Евгений Спицын - Россия — Советский Союз, 1917–1945 гг.
• «Пятаков — человек несомненно выдающейся воли и выдающихся способностей, но слишком увлекающийся администраторством и администраторской стороной дела, чтобы на него можно было положиться в серьезном политическом вопросе».
Вероятнее всего, подобная характеристика Г.Л. Пятакова была вызвана тем обстоятельством, что сам В.И. Ленин остался крайне недоволен тем, что этот «молодой член ЦК», будучи заместителем председателя Госплана СССР по кадровым вопросам, так и не смог «по-военному подтянуть» этот аппарат и сократить и удешевить его «по типу американского треста».
При анализе этого «Письма» современные историки спорят по целому кругу проблем.
а) Кто был настоящим автором последних ленинских работ. В советской исторической науке постановка такого вопроса была бы просто невозможна, поскольку никто из советских историков не ставил под сомнение, что такие известные статьи, как «Письмо к съезду», «Лучше меньше, да лучше», «Странички из дневника», «К вопросу о национальностях или об "автономизации"», «О нашей революции», «Как нам реорганизовать Рабкрин», «О придании законодательных функций Госплану» и «О кооперации», созданные в декабре 1922 г. ― марте 1923 г., были надиктованы именно В.И. Лениным.
В настоящее время целый ряд авторов (В. Сахаров, Ю. Жуков, В. Иванов, В. Ермаков) вполне обоснованно говорят о том, что ряд ленинских работ, в частности, «Письмо к съезду» и «К вопросу о национальностях или об "автономизации"», принадлежат совершенно другому лицу: либо Л.Д. Троцкому, либо работникам ленинского секретариата, в частности, Л.А. Фотиевой, либо членам его семьи, в частности, Н.К. Крупской и М.А. Ульяновой.
б) Кого В.И. Ленин видел в качестве своего реального преемника. Одни авторы (В. Старцев) весьма категорично говорят, что именно в Л.Д. Троцком умирающий вождь видел реального претендента на лидерство в партии и государстве.
Их оппоненты (Н. Васецкий, А. Зевелев) утверждают, что из ленинского «Письма к съезду» со всей очевидностью явствует, что никого из членов тогдашнего ЦК В.И. Ленин не рассматривал в качестве своего преемника на посту руководителя партии и государства. Более того, он был убежден, что роль его преемника может исполнить только весь состав Политбюро и Секретариата ЦК, поставленный под жесткий контроль со стороны расширенных и обновленных ЦК и ЦКК.
Еще одни авторы (Д. Волкогонов, В. Сахаров) полагают, что только И.В. Сталин по своим личным и политическим качествам мог стать преемником В.И. Ленина, и реальной альтернативы ему в тот период просто не было.
Наконец, еще ряд авторов (Н. Валентинов, A. Шубин) утверждают, что В.И. Ленин, диктуя свои последние заметки, вовсе не собирался умирать. Напротив, в своих последних диктовках он стремился особо подчеркнуть свое неоспоримое лидерство в партии и свое исключительное право определять стратегию большевизма на ближайшую историческую перспективу, а критика им других партийных вождей была призвана подчеркнуть особое положение B.И. Ленина в высшей партийной иерархии.
в) Когда об этом «Письме» стало известно другим лидерам партии и государства. Традиционная точка зрения (Е. Плимак, В. Наумов) состоит в том, что о существовании «Письма к съезду» при жизни В.И. Ленина знал только И.В. Сталин, который через главу секретариата Совнаркома СССР Лидию Александровну Фотиеву постоянно получал всю секретную информацию из Горок. Это обстоятельство и позволило генсеку подготовиться к отражению возможного удара на предстоящем партийном съезде и обратить эту «политическую бомбу» в свою пользу.
Другие авторы (В. Сахаров, Ю. Жуков) уверены, что о содержании ленинских диктовок до смерти вождя знал только Л.Д. Троцкий, который получал всю достоверную информацию от той же Л.А. Фотиевой, записавшей большую часть ленинского «Письма» и других его заметок.
Третья группа авторов (В. Роговин) полагает, что уже в июле 1923 г. о содержании этого «Письма» знали Л.Б. Каменев, Н.И. Бухарин и Г.Е. Зиновьев.
Наконец, четвертая группа историков (В. Старцев) утверждает, что уже в январе 1923 г. все соратники В.И. Ленина были знакомы с секретной частью этого «Письма».
В январе ― марте 1923 г. В.И. Ленин диктует свои последние статьи «О придании законодательных функций Госплану», «Странички из дневника», «Как нам реорганизовать Рабкрин», «Лучше меньше, да лучше» и другие, которые в хрущевско-горбачевской историографии (Е. Плимак, В. Наумов, Д. Волкогонов) традиционно называли «Политическим завещанием В.И. Ленина». Хотя, как верно отметили ряд современных авторов (В. Сахаров), никакого «ленинского завещания» в природе не существовало.
Основным содержанием этих ленинских работ стала проблема реформирования советского государственного аппарата, который, по мнению В.И. Ленина, был «целиком заимствован нами от царизма и лишь чуть-чуть подмазан советским миром», он «из рук вон плох, насквозь чужд нам и представляет собой буржуазную и царскую мешанину», «всё у нас потонуло в паршивом бюрократическом болоте ведомств», а наши ведомства и их декреты «полное говно».
Кроме того, по мнению доморощенных антисталинистов (Д. Волкогонов, В. Наумов, В. Роговин, Р. Такер), две последние ленинские диктовки, в которых содержалась резкая критика Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции, были прямо направлены против И.В. Сталина, возглавлявшего это ведомство до июля 1922 г. Однако, как верно отметил выдающийся русский историк профессор А.Г. Кузьмин, суть данных ленинских работ, в которых он вернулся к своей прежней идее «третьего источника марксизма», состояла в осознании того, что в основу советской власти должны быть положены принципы «общинного социализма», а не «принцип вождизма», укоренившийся в партии во времена Гражданской войны.
Именно поэтому по решению Политбюро ЦК пять из восьми ленинских работ, предназначенных вождем для печати, перед их публикацией в «Правде» были подвергнуты точечной цензуре и редактированию, а в адрес местных партийных комитетов за подписью И.В. Сталина, Л.Д. Троцкого, Л.Б. Каменева, Н.И. Бухарина, В.М. Молотова, А.И. Рыкова, М.П. Томского, Ф.Э. Дзержинского и В.В. Куйбышева было направлено письмо, в котором прямо говорилось, что следует снисходительно отнестись к этим ленинским работам, поскольку они были написаны им в крайне болезненном состоянии.
6 марта 1923 г. у В.И. Ленина произошел очередной инсульт, в результате которого он окончательно потерял всякую работоспособность и речь и полностью отошел от дел.
В горбачевский период целая когорта «прорабов перестройки» (В. Наумов, А. Зевелев, Е. Плимак), по прямой указке А.Н. Яковлева, вполне сознательно связали новый приступ ленинской болезни с именем И.В. Сталина. Якобы 5 марта 1923 г. В.И. Ленин совершенно случайно узнал от Н.К. Крупской о старом конфликте, произошедшем между ней и И.В. Сталиным в конце декабря 1922 г., и, находясь под сильным впечатлением от этой информации, написал генсеку очень резкое письмо следующего содержания: «Уважаемый т. Сталин! Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное… я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения. С уважением В. Ленин».
Однако, как установили современные историки (В. Сахаров, Ю. Жуков, В. Ермаков), этот «ленинский» документ был сфабрикован кем-то из ближайшего окружения вождя (Н.К. Крупской или М.А. Ульяновой) или даже самим Л.Д. Троцким, и в природе этого конфликта просто не существовало.
Тема: Борьба за лидерство в партии в 1923―1927 гг.
1. Новый раунд борьбы за власть и возникновение троцкистской оппозиции (1923―1924).
2. Разгром троцкистской оппозиции (1924―1925).
3. Образование «новой оппозиции» и ее разгром (1925).
4. Образование «объединенной оппозиции» и ее разгром (1926―1927).
1. Новый раунд борьбы за власть и возникновение троцкистской оппозиции (1923―1924)Поскольку в начале 1920-х гг. партия большевиков окончательно превратилась в особый властный институт, органически встроенный во весь государственный организм, борьба за власть в высших эшелонах партийного руководства страны стала носить принципиально новый характер. Как это ни печально, но значительная часть постсоветских авторов (Д. Волкогонов, Р. Медведев, В. Роговин, О. Хлевнюк) до сих пор рассматривают эту проблему только через призму персональной борьбы за власть. Хотя это абсолютно неправомерный и даже антиисторический подход, поскольку эта борьба определялась суммой многих обстоятельств, а не только личным соперничеством Л.Д. Троцкого, И.В. Сталина, Г.Е. Зиновьева и других партийных вождей.
