Жан Флори - Боэмунд Антиохийский. Рыцарь удачи
Боэмунду и Балдуину были пожалованы соответствующие княжества. Однако ни в одном из источников не упоминается об этих пожалованиях. Лишь позднее капеллан Балдуина (оспаривая каноны сомнительной подлинности)[582], чтобы обосновать главенство Иерусалима, чьим королем стал его господин, сослался на инвеституру 1099 года: «К тому же именно в Иерусалиме из милости Божьей герцог Готфрид и сеньор Боэмунд получили из рук патриарха инвеституру на их владения»[583].
Вильгельм Тирский повторяет это утверждение в письме, чья подлинность порой ставится под сомнение; он упоминает о том, что в праздник Пасхи 1100 года Готфрид якобы стал вассалом Гроба Господня и Даимберта[584]. В мои намерения не входит оспаривать подлинность этих документов (ни даже реальность самих «инвеститур»), но я желал бы обратить внимание на их поздний и своевременный характер. Молчание других источников на этот счет столь же красноречиво: оно выражает нежелание светских князей открыто принять и тем более заявить о своей зависимости от патриарха, в котором они, однако, нуждались, чтобы узаконить свое положение, особенно в отношении Византии[585].
Известно, к тому же, что Даимберт крайне серьезно отнесся к своей политической, духовной и светской роли патриарха. По сути, он пытался следовать в завоеванной Святой земле тем же принципам, что и папство — в Италии. А именно: принципам григорианской реформы, слегка измененной Урбаном II, к которой Даимберт добавил и собственный умелый штрих. Патриарх знал, что многим обязан Боэмунду, поддержавшему его кандидатуру. Со своей стороны, Боэмунд получил от него законные права, которыми он воспользовался лучше, чем кто-либо, чему немало способствовало его удаленное положение от Иерусалима («светские» конфликты с патриархом угрожали ему в меньшей степени, чем Готфриду или Танкреду) и особая позиция в княжестве Антиохийском, основанном наперекор Византии.
Вероятно, именно в этот момент Боэмунд задумал принять официальный титул «князя Антиохийского»[586]. После исследований Ральфа Евдейла стало известно, что Боэмунд никогда не был «князем Тарентским», хотя ему приписывали этот титул издавна; так до сих пор считает и Томас Эсбридж[587]. В те времена слово «князь», в основном употребляемое во множественном числе (principes), имело самый общий смысл, означая могущественных лиц, «главных» сеньоров из числа военной аристократии. Понятие «княжество» в политическом и географическом значении этого слова, тем не менее, уже существовало в Южной Италии в конце XI века; мы уже упоминали князей Капуанского или Салернского. Взяв эту идею на вооружение, Боэмунд развил ее после того, как завоевал регион Антиохию, в котором он основал «княжество», присвоив себе, как только это стало возможным, титул «princeps Antiochiae», обозначив тем самым независимость не только от византийского императора, но и патриарха.
Несмотря на эти частности, Даимберт полагал, что Боэмунд сознает свое обязательство оказывать ему помощь в случае необходимости. Отъезд большей части предводителей крестоносного воинства поставил нового патриарха в зависимость от войск Готфрида и Танкреда. Со своей стороны, Боэмунд и Балдуин, покинув Иерусалим 1 января 1100 года, отправились в паломничество к Иерихону, после чего вернулись в собственные владения. На обратном пути, примерно 26 января, они встретились в Лаодикее с графом Тулузским, который впоследствии, в середине мая, покинул город, отправившись в Константинополь. В конце января Боэмунд вступил в Антиохию, где его восторженно встретили жители. 10 января столь же теплый прием ждал и Балдуина в Эдессе[588].
В Палестине Даимберт всё чаще сталкивался с «сопротивлением» со стороны Готфрида, а порой и Танкреда. Второго февраля Готфрид безропотно передал Даимберту контроль над Иерусалимом и Яффой, но в день Пасхи, 1 апреля, он выдвинул свои условия. Ссылаясь на нехватку сил, не позволяющую ему отвоевать у сарацин другие крупные города, Готфрид пожелал сохранить свои владения вплоть до самой смерти. Если он умрет, не оставив наследника, его землями будет владеть Церковь. Об этом сообщил Вильгельм Тирский в упомянутом нами письме[589].
Проблема возникла быстрее, чем думали. Десятого июня Готфрид Бульонский и Даимберт находились в Яффе, куда только что прибыл венецианский флот. По пути Готфрид проехал через Акру и Цезарею, где эмир, ставший вассалом Готфрида, устроил в его честь пиршество. Согласно Альберту Ахенскому, герцог попробовал — из вежливости — лишь один плод, но тем не менее заболел; позднее говорили, разумеется, что он был отравлен. Вероятно, Готфрид стал жертвой чумы, свирепствовавшей в то лето в Палестине. В Яффе ему стало хуже; 12 июня Готфрид попросил, чтобы его перевезли в Иерусалим. Узнав о его недуге, Танкред направился в Яффу, где при посредничестве Даимберта и графа Гарнье де Грея провел переговоры с венецианцами, пообещав им уступить треть завоеванных городов в обмен на военную и морскую помощь[590]. Затем все двинулись в Иерусалим, чтобы посетить святые места.
Первым городом в списке завоеваний значилась Акра — Танкред надеялся забрать ее себе. Тринадцатого июля Танкред и Гарнье двинулись к Яффе, намереваясь присоединиться к венецианцам, чтобы сообща приступить к штурму Акры. Но Гарнье, в свою очередь, заболел и вернулся в Иерусалим, где скончался. Незадолго до него, 18 июля, испустил дух Готфрид. Его погребли в храме Гроба Господня, чьим официальным защитником он являлся. Все свое недолгое правление он отказывался носить королевский титул и корону[591].
Лотарингский клан мучительно переживал эту потерю. Отныне его влияние могло уменьшиться или вовсе сойти на нет. Возможно, приближенные Готфрида даже скрыли на первых порах смерть своего сеньора, решив сначала известить Балдуина и попросить его явиться как можно скорее, чтобы наследовать брату. Прибыв к нему, посольство во главе с Робертом, епископом Рамлы, и низложенным патриархом Арнульфом де Шоком поторопило Балдуина с решением, утверждая, что люди Готфрида не признают никого иного на троне Иерусалима. Балдуин дал обещание явиться в самом скором времени[592]. Если верить Раулю Канскому — чей рассказ в данном случае хронологически неточен, но заслуживает внимания из-за интересной идеологической позиции, — перед смертью Готфрид позвал к себе Даимберта, Арнульфа и «всех других князей» (каких?), чтобы посоветоваться по поводу наследования. Все положились на него в этом вопросе, и Готфрид назначил наследником своего брата Балдуина: решение было принято собравшимися единодушно. Рауль Канский, как известно, враждебно относился к Балдуину, а потому маловероятно, что он «придумал» этот эпизод, столь благоприятствующий его сопернику[593].
Однако Даимберт, считавший себя хранителем власти, не желал утратить свои прерогативы. Согласно Альберту Ахенскому, в Яффе он узнал от венецианцев о смерти Готфрида; тогда он договорился с Танкредом — который ненавидел Балдуина, своего вечного соперника — о будущем Иерусалимского королевства. В начале августа они послали «посольство в Антиохию к Боэмунду, дяде Танкреда, чтобы пригласить его отправиться в край Иерусалимский со всей его воинской силой и завладеть этим королевством, прежде чем какой-либо наследник герцога Готфрида не занял его трон»[594]. Безусловно, в данном случае перед нами предвзятая интерпретация событий, предложенная людьми Готфрида. Даимберт, как мы увидим дальше, мог просить помощи Боэмунда, но не мог предлагать ему корону Иерусалима… которой Боэмунд, к тому же, отнюдь не рвался обладать, поскольку Антиохия интересовала его куда больше.
Согласно Альберту Ахенскому и Вильгельму Тирскому, послание в Антиохию поручили доставить секретарю Даимберта, некоему Морелю. Вильгельм Тирский приводит даже полный его текст. Относительно достоверности этого источника можно сомневаться, однако у нас нет приемлемых оснований для того, чтобы оспорить его содержание; тем не менее к нему следует относиться с известной долей критики. Послание патриарха воспроизведено епископом, а потому не стоит удивляться его политико-церковной окраске: для Вильгельма Тирского Святая земля являлась территорией Церкви, и господином на ней был Даимберт. Он попросил Боэмунда прийти на помощь тому, кому тот должен был оказать поддержку.
По сути, Даимберт вовсе не предлагал Боэмунду захватить королевство. В своем послании прелат сначала напоминал о том, что он был возведен Боэмундом в сан патриарха и главы Церкви Иерусалимской, «матери всех других церквей и правительницы народов». Затем следовали жалобы на Готфрида Бульонского, обвиненного в желании отнять имущество и земли у Церкви, несмотря на то что сам был её вассалом. После смерти Готфрида Гарнье де Грей, посмевший укрепить Башню Давида в пику Даимберту, отправил послание Балдуину, пригласив его «явиться как можно скорее и обобрать Церковь Господина». За это он был наказан Богом, поскольку умер спустя четыре дня после смерти герцога! Но недостойные людишки Готфрида не оставили попыток восставать против Церкви. Отныне, писал прелат, он может рассчитывать лишь на своего «дражайшего сына Боэмунда», которому он напоминает об услугах, оказанных когда-то его отцом Робертом Гвискардом папе Григорию VII: тот явился в Рим, чтобы освободить понтифика. Даимберт, в свою очередь, поторопил Боэмунда прийти ему на помощь вместе со своими воинами, чтобы укрепить власть патриарха в тех землях, которые тот считал своими. Использованные при этом выражения заслуживают внимания:
