Сергей Галвазин - Охранные структуры Российской империи
"Искра" и социал-демократические организации впервые в истории революционного движения в России широко использовали официальный (легальный) способ связи — русскую и международную почту — для пересылки в большом количестве нелегальной корреспонденции. Одновременно практиковались так называемые "оказии". Здесь также помогали не находящиеся в поле зрения полиции лица, сочувствующие революционному движению и пользующиеся определенным доверием (студенты, медики, учителя, актеры и т. п.), которые выезжали за границу по различным делам и соглашались по пути доставить письмо адресату или опустить его в почтовый ящик. "Важно, чтобы на письмах не было заграничного штемпеля, тогда на них русская полиция обращала меньше внимания. Крестьянки, приезжавшие на базар из России, за небольшую плату брали наши письма и бросали их в ящик уже не в России", — писала Крупская, отвечавшая за переписку в партии. Немаловажно знать тактику, которую применяли и филеры, чтобы зафиксировать факт броска корреспонденции в почтовый ящик. "Примите меры, чтобы шпики не могли видеть, как опускаются письма, а то при окружении Матвея и Веры шпиками, возможно, что прослеживают опускание писем в ящики, открывая подозрительные письма. Такой прием вообще охранка давно знает и практикует"1.
Адреса, по которым шла корреспонденция, подразделялись на постоянные, временные и случайные. Временные адреса служили для кратковременных, часто одноразовых, связей с целью решения вопроса о постоянном адресе.
Адреса для связей подразделялись на адреса для писем и для нелегальной печати. Адресатом являлось, как правило, какое-либо учреждение, предприятие. В таких случаях получатель не указывался, либо им было подставное либо вымышленное лицо.
Техника же пересылки конспиративного письма заключалась в следующем. Подготовленное письмо запечатывалось в конверт и отправлялось на посреднический адрес для последующего вручения адресату. О том, кому следовало вручить письмо, условливались заранее. В другом случае письмо запечатывалось в новый конверт и направлялось на промежуточный адрес для вручения тому, кому предназначалось. Эти правила касались как заграничной, так и внутрироссийской переписки.
Прежде чем пользоваться каким-либо каналом связи, этот канал проверялся. Для начала практиковалась посылка обыкновенных писем невинного содержания. Лишь после получения от адресата подтверждения в получении корреспонденции завязывалась регулярная переписка.
В отдельных случаях об отправке письма шло предупреждение открыткой с бытовым текстом. Эта же открытка означала, что адресат продолжает работу в нормальных условиях.
Часто внешнее письмо писалось измененным почерком на языке той страны, куда оно направлялось или откуда исходило. Чаще всего это был немецкий, французский или английский язык. Как само письмо, так и адрес на конверте исполнялись печатными буквами. Кроме того, письма, исходящие от мужчины, иногда подделывались и стилизовались под письма, направленные якобы от женщины. Такие меры затрудняли охранке проведение экспертизы почерков и определения по ним автора письма.
Также широко применялись многочисленные условности, псевдонимы, сокращения, иносказания, понятные только адресату.
Важно было правильно написать заграничный адрес, так как правила его написания в европейских странах отличались от принятых в России.
Нередко письма за границу пересылались в почтовых вагонах скорых и пассажирских поездов, минуя почтовые отделения. Такие письма штемпелевались непосредственно в почтовых вагонах с указанием их номеров, а обратный адрес не указывался, что давало возможность избегать упоминания места отправления корреспонденции. В этом случае невозможно было определить город (ж.д. станцию), из которогo письмо отправлено.
Для доставки через границу литературы и других объемных грузов революционеры широко использовали и контрабандные пути. Для контрабандистов это возможность заработать, для подпольщиков — вполне надежный канал, обеспечивающий конспирацию при должной проработке1.
Все письма, содержащие информацию секретного характера, исполнялись тайнописью, которая выявлялась сначала нагреванием, а затем, по мере совершенствования технологии, обработкой специальным химическим составом. Кроме того, наиболее секретные данные (фамилии, адреса, пароли и т. п.) шифровались. Шифр со временем усложнялся, повышалась его надежность.
Тайнопись наносилась между строк в отправляемых через границу книгах, журналах, газетах, между строк открытого письма (способ "Ласточка"). Конспиративные письма заделывались в переплеты книг. Крупская так описывала технику вскрытия подобных тайников: "На днях пошлем вам книгу в переплете. Переплет надо будет опустить в теплую воду и, когда он станет расслаиваться, начать отделять листы, подставляя под кран с кипящей водой. Надо только не спешить. Отделенные таким образом листы вытереть губкой, чтобы снять клей, потом дать высохнуть и сыроватым положить под пресс…"1
О надежности применяемых методов связи свидетельствует тот факт, что Особому отделу Департамента полиции удалось дешифровать не более 20 процентов искровской переписки. Некоторые перехваченные "черным кабинетом" письма вообще не были прочитаны2.
После октября 1917 года новая власть стала формировать свой собственный государственный аппарат, в котором ВЧК стала выполнять задачи карательного органа, заменив собой Департамент полиции со всем его арсеналом средств. Имеющим огромный опыт подполья, арестов, тюрем и ссылок, организации агентурно-оперативного процесса и воспитанным на правилах строгой конспирации её сотрудникам и руководителям не пришлось ничего открывать заново.
В.Р. Менжинский, второй председатель ОГПУ после Дзержинского, однажды заметил: "Принцип — работать без провалов — беспощадно относясь ко всем растяпам, оказался жизненным после Октября, даже в деятельности такого учреждения, как ВЧК-ОГПУ. Если мы имели большие конспиративные успехи, то…подпольную выучку… я применял, насколько умел, к нашей чекистской работе"3.
Процесс преемственности этих ведомств специального назначения всегда был скрыт за грифом "Секретно", но это уже другая тема, не менее занимательная и поучительная. Здесь лишь стоит обозначить, что в первые годы власти Советов "военспецы", как носители профессиональных знаний и опыта, были не только в армии, но также в правительстве и в органах политического сыска. Дзержинский, например, в качестве эксперта привлекал В.Ф. Джунковского, который с 1913 года был товарищем (заместителем) министра внутренних дел и свою деятельность начал с сокращения разросшейся сети секретных агентов, с его точки зрения противоречащей законности и элементарной целесообразности. Позже он предпринял попытку расследования деяний Распутина, как человека, который "расшатывает трон", за что попал в немилость и указом царя в 1915 году был уволен с должности товарища министра внутренних дел с переводом в действующую армию. В историю Джунковский вошел как борец против беззаконий царской охранки. В 30-х годах он стал одной из миллионов жертв сталинских чисток.
Организационное строение, правила личной безопасности и конспирации, тактические приемы и методы ведения активных наступательных действий находящейся на нелегальном положении организации стали общепризнанными и классическими для всех последователей, от гайдаровских "Тимура и его команды" до разбросанных по всему миру троцкистских организаций. Эти же принципы лежат в основе всех без исключения специальных служб, включая разведки, где тоже ошибаются лишь один раз.
Именно так существуют и действуют сегодня, не обязательно копируя оригинал, все нелегальные структуры криминальной направленности наркосиндикаты, "борцы за справедливость", практикующие терроризм, мафиозные группировки и многие другие. Они не обязательно могут знать, что все это уже было. Ведь и в науке открытия, бывало, делались почти одновременно двумя независимыми и неведомыми друг другу людьми. Просто законы природы и общества, существующие объективно, как порождают само их существование, так и задают им условия выживания. А выживает не всегда сильнейший, но, чаще, грамотный и опытный.
