Пол Брикхилл - Безногий ас
Перед Бадером мелькнул другой «мессер», который торопливо перевернулся через крыло и вошел в пике. Бадер погнался за ним, но немец оказался быстрее, и дистанция постепенно увеличивалась. С 400 ярдов Бадер дал длинную очередь вдогонку, и «мессер» выплюнул клубок дыма. Кажется, он даже начал терять скорость. Бадер дал еще несколько очередей, пытаясь увидеть вспышки попаданий.
Какой-то черный кусок отлетел от «мессера», и словно черная тень накрыла Бадера. Однако он ничего не чувствовал. Лишь чуть позднее он понял, что стекла кабины заляпаны пятнами масла, которое струей тянулось за немецким самолетом. Смотреть сквозь грязные стекла было трудно, но Бадер все-таки различил, что «мессер» повернул в сторону. С некоторым удивлением он увидел, что пропеллер вражеского самолета сделал несколько судорожных рывков, а потом стал вращаться заметно медленнее. «Мессер» стремительно приближался. Бадер резко сбросил газ, и немец словно замер перед ним, оказавшись прямо на прицеле. Бадер нажал гашетку, однако услышал лишь злобное шипение воздуха в системе спуска. Проклятье! Опять кончились боеприпасы.
Бадер выругался. Пропеллер «мессера» дернулся еще несколько раз, а потом вообще остановился. Одна его лопасть торчала вверх, словно указательный палец. Они находились над морем на высоте около 10000 футов, и «мессер», все еще дымясь, плавно скользнул прямо в воды Ла-Манша. Больше Бадер его не видел.
В этом бою крыло сбило 12 самолетов, половина из них пришлась на 242-ю эскадрилью. Не вернулись 1 «Спитфайр» и 2 «Харрикейна». Среди погибших был летчик 242-й эскадрильи Хомер, получивший Крест за летные заслуги, летая на бомбардировщике. Это был его первый бой на «Харрикейне».
Бадер ненавидел терять пилотов. Он всегда считал, что каждый из них находится под его личнойопекой. Он не умел переживать вполсилы. И под внешностью задиры пряталась ранимая натура, которая всегда очень страдала. Однако удар от потери всегда смягчался надеждой на телефонный звонок. Хомер не позвонил. Он был мертв, и времени горевать не было. К файв-о-клоку эскадрилья снова патрулировала над Лондоном. Никаких происшествий. Однако вечером, когда летчики отдыхали в Колтишелле, поступили хорошие новости из министерства авиации. Говоря более прозаически, Тэрнер и Стэнсфидд были награждены Крестами за летные заслуги, а Уилли МакНайт получил пряжку к своему Кресту.
Ли-Мэллори позвонил из Хакнэлла, что уже стало традицией в дни побед, и они устроили долгую дискуссию относительно тактики. Бадер сказал, что «Харрикейны» плохо держатся на высотах более 23000 футов. Что там с «Харрикейнами II»?
Ли-Мэллори сказал:
«Все, что пожелаете. Я сделаю все, что в моих силах, однако 11-я группа имеет приоритет в получении новых самолетов».
С этого дня характер битвы совершенно очевидно изменился. Теперь бомбардировщики появлялись все реже. Однако их место заняли стаи «мессеров», которые совершали стремительные вылазки, сбрасывая на Лондон и другие города мелкие бомбы. Они действовали на высокой скорости, держась на большой высоте. Немцы старательно прятались в тучах, в чем им помогала осенняя погода: облачный покров становился все толще и плотнее. По сравнению с мощными атаками первых недель эти бомбардировки были почти безрезультатны. Очень часто немцы сбрасывали бомбы вслепую, и количество бомб было минимальным. Королевским ВВС тоже пришлось изменить тактику. На высоте 25000 футов «Харрикейны» уже не могли справиться с «мессерами», поэтому вся тяжесть легла на «Спитфайры». Они взлетали как можно раньше, чтобы успеть набрать высоту и там ожидать появления «мессеров». Не слишком многим «Мессершмиттам» удавалось прорваться сквозь заслон «Спитфайров». Поэтому, когда в Лондоне начинали звучать сирены, люди уже не бросались с воплями ужаса в бомбоубежища. То же самое происходило и в других городах. Хотя сирены воздушной тревоги все так же производили ужасный шум, за ними уже не следовал жуткий грохот взрывов и частый лай зениток. Единственным свидетельством ожесточенных боев, шедших высоко в небе, были белые черточки инверсионных следов в прозрачной голубизне. Теперь даже непосвященным становилось ясно, что Люфтваффе выдохлись.
Еще пару недель авиакрыло 12-й группы продолжало каждый день собираться в Даксфорде и патрулировало над Лондоном, обычно дважды в день. Однако теперь ожидание было напрасным, и напряжение постепенно покидало их, как вода вытекает из треснувшей чашки.
Черная тень Люфтваффе больше не витала над Англией. Даже вылазки «мессеров» становились все реже. Лишь на второй неделе октября Бадеру удалось перехватить группу немецких истребителей-бомбардировщиков. Вместе со своим крылом он патрулировал над устьем Темзы, когда у него сдохло радио. Как ни старался Бадер, рация оставалась глуха и нема. Обозленный Бадер открыл фонарь кабины и сбросил скорость. Поравнявшись с Эриком Боллом, он махнул ему рукой, приказывая взять командование крылом, а потом повернул на базу. Приближался вечер, и он снизился до 7000 футов неподалеку от аэродрома Норт Уилд. Земля была скрыта густой дымкой, и низкое солнце слепило глаза. Внезапно радио затрещало и снова ожило. Через пару секунд Бадер услышал голос Вудхолла:
«Дуглас, ты меня слышишь? Ты слышишь меня, Дуглас? Вражеские истребители бомбят Норт-Уилд. Ты слышишь? Где ты, Дуглас? Пожалуйста, сообщи».
Он ответил:
«Уже там, Вуди. Но я один, ищи остальных».
В этот момент из дымки выскочил «мессер» и свечой пошел вверх. Он выровнялся в 400 ярдах перед Бадером. Немецкий пилот явно не смотрел по сторонам. Бадер рванул сектор газа, и его истребитель прыжком бросился вперед. Он находился в идеальной позиции, самолет противника был подан, что называется, «на блюдечке с голубой каемочкой». Он уже догонял ничего не подозревающего немца, как тут из полумрака, как чертик из коробочки, выскочил другой «Харрикейн». Он оказался в 100 ярдах позади немца и как раз на пути у Бадера. Прежде чем тот успел разозлиться, «Харрикейн» дал короткую меткую очередь. Кабина «мессера» буквально взорвалась, полетели куски битого плексигласа. «Мессер» перевернулся, и пилот вылетел из кабины. Горящий истребитель вошел в последнее пике. Бадер подошел поближе ко второму «Харрикейну» и узнал своего старого друга «Батча» Баттона. Баттон обернулся и лишь тогда сообразил, что произошло. Ему оставалось лишь помахать рукой, извиняясь.
Позер Геринг не сумел достойно завершить драматическую страницу дневных налетов. Пилоты Люфтваффе начали подобно львам, но очень быстро превратились в скромных овечек. Это превращение было настолько плавным и постепенным, что встревоженные люди на земле не сразу осознали значение того, что случилось. Немцы были рабами времени. Они были обязаны разбить Истребительное Командование и высадиться в Англии до начала зимы, но не сумели. 12 октября Гитлер отложил вторжение до будущей весны. Кое-кто в Англии все еще опасался высадки и верил в ее реальность. Однако на самом деле доныне непобедимый Гитлер потерпел первое поражение, последствия которого были очень значительными. Полностью оценили их гораздо позднее, и Уинстон Черчилль произнес знаменитую фразу: «Никогда еще в истории человеческих конфликтов столь многие не были обязаны столь многим такой горстке». Страна вздохнула с облечением. Однако Истребительное Командование в ходе боев потеряло 915 самолетов и 733 пилота.
Бадер, вероятно, был чуть ли не единственным человеком, который жалел, что бои окончились. Авиакрыло сбило 152 вражеских самолета, потеряв 30 пилотов и чуть больше самолетов. Но теперь утренние рандеву 5 эскадрилий закончились, и дни покатились по привычной колее — обычные дежурства на аэродроме в Колтишелле.
В усеянных развалинами городах Англии жизнь постепенно возвращалась в нормальное русло. Даже бюрократы снова с наслаждением погрузились в бумажную пучину. Суб-лейтенант Корк получил письмо из Адмиралтейства, в котором с неприличным многословием объяснялось, что морские офицеры не имеют права носить Крест за летные заслуги. Поэтому мистеру Корку надлежит снять орденскую ленточку этого ордена и вместо нее пришить ленточку Креста за выдающиеся заслуги.
Бадер рыкнул:
«Ради бога, не делай этого, Корки. Король вручил тебе Крест за летные заслуги, и только король может его снять. А не эти тупые лорды Адмиралтейства. Вот когда король пришлет тебе письмо с приказом заменить Крест за летные заслуги на Крест за выдающиеся заслуги, тогда тебе придется подчиниться. Потому что это будет настоящий приказ».
Теперь настало время чистить перышки и получать награды. 242-я эскадрилья снова прилетела в Даксфорд, где ее посетил министр авиации сэр Арчибальд Синклер. Бадер представил ему Корка и изложил проблему, возникшую из-за ордена. Сэр Арчибальд усмехнулся и сказал:
«Я совершенно согласен с вами, Бадер. Разумеется, он должен по-прежнему носить Крест за летные заслуги. Я не разрешаю ему менять награду».
