Надежда Ионина - Стамбул. История. Легенды. Предания
Севернее расположился молитвенный дом Хаджи Мустафа-паши; раньше это был храм Святого Андрея, основанный Аркадией (сестрой императора Феодосия Младшего) и реставрированный потом императором Василием Македонянином. До сих пор здесь находится почитаемый источник, оскверненный однажды греческим пашой, который раньше был цирюльником в Неаполе. Здесь его увидел, взял к себе на службу и сделал пашой принц Джем. По приказанию папы римского (о чем рассказывалось выше) этот паша постепенно уморил своего хозяина, брея его отравленной бритвой, но впоследствии сам был убит во время возмущения янычар.
Из вышесказанного видно, что большая часть византийских церквей после турецкого завоевания Константинополя была обращена в мечети, но не надо видеть в этом преследования по религиозным мотивам. Византийцы сами покинули свои храмы, когда удалились в предместья, поэтому турки и обратили их в свои священные здания, так как ислам допускает творить молитву во всех святых местах. К тому же турки и сами строили много мечетей. Так, среди множества сооружений, возведенных в Стамбуле архитектором Синаном, выделяется мечеть Пири-паши, напоминающая о любимце султана Сулеймана Великолепного, на которого были возложено завоевание Родоса.
Мечеть Килих-Али-паши посвящена памяти отважного адмирала, который восстановил славу своей родины, поколебленную разгромом при Лепанто. Когда Килих-Али-паша попросил у султана необходимый для возведения мечети участок земли, тот указал ему на море. И тогда адмирал повелел возвести плотину, отвести воду, и на отвоеванном месте возвели мечеть, которая внутри украшена прекрасным персидским фаянсом.
А большая и красивая мечеть, живописно расположенная у самого входа в долину под Атмейданом, своим происхождением обязана другому адмиралу — завоевателю острова Хиос, хорвату по происхождению. Зодчий Синан возвел эту мечеть в 1565 г.: внутренность ее хоть и отличается простотой, но исполнена тщательно и носит отпечаток величия и значительности. Михраб мечети украшен фаянсом, тонко расписанным синей и белой краской, а минбар — изваяниями; стекла окон вставлены в бронзовые (а не в железные) рамы. Основатель мечети построил скромный склеп для себя, где и покоятся останки его и детей.
Из всего вышесказанного читатель может убедиться, что на Востоке кладбища часто устраиваются вокруг мечетей прямо в городе. А вот тюрбе султана Махмуда II стоит одиноко — и этим отличается от других. Попутно расскажем об истории возведения этой гробницы:
«Как-то раз султан проезжал мимо этого места, тогда пустынного, как вдруг подувший с Босфора сильный ветер сорвал с его головы чалму. Тогда султан грустно задумался, а потом сказал паше, подносившему ему поднятую чалму: “Наверное, здесь и надо похоронить меня”».
Абдул-Меджид, сын султана Махмуда II, вспомнил слова отца и похоронил его на месте, где теперь располагается новая часть Стамбула и бегает трамвай. Внутри тюрбе султана царит тишина, на середине стоят два надгробных камня — султана и злосчастного Абдул-Азиза, а вокруг них — несколько женских памятников. На саркофагах султанов лежат черные бархатные покрывала, богато расшитые серебром.
Кроме тюрбе вокруг мечетей Стамбула находятся небольшие кладбища с множеством надгробных памятников. Арабской вязью на них вырезается надпись, начинающаяся стихом из Корана, а потом идет краткое изложение жизни покойного. Украшают могильные камни геометрические и цветочные орнаменты, а надписи сделаны очень сердечные или даже с юмором: «Бедный добрый Исмаил-эфенди, смерть которого вызвала глубокую печаль среди его друзей. Он заболел любовью в возрасте 70 лет, закусил удила и поскакал в рай». На одной из стел, например, изображены три дерева (кипарис, миндаль и персик) и сделана такая надпись: «Я посадил эти деревья, чтобы люди могли знать мою судьбу. Я любил девушку с миндалевидными глазами, стройную, как кипарис, и я прощаюсь с этим прекрасным миром, так и не отведав персиков».
Едикуле (Семибашенный замок)
Там, где сухопутные стены Константинополя когда-то соединялись со стенами, шедшими вдоль Мраморного моря, до сих пор стоит Мармер-куле (Мраморная башня). Чуть далее — массивные квадратные башни, между которыми в прошлом располагались знаменитые «Малые ворота города». За ними виднеется верхняя часть Семибашенного замка, который стоял обособленно и был отгорожен специальной стеной, примыкавшей к городской стене. При византийцах здесь находилась древняя крепость, на территории которой был устроен монетный двор. Из-за своих пяти башен крепость называли еще Пентапиргией. Гражданские ворота замка тоже назывались Пентапиргия; над ними был виден византийский орел, изваянный на доске и вделанный в стену. В 1350 г., в царствование императора Иоанна VI Кантакузена, к замку прибавили еще две башни, тогда он и стал называться Гептапиргия (Семибашенный).
Центральный ансамбль замка составляют две монументальные квадратные башни, сложенные из огромных монолитных плит белого мрамора. Во время осады и штурма Константинополя крестоносцами Семибашенный замок был разрушен, но потом турки вновь отстроили крепость, оставив, правда, только четыре башни (высота самой большой равняется 65 м). Название же за крепостью сохранилось прежнее — Семибашенный замок.
Едикуле (Семибашенный замок)Сначала он использовался в качестве сокровищницы, потом был превращен в государственную тюрьму, и его смело можно было назвать «стамбульской Бастилией». Это была одна из самых страшных тюрем города, которую охраняли 250 стражников, живших со своими семьями здесь же в крепости — в специальных жилищах. Командовал ими начальник стражи, которому не разрешалось выходить из замка ни по какому случаю; только два раза в год, по особому повелению визиря, он выходил в город на святые праздники.
Через мрачные камеры Семибашенного замка прошло много опальных придворных, министров и других лиц, не угодных султанам. Здесь же томились в заключении семь султанов, свергнутых с престола. Так, в 1622 г. на верхнем этаже башни янычарами был задушен султан Осман II (Юный Осман).
А сколько людей погибало здесь медленной смертью — без света, воздуха и пищи! Сколько страданий видели камни этих мрачных подземелий! Например, башня, которая стоит ближе к Золотым воротам, служила местом пыток и казней; головы казненных бросали в глубокий «Колодец смерти»[66]. Русский паломник В.Г. Барский писал, что в замке «находились по 2—3 тысячи пар христиан, скованных в железные цепи без различия пола и достоинства. А какие им от турок мучения и насилия были, то и описать трудно».
Справа от входа в Семибашенный замок возвышается Посольская башня, в которую заключали послов тех держав, с которыми Турция прерывала дипломатические отношения, собираясь воевать. В ней, в частности, содержались русские послы П.А.Толстой (1710—1712), А.М. Обрезков (1768-1771), Я.И.Булгаков (1787-1789). Варварский обычай заключать в тюрьмы посланников других государства существовал очень долго, и европейские державы безропотно покорялись ему, утешая себя тем, что все они унижены в равной степени. Первой возвысила своей повелительный голос российская императрица Екатерина II, которая после побед П.А. Румянцева объявила, что готова принять мирные предложения Высокой Порты, но прежде всего должен быть освобожден A.M. Обрезков.
Русский посланник A.M. Обрезков в тюрьме заболел, после чего другие посланники добились от султана разрешения, чтобы все узники могли жить в одном из домов, находившихся в ограде крепости[67]. Впоследствии французский посол генерал Себастиани убедил султана разрешить A.M. Обрезкову вернуться на родину.
Всякая попытка бегства из Семибашенного замка была невозможна, так как железные ворота его ощетинивались такими же железными остриями. Как легенду, рассказывают о французском посланнике Бофе, которому каким-то образом все же удалось бежать. Французский министр Шуазель-Гуфье предлагал средства к спасению и русскому посланнику Я.И. Булгакову, но тот отвечал, что «представитель Екатерины II… не будет ничем обязан стороннему посредничеству и не пожертвует ради своей личной безопасности честью престола и Отечества».
В Едикуле тюрьмы располагались наверху и внизу, они были с окнами и без них. В одну из таких тюрем был заключен последний французский посланник Руфэн, когда в 1798 г. между Францией и Турцией была объявлена война. Маленькая камера его слабо освещалась одним только решетчатым окном, которое располагалось так высоко, что посмотреть в него мог бы только очень высокий человек.
Справедливости ради следует отметить, что некоторым знатным узникам разрешалось свободно ходить по крепости, только им не дозволялось иметь ни ножа, никакого другого оружия. Например, в XIX в. в Едикуле сидел алжирский король Гсемени, который имел при себе четырех слуг и особое жилище…
