Марина Сванидзе - Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953
Миколайчик начинает разговор с самого болезненного для обоих: с вопроса о будущем управлении освобожденными районами Польши и о будущей советско-польской границе. Только после этого Миколайчик говорит о начале восстания в Варшаве и добавляет, что намерен вернуться в Польшу и создать там правительство. Сталин замечает, что вообще-то Варшава пока в немецких руках. Миколайчик говорит, что Варшава скоро будет освобождена. "Дай-то Бог, чтобы было так", — реагирует Сталин.
У Сталина вместо польского правительства уже есть созданный в июле 1944-го польский Комитет Национального освобождения.
В ходе второй встречи со Сталиным Миколайчик просит о помощи оружием восставшей Варшаве. Сталин говорит, что сбросить оружие легко. Что нужно просто иметь позывные сигналы и шифры. Он, Сталин, постарается сделать все возможное.
12 августа, через три дня после этих слов Сталина, ТАСС выступает со специальным заявлением, в котором советское руководство полностью отмежевывается от действий польского эмигрантского правительства и возлагает на него всю ответственность за происходящее в Варшаве.
В Варшаве в эти дни плохо подготовленное, не обеспеченное оружием восстание получает массовую поддержку населения города. Восстание приобретает новый характер и огромный размах. Безоружные жители Варшавы вливаются в ряды бойцов, строят баррикады. Но немцы удерживают город. Сражающаяся Варшава в крови. У Рокоссовского в Варшаве — сестра. Ее прячут, как сестру Рокоссовского. Рокоссовский взвинчен до предела.
Сталин пишет Черчиллю: "Восстание в столице Польши — безрассудная авантюра, за которую население поплатилось неисчислимыми жертвами. Этого не было бы, если бы советское командование было информировано до начала варшавской акции". Этот тезис будет долго служить простым объяснением крайне сложной ситуации с Варшавским восстанием. Сложность состояла в том, что Миколайчик отказался слить свое правительство с просоветским польским Комитетом Национального освобождения. А Сталину прозападное польское правительство в случае победы восстания совершенно не нужно.
Сталин тверд в своем решении вобрать Польшу в советскую орбиту. Сталин окажет Варшаве материальную помощь. Но советским и польским летчикам будет разрешено начать вылеты в Варшаву только в сентябре, когда восстание будет задыхаться. Рокоссовский говорит: "Помощь Варшаве начинается 13 сентября". Летчики совершат 2253 вылета с огромными потерями. Будут сбрасывать минометы, противотанковые ружья, автоматы, винтовки, продовольствие, медикаменты. Мешки с боеприпасами падали в самом центре города, на перекресток Иерусалимских аллей и Маршалковской улицы. Тогда, ночью, этот перекресток был освещен огнем пылающих зданий. Американцы и англичане также постоянно сбрасывают грузы для восставшей Варшавы. 5000 вылетов. И у них огромные потери.
Весь август союзники не получают разрешения на посадку на советских аэродромах. Они получат это разрешение только 9 сентября.
Попытка наступления войск Рокоссовского на Варшаву будет предпринята только в начале сентября. Сентябрь для войск Рокоссовского сильно отличается от июля, когда они только подошли к Варшаве. Тогда был пик волны рекордного летнего наступления, тогда была немецкая паника, тогда был особый здоровый военный азарт, который приносит успех. Тогда была близка к осуществлению мечта маршала Рокоссовского — принести свободу родному городу. Теперь все это сбито. В сентябре польские части фронта Рокоссовского переправятся на западный берег Вислы, будут биться там и с огромными потерями вернутся обратно. Варшава будет освобождена только в январе 1945-го. Варшавское восстание — это 200 тысяч погибших жителей города, которые поднялись против оккупантов. Варшавское восстание — это выплеск ненависти к фашизму в стране, которая потеряла в войне четверть своего населения.
Для Сталина поражение Варшавского восстания — это своеобразное решение польской проблемы немецкими руками. Неподконтрольная ему Армия Крайова в ходе восстания обескровлена. Окончательная расправа с ней уже сталинскими силами состоится 28 марта 1945 года. В этот день генерал НКВД Серов пригласит ее руководителей на переговоры в местечко Прушнув под Варшавой, где они и будут арестованы. Людей, боровшихся против фашистской оккупации, будут судить в Москве как "пособников фашистов". Союзники попросят советское руководство только об одном: не выносить смертных приговоров.
После войны в 1949-м Сталин поставит Рокоссовского на пост министра обороны Польши. Сделает его заместителем председателя Совета министров Польши, членом Политбюро Польской Объединенной рабочей партии и маршалом Польши. В 1950-м в Рокоссовского будут дважды стрелять. В войсках ему кричат: "Уезжайте в Россию!", "Долой красного маршала!". Незадолго до смерти Рокоссовский скажет: "Я самый несчастный маршал Советского Союза. В России меня считали поляком, а в Польше русским".
50-е годы. Министр обороны ПНР маршал К. К. Рокоссовский и маршал Г. К. Жуков
Но это будет потом. А 14 сентября 1944-го для Рокоссовского было днем большой личной радости. Освобожден пригород Варшавы — Прага, где Рокоссовский родился. Он, Рокоссовский, командующий 1-м Белорусским фронтом. Через освобождение Варшавы для войск его фронта открывается кратчайший путь на Берлин. Вечером дежурный офицер докладывает ему о звонке из Москвы. У аппарата Сталин. Без всякого предисловия он произносит: " Товарищ Рокоссовский, вы назначаетесь командующим 2-м Белорусским фронтом". — "Товарищ Сталин, за что такая немилость? Почему с главного направления меня переводят на второстепенный участок?" — "Это не немилость — это политика, — ответил Сталин. — На ваше место назначен Жуков".
1945 год
Георгий Жуков
В ноябре 1944-го Сталин по телефону снимает с командования 1-м Белорусским фронтом маршала Рокоссовского, перед которым открыта дорога на Берлин.
Жуков в своей книге "Воспоминания и размышления" пишет: "Верховный вызвал меня к себе и сказал: "1-й Белорусский фронт находится на Берлинском направлении. Мы думаем поставить Вас на это направление"".
То есть накануне победы Сталин назначает Жукова главным маршалом. Так же как в свое время назначил Маяковского после его смерти главным поэтом, а Горького перед смертью главным писателем.
После освобождения Варшавы в январе 1945-го войска 1-го Белорусского фронта стремительно продвигаются дальше по территории Польши. Вдоль дорог врывают деревянные щиты с плакатами, изображающими бойца, присевшего перемотать обмотки. На плакате надпись: "Дойдем до Берлина!"
Портнихи в польских городах в эти дни 1945-го приобретают неожиданных заказчиц. Это наши регулировщицы. Они просят подогнать по фигуре свои гимнастерки. Весной 1945-го им предстоит стоять на виду у всей Европы.
Вблизи советского КПП на германской границе на полуразрушенном доме дегтем большими корявыми буквами написано: "Вот она, проклятая Германия!"
Войскам жуковского 1-го Белорусского фронта до Берлина в это время остается меньше сотни километров. И речь идет о том, что Берлин можно взять уже в феврале. Жуков в воспоминаниях пишет: "Действительно, в то время противник на подступах к Берлину располагал ограниченными силами и оборона его была слабой. Это было нам ясно. В связи с этим командование фронта дало войскам фронта нижеследующую установку". В этом документе за подписью Жукова читаем: "Стремительным броском 15–16 февраля взять Берлин".
Предложения по наступлению на Берлинском направлении вносились в Ставку Жуковым и командующим 1-м Украинским фронтом Коневым еще 26 и 28 января. И были утверждены Ставкой. Правый фланг 1-го Белорусского фронта Жукова граничит с территорией действия 2-го Белорусского фронта Рокоссовского. Рокоссовский в этот момент ведет наступление против немецкой группировки в Восточной Померании. Страхуясь от возможного удара со стороны этой группировки, Жуков обращается к Сталину: "Я прошу не останавливать наступление войск фронта. Для обеспечения нашего правого фланга достаточно усилить фронт еще одной армией".
Г. К. Жуков и И. С. Конев
То есть Жуков, чтобы взять Берлин в феврале, просит у Сталина одну дополнительную армию. Жуков пишет: "Верховный обещал подумать, но ответа в тот день мы не получили. После дополнительных переговоров Верховный обязал нас хорошо подумать о своем правом фланге, но в выделении дополнительных сил отказал". Тем самым решение Ставки о начале Берлинской операции и ориентировка фронтам на взятие Берлина в феврале 1945-го ничем не подкрепляются и зависают. Этот вопрос для Жукова крайне болезненный. В его воспоминаниях спору о том, можно или нельзя было взять Берлин в феврале, отводится большое место. Спорит Жуков в 60-е годы с маршалом Чуйковым. Чуйков полагает, что "Берлином можно было овладеть уже в феврале". А вот Жуков, в 1945-м как раз нацеливший войска на взятие Берлина в феврале, в 1965-м выступает жестким оппонентом Чуйкова. Спор получается долгим, на восьми страницах жуковских мемуаров. После чтения мемуаров Жукова возникает ощущение, что Жуков сам неожиданно отказался от февральского наступления на Берлин. Он ссылается на угрозу с фланга, возникшую со стороны Померанской группировки противника, против которой ведет наступление Рокоссовский.
