. Такие же сообщения о родственниках получили и некоторые другие воспитанники. Немудрено, что все увлеклись этими сообщениями, любые разговоры чаще всего сводились к Среднеазиатскому театру военных действий, к именам генералов Кауфмана, Петровского. Кондратенко вместе со всеми ждал скупых сведений «из Азии» и увлек всех изучением ранних Туркестанских походов.
Достав через офицера-воспитателя, который еженедельно бывал в городе, требуемую литературу, Роман с головой погрузился в чтение. История Туркестанских походов оказалась чрезвычайно интересной. Через неделю он сделал краткий конспект описания походов и сразу же нашел слушателей среди друзей.
С жаром рассказывал Роман, как в начале XVII века ходили походами на Хиву славные казаки во главе с атаманами Нечаем и Шамаем, завоевывали ханства и попадали в плен, в вечное рабство, а то и складывали голову в бою. Взошедший на престол царь Петр Великий стремился завязать торговые отношения с Индией. Для осуществления своего плана он приказал в 1715 году выслать из Сибири в степи отряд полковника Бухгольца, который достиг озера Балхаш и построил на его берегу крепость. Но прошло еще пять лет упорной борьбы с кочевниками, пока русские закрепились на новых рубежах и поставили Омскую, Ямышевскую, Железнинскую и Усть-Каменогорскую крепости.
