Коллектив авторов - От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века
Проблема раздела «Ливонского наследства» неразрывно связана с Литовским вопросом – осуществляющимся с 80-х гг. XV в. военно-политическим давлением Москвы на Великое княжество Литовское, и его ответных действий с целью захвата и отвоевания спорных территорий. Претензии Москвы были значительны – всю территорию Великого княжества московские государи считали «своей отчиной», а контрпретензии Вильно охватывали как минимум возврат «Северской земли» как максимум Смоленска, Новгорода и Пскова[22]. В отношениях со Швецией раздел «Ливонского наследства» был тесно связан с карельской проблемой. И только Датская корона в конфликте из-за Ливонии не имела к Москве территориальных претензий.
В началу 70-х гг. русская дипломатия попыталась одновременно заключить договоры о перемирии с противниками – Речью Посполитой и Шведской короной. В отечественной историографии доминирует точка зрения, согласно которой Москве нужна была «мирная передышка», ввиду обострения отношений с Крымом и обозначившейся после похода турок на Астрахань в 1569 г. угрозы долговременной конфронтации с Портой[23].
Переговоры о заключении русско-польско-литовского договора о перемирии происходили в Москве в мае-июне 1570 г. Он был разработан с польско-литовским посольством в Москве 20 июня и утвержден крестоцелованием государя Ивана Васильевича и послов в Москве 24 июня[24]. В. Похлебкин классифицировал данный акт как «Первое русско-польское перемирие XVI века»[25]. Дело в том, что фактически это был первый договор о перемирии в пятой по счету русско-литовской войне, которая одновременно являлась первой войной Русского государства и Речи Посполитой. Так как этот военный конфликт был основной составляющей Ливонской войны в исторической литературе иногда встречается его определение как «перемирие в Ливонской войне».
Причины начала переговоров в отечественной и в зарубежной историографии, трактуются как явное желание сторон обеспечить «мирную передышку», ввиду абсолютной бесперспективности продолжения военных действий в условиях истощения ресурсов. Как известно вопрос о месте и начале переговоров был согласован в ходе обмена посланиями государя Ивана Васильевича с королем Сигизмундом II Августом. Польско-литовское посольство в составе Яна Скротошина (Ян Кротовский из Кротошина) воеводы инновроцлавского, Миколая Тальвоша каштеляна минского Рафаила Злешня (Лещинского) старосты радзиевского и писаря Великого княжества Литовского Андрея Ивановича было отправлено в августе 1569 г. из Люблины[26]. Посольство прибыло в Москву 3 марта 1570 г.[27] Позиция польско-литовской стороны была обозначена в «посольских речах»[28]. Ответ послам был дан лично государем в речи на аудиенции послов 10 июня[29]. Иван Грозный вообще контролировал весь ход переговоров.
О том насколько успешным было его личное участие, в историографии до сих пор идут острые дискуссии. В ряде работ фактическое руководство Ивана Грозного действиями русских дипломатов оценивается крайне негативно. Другие исследователи указывают, что переговоры проходили под знаком принятого по инициативе государя плана создания «Ливонского королевства», что резко усилило позиции московской дипломатии, «а это характеризует Ивана IV как гибкого политика»[30]. В целом проблема определения царем линии русской дипломатии в переговорах с польско-литовскими послами в 1570 г. требует специального исследования.
В деловой части приема участвовали бояре М. Я. Морозов, Н. Р. Захарьин-Юрьев, печатник И. М. Висковатый и Посольский дьяк А. Васильев, которые составили «ответную» комиссию думных чинов с 10 мая[31]. Ход переговоров обстоятельно изложен и в отечественной и зарубежной историографии[32]. Все исследователи выделяют ключевые направления действий польско-литовской дипломатии – стремление вести переговоры не только от имени своего монарха, но и шведского короля, сохранение принципа uti possidetis в территориальном разграничении между Великим княжеством Литовским и Русским государством, при крайне жесткой позиции относительно московских завоеваний в Ливонии. Козырем польско-литовской стороны явился впервые проведенный зондаж о возможности выдвижения кандидатуры Ивана Грозного на престол Речи Посполитой в случае смерти короля Сигизмунда II Августа. Москва делала ставку на датского принца Магнуса для которого создавалось Ливонское королевство и проводились одновременно переговоры с шведским посольством Павла Юстена.
13 июня польско-литовская сторона предложила компромисс – заключить краткосрочное перемирие без определения в договоре линии границ не только между Великим княжеством Литовскимо и Русским государством, но и в Ливонии. Русская сторона 18 июня приняла эти условия и 20 июня началось составление противней договора. Срок перемирия был определен в три года, с момента ратификации договора польско-литовской стороной. В целом договор 1570 г. отражал существующее соотношение сил между Речью Посполитой и Русским государством.
2 мая 1571 г. в Варшаве московский договор был утвержден польским королем Сигизмундом II Августом[33]. Ратификации предшествовали переговоры с посольством в составе князя Ивана Магметовича Канбарова, князя Григория Федоровича Мещерского, князя Григория Васильевича Путятина и дьяка Петра Протасьева. Пребывание посольства очень мало рассматривалось в отечественной историографии[34]. По сведениям, доставленным послами в Москву, впервые польско-литовская сторона увязывала сохранение перемирия с возможностью избрания московских царевичей на польско-литовский престол. При этом Москва должна была заключить с Речью Посполитой союз против Турции и Крыма. Предусматривался и компромисс в разделе Ливонии на антишведской основе. Конкретные формы соглашения не оговаривались. Впрочем, пока это были только проекты, так как данным планам в Речи Посполитой существовала оппозиция[35]. В целом существование перемирия ставилась в зависимость от судьбы польско-литовского престола.
Естественно, официально польско-литовская сторона это не признавала, в традиционной форме гарантируя соблюдения перемирия, что было отражено в листе короля Сигизмунда II Августа Ивану Грозному от 7 мая 1571 г.[36] Однако при заключении и ратификации московского договора 1570 г. польско-литовская сторона фактически начала политический зондаж относительно возможности унии между двумя государствами. Таким образом, в начале 70-х гг эта ключевая проблема в отношениях Русского государства и Речи Посполитой уже была обозначена. Москва учитывала непредсказуемость ситуации в Речи Посполитой, когда в случае кончины бездетного Сигизмунда II Августа договор 1570 г. мог потерять силу. Тем не менее в отношениях с Речью Посполитой Москва пока имела заключенный и ратифицированный договор о перемирии, который гарантировал ее территориальные приобретения на западных рубежах и обеспечивал статус-кво в Ливонии.
Теперь правительство Ивана Грозного занялось урегулированием отношений с Швецией, так как в Москве находилось посольство Павла Юстена. Оно прибыло в сентябре 1569 г. в Новгород Великий с целью урегулирования конфликта, возникшего между Русским государством и Швецией после государственного переворота в сентябре 1568 г. и повлекшего детронизацию короля Эрика XIV и вступление на престол Юхана III. Русско-шведский договор 1567 г. потерял силу. Для Грозного помимо расчетов на союз с Швецией в борьбе против Речи Посполитой это означало крах матримониальных планов, связанных с запутанной историей его сватовства к Екатерине Ягеллонки супруге нового короля Юхана III.
В мае-июне 1570 г. с посольством шли переговоры в Москве. Руководители русской дипломатии стремились максимально использовать фактор создания так называемого Ливонского королевства во главе с принцем Магнусом и заключение Московского договора о перемирии с Речью Посполитой. Точка зрения, сложившаяся в зарубежной и частично в отечественной историографии о том, что во время переговоров русская сторона «свела все проблемы к вопросу о дипломатическом ритуале в отношениях между Россией и Швецией»[37], отражает лишь одну сторону проблемы – озлобленность лично государя срывом его очередного брачного проекта и свержением союзного монарха. Когда на переговорах с польско-литовсим посольством обозначился прогресс, шведские дипломаты были выпровожены в Углич. С сентября 1570 г. по ноябрь 1571 г. посольство находилось в Муроме.
За это время главной внешнеполитической проблемой для правительства Ивана Грозного стала крымская угроза. Летом 1571 г. начался поход хана Девлет-Гирея I на Русское государство. На аудиенции крымских гонцов в Братошине Иван Грозный вынужден был признать претензии Гиреев на «мусульманские юрты» Нижнего и Среднего Поволжья. В последующие месяцы шла напряженная дипломатическая игра с Бахчисараем. Турецкая сторона стремилась свести на нет вырванное у Ивана Грозного крымскими гонцами на аудиенции в Братошине согласие на уступку Казани и Астрахани. В конечном итоге к началу 1572 г. обозначилась угроза нового крымского нападения.
