Вадим Кожинов - О русском национальном сознании
Правда, при ближайшем рассмотрении проблема оказывается более сложной и противоречивой. Сами слова "западники", "западничество" таят в себе как бы подрывной смысл, в них заложена "идеологическая мина". Казалось бы, последовательный "западник" - это человек, преодолевший свою "русскость" (которая, как ни крути, оценивается в западнической идеологии в качестве чего-то "второсортного"...) и "сравнявшийся" с людьми западноевропейских стран. Однако ведь абсолютно ясно, что живущие на Западе люди никак не могут быть "западниками", то есть стремящимися преодолеть "свое" и усвоить иной, "чужой" образ жизни и мысли!
Западник - это, в конечном счете, "разновидность", "тип" именно русского человека, которым овладело стремление превратиться в западноевропейца, и с известной точки зрения "русское" в этом типе выступает даже более явно и резко, чем в тех русских людях, которые попросту живут в своем мире, оставаясь самими собой. Более резко потому, что в "западниках" очевиден как бы некий надлом, или, пользуясь популярным определением, "комплекс национальной неполноценности", который они стремятся изжить. Поэтому последовательное западничество являет собой, в сущности, один из видов русского экстремизма (который вообще характерен для русских); именно экстремистами были такие "крайние" западники XIX века, как В. С. Печерин или И. С. Гагарин, пытавшиеся (впрочем, тщетно) вытравить в себе все русское,- точно так же, как "крайние" славянофилы П. В. Киреевский и К. С. Аксаков пытались "очиститься" от всего западноевропейского...
И в конечном счете западник никак не может сравняться с западноевропейцами в глубоком, фундаментальном значении слова (для чего, кстати сказать, он должен стать не западноевропейцем "вообще", а англичанином, или немцем, или французом и т. п.) - подобно тому, как искусственные вещи никогда не равны естественным, природным. Более того: западники фатально "второсортны" и в своей, русской культуре. Так, например, в России было немало даровитых писателей, принадлежавших по своему мировоззрению к западничеству, но ни один из них не достигал уровня Пушкина, Тютчева, Гоголя, Достоевского или Толстого, которых невозможно отнести к западничеству.
Естественно возникает вопрос о противостоящем западникам направлении славянофилов. Гоголя и Достоевского и, тем более, поэта и мыслителя Тютчева нередко так или иначе причисляют к славянофильству, но это едва ли основательное решение (ниже мы будем подробно говорить о мировоззрении Тютчева). Последовательное, ортодоксальное славянофильство (следует отметить, что наиболее значительные представители этого направления далеко не вполне "умещались" в его рамках) ратовало за развитие своеобразной, отличной от романской и германской культур (и даже противостоящей им) славянской культуры и цивилизации, во главе которой, по убеждению славянофилов, должен быть русский народ.
В Х?Х веке (аналогичная ситуация сложилась также впоследствии в 1940-х годах, во время экспансии германского нацизма) для этой концепции вроде бы имелись существенные основания. Дело в том, что славянские народы подвергались тогда давлению и прямому гнету, с одной стороны-Австрийской, а с другой - Турецкой империй, а также Германии и Италии, и видели свою единственную защитницу в лице России.
Однако в тех исторических ситуациях, когда перед славянскими народами открывалась перспектива "свободного выбора" между Россией и Западом, они, как правило (отдельные "исключения" его не отменяют), стремились (и стремятся ныне) "интегрироваться" с Западом... Стоит сообщить, что в конце 1980-х годов мне довелось дать интервью журналистам Чехословакии и Польши, и я не без остроты поставил вопрос о том, что эти страны как бы всегда стояли и стоят перед "альтернативой": быть ли "передним крыльцом России" или "задним двором Запада", и беседовавшие со мной журналисты признали, что в конечном счете их страны склонны выбирать второе.
Славянофильство, опираясь на единство происхождения славянских народов, не могло или не желало признать, что существеннейший геополитический водораздел проходит не между, скажем, Чехией и Германией и, тем более, Хорватией и Италией, а по западной границе России - Евразии.
Но главное - в другом. Самой своей идеей славянской цивилизации, в чьем лоне русские должны выступить как часть (пусть и значительнейшая) целого, славянофилы по сути дела как бы "добавляли" к двум важнейшим европейским цивилизациям - романской и германской - еще одну, которая, в конечном счете, должна была, так сказать, мериться той же мерой, что и две первые.
Но если эту меру и можно применять к собственно европейским славянским странам, для России такая мера не годится хотя бы уже потому, что Россия всегда была многоэтнической страной, включавшей в себя не только славянские, но и финно-угорские, тюркские и другие народы.
Еще в Х? веке, при Ярославе Мудром, Россия (тогда - "Русь") занимала пространство от Карпат до Урала, и уже в 1639 году, то есть более трех с половиной столетий назад, русские "землепроходцы", возглавляемые человеком с символическим именем Иван Москвитин, достигли берега Тихого океана точнее, принадлежащего к его бассейну Охотского моря (в 1647 году на его берегу появилось поселение, впоследствии ставшее городом Охотск).
В последнее время, когда стало чуть ли не модой всяческое "очернение" России, ее вековое движение к востоку толкуется нередко как безнравственный и жестокий "колониализм", порабощавший и даже чуть ли не уничтожавший множество народов. Конечно, в ходе освоения гигантского евразийского пространства имели место всякого рода прискорбные явления, ибо история (да и человеческая жизнь вообще) - это отнюдь не идиллия, а драма, в которой к тому же неизбежны и открыто трагедийные коллизии. И вызывает решительные возражения вовсе не сама по себе констатация тех или иных заведомо "негативных" фактов истории России, но постоянно предпринимаемые в наши дни попытки представить Россию беспрецедентной "империей зла" - как "заклеймил" ее один из президентов США,- противостоящей-де неким "добрым" государствам.
При этом ухитряются как-то "не замечать", что история создания тех же США, вне всякого сомнения, имела гораздо более жестокий и безнравственный характер, чем история создания России. Так, продвижение создателей этого государства от берегов Атлантического в направлении того же Тихого океана сопровождалось целенаправленным - и, между прочим, всячески воспеваемым уничтожением коренного, индейского, населения. А овладение основной частью Тихоокеанского побережья США было результатом трехлетней (1846-1848 годы) захватнической войны с суверенным государством - Мексикой. США отторгли от Мексики больше половины (к тому же наиболее ценной половины, включающей, в частности, нынешние штаты Калифорния и Техас) ее территории. И есть даже своего рода цинизм в том, что крупнейшие города Тихоокеанского побережья США - Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Сан-Диего, Сакраменто, Сан-Хосе - носят мексиканские (испаноязычные) имена, между тем как прежним хозяевам этого побережья мексиканцам не было предоставлено в США и тени автономии (хотя бы чисто "культурной").
Речь идет отнюдь не о том, чтобы сопоставлением с США "обелить" Россию, но об объективном понимании ее истории в контексте мировой истории. Обращусь в связи с этим к сравнительно недавним событиям.
Как чудовищный и возможный-де только в нашей "проклятой" стране акт преподносят сегодня высылку в 1944 году в восточные районы нескольких народов за сотрудничество той или иной их части с германской армией. При этом опять-таки "не замечают", что ранее, после нападения Японии в декабре 1941 года на военно-морскую базу Пёрл-Харбор, все граждане США (страны, чье население образовалось из иммигрантов) японского происхождения - а их имелось около 100 тысяч человек - были без каких-либо разбирательств посажены до конца войны в концлагеря,- хотя они фактически никак не могли (в отличие от тех, кто подвергся ссылке в нашей стране) сотрудничать с атаковавшей американский флот Японией, поскольку Пёрл-Харбор отделен от берегов США почти четырьмя тысячами километров океана...
Снова подчеркну, что задача состоит не в "оправдании" жестоких акций, совершенных в нашей стране, но только в отвержении попыток представить ее неким уникальным средоточием зла.
Нельзя не сказать еще и о том, что становление России как государственности, включавшей в себя и восточную часть Европейского континента, и северную часть Азиатского, и постепенное продвижение этой государственности по всему громадному равнинному пространству от Карпат до Тихого океана было воплощением определенной исторической закономерности, проявлявшей себя в деятельности ряда предшествующих государственных (или хотя бы "протогосударственных") образований,- что осмыслено в работах евразийской школы (см., например, курсы истории Руси, созданные одним из виднейших евразийцев - Г. В. Вернадским, сыном знаменитого естествоиспытателя).
