Андрей Смирнов - Империя Наполеона III
В свою очередь, сама Гортензия всячески внушала сыну мысль о том, что ему предназначена корона Франции и он станет новым императором. Неудивительно, что, еще будучи ребенком, принц с уверенностью говорил о своей звезде, ведущей его к славе. В результате усилий матери Луи-Наполеон не только поверил в свое великое будущее, но и получил прекрасное образование и говорил на нескольких европейских языках. Даниэль Штерн, автор «Истории революции 1848 года», писала, что «в его пренебрежительной расточительности выказывался не просто богатый человек, а принц крови. Хотя он обыкновенно был сдержан, у него иногда прорывался повелительный тон, выдававший его. Тацит, Лукан, Макиавелли, история Кромвеля были его любимыми книгами. Наконец, тот, кто внимательно присмотрелся бы к нему в это время, открыл бы в нем под бледностью почти неподвижного лица, под небрежностью речи, под невероятной для столь юного человека флегматичностью горячее пламя сосредоточенного честолюбия».
В самой Франции после падения Наполеона бонапартисты не оставляли надежд на восстановление империи. Очень часто речь шла лишь о мелких группках, состоящих из старых солдат, офицеров, прозябающих на нищенскую пенсию, и крестьян. Однако предпринятые ими попытки изначально были обречены на неудачу, поскольку реального претендента на трон в тот момент во Франции не было: Наполеон в ссылке, его сын под надежным присмотром дедушки Франца. Но все это не мешало сторонникам империи составлять заговоры против режима. Так, в Страсбурге резервисты с местными либералами подбивали гарнизон крепости провозгласить Наполеона II императором. Подобные волнения происходили в Ионне, Эсне, Севере и в Па-де-Кале. В этих условиях правительство решило найти поддержку в массе нотаблей, за которыми одними закреплялось право участвовать в политической жизни страны. Благодаря установленному высокому избирательному цензу остальное население было отстранено от политической жизни. В стране наступила обманчивая тишина; поскольку недовольство не могло проявиться открыто, легально, то оно вызревало внутри страны, и правительство могло об этом только догадываться.
В результате Июльской революции 1830 года на французский престол неожиданно взошел Луи-Филипп, герцог Орлеанский, представитель младшей ветви королевской династии. Орлеанисты с большим беспокойством наблюдали за активностью бонапартистов в Париже во время революции, но, на их счастье, несмотря на массовый народный характер, бонапартистские манифестации были плохо организованы, и у сторонников восстановления империи не было общего плана действий. Очевидец этих событий вспоминал, что «если бы обстоятельства позволили народному движению осуществить свои устремления, то в этот же вечер во Франции была бы установлена Империя, что не понравилось бы друзьям свободы — либералам»{50}.
Единственным из всего клана Бонапартов, кто действительно с воодушевлением отреагировал на Июльскую революцию, был Луи-Наполеон. Но правительство Луи-Филиппа подтвердило закон от 12 января 1816 года, запрещавший под страхом смертной казни пребывание членов императорской семьи во Франции. Разочарование было жестоким, так как стало совершенно ясно, что смена династии на троне ничего не изменила в положении Бонапартов. Ссылка продолжилась, и в ноябре он с матерью отправляется в Италию, где как раз в момент переизбрания нового папы в Риме вспыхнуло восстание, подготовленное тайными обществами. В момент восстания Луи-Наполеон уже находился в Риме и, вероятно, принял непосредственное участие в его подготовке. Восстание было жестоко подавлено, а сам Луи-Наполеон, спасаясь от репрессий, направляется во Флоренцию, где встречается со своим братом Наполеоном-Луи.
Известно, что так же, как и его старший брат, Луи-Наполеон вступил в тайное общество карбонариев и принес соответствующую присягу. Поражение в Риме не обескуражило заговорщиков в остальной Италии, и в январе 1831 года восстание, в котором два брата активно участвовали, разлилось по всей стране. Восставшим была необходима поддержка Франции, но, опасаясь негативной реакции Европы, Луи-Филипп в поддержке отказал. В то же время ситуация в Италии начала беспокоить Австрию, и в дело вмешался Меттерних, который сумел взять ситуацию под контроль. Очень ловко он указал лидерам восставших на то, что присутствие принцев может быть расценено как бонапартистский заговор, что приведет к вмешательству Европы в итальянские дела. В результате все еще рассчитывавшие на помощь Франции повстанцы попросили принцев удалиться. Покинуть Италию оказалось нелегким делом, так как австрийские войска были повсюду и началась настоящая охота за инсургентами. Принцы были вынуждены спасаться. 12 марта они прибыли в местечко Форли, где через пять дней от краснухи скончался старший брат, Наполеон-Луи. Это был настоящий удар для всего семейства. Сам Луи-Наполеон также серьезно заболел, и только помощь матери, которая его вытащила буквально с того света, позволила ему выздороветь и избежать преследований. Болезнь младшего сына и смерть старшего подточили силы Гортензии, и она вынуждена была обратиться к Луи-Филиппу с просьбой разрешить проезд через территорию Франции в Англию.
Переговоры вел Казимир Перье, он передал ответ короля принцу: либо тот отказывается от своего имени и, следовательно, от притязаний на престол и остается во Франции, либо он должен немедленно покинуть страну. Естественно, Луи-Наполеон категорически не согласился с подобным оскорбительным предложением. Вместе.со своей матерью он направляется в Англию. Перед своим отъездом из Парижа принц становится свидетелем бонапартистской манифестации у Вандомской колонны. Нужно отметить, что эти события происходили 5 мая в день рождения императора, и площадь вокруг колонны оглашалась неистовыми криками толпы: «Да здравствует Наполеон!» Лишь применив брандспойты, правительству удалось разогнать манифестантов. Это событие, которое Луи-Наполеон наблюдал из окна гостиницы, в которой он остановился вместе с матерью, придало ему уверенности в своих силах и показало, что бонапартисты во Франции готовы к решительным действиям.
Обосновавшись в Лондоне, Гортензия ведет активную светскую жизнь. Посредством знакомств, завязанных в высшем свете, ей удается получить паспорта на сына и себя для проезда через Францию в Швейцарию. Тем временем ее сын также заводит новые знакомства, но среди представителей оппозиции и ряда респектабельных людей было немало подозрительных личностей, которые не давали принцу прохода, пытаясь вовлечь его в заговор против Орлеанов. По их мнению, не хватало лишь присутствия Луи-Наполеона во Франции, чтобы июльский режим рухнул и принц взошел на престол, окруженный верными соратниками.
7 августа 1831 года принц с матерью покидают Англию; в этот раз им запрещено останавливаться в Париже. Путь их пролегал по местам, которые ассоциировались с наполеоновской эпохой: Булонь, Мортфонтэн, Сан-Дени, Ля Мальмэзон и заканчивалось церковью Руэля, так что в Араненберг — свое фамильное поместье в Швейцарии — они прибыли только в конце августа. Это путешествие происходило в глубокой тайне, и когда о нем узнали, в Палате депутатов разразился скандал. Некоторые даже подозревали Гортензию в подготовке свержения правительства Луи-Филиппа, поскольку после ее прибытия в Араненберг в октябре месяце во Франции был раскрыт военный заговор. И действительно, при финансовой поддержке королевы Гортензии в Страсбурге был подготовлен заговор в пользу Наполеона II, который, по мнению Ф. Блюха, представлял серьезную угрозу для режима{51}, и лишь благодаря бдительности полиции его удалось предотвратить. Правительство предпочло замять дело, поскольку раскрытие масштаба заговора могло бы серьезно повредить имиджу режима. Чтобы предотвратить возможные бонапартистские выступления, кабинет Перье 10 апреля 1832 года вотирует закон, подтверждающий изгнание Бонапартов из Франции. И если сразу после Июльской революции Бонапарты верили в возможность возврата на родину, то теперь все их иллюзии развеялись. Они должны были осваиваться на чужбине и искать другой способ, чтобы возвратиться во Францию.
Период между 1832-м и 1836-м годом Луи-Наполеон проводит в Араненберге. Только один раз он покинул дом своей матери — в конце 1832 года он посещает Англию. 22 июля умирает герцог Рейштадтский, то есть Наполеон II, и перед семьей Бонапартов встал вопрос о престолонаследнике. По закону от 28 флореаля XII года (18 мая 1804 г.) в случае смерти императора на престол должны были взойти либо Жозеф, либо Луи-Бонапарт — отец Луи-Наполеона. Если никто из них не окажется в состоянии возглавить страну, то уже Сенат должен был выбрать наследника. После смерти Наполеона II закон оставался в силе, но ни Жозеф, ни Луи-Бонапарт не высказывали никакого желания взвалить на себя этот тяжкий груз. Чтобы решить проблему официального претендента, Жозеф созывает на совещание в Лондон своих братьев. Луи-Наполеон, не вняв предостережениям своего отца, отправляется на встречу с родственниками.
