Герд- Хельмут Комосса - Немецкая карта: Тайная игра секретных служб: Бывший глава Службы военной контрразведки рассказывает.
В прошлом Германия в области своей внутренней безопасности допустила крупные ошибки. После известных терактов 70–80–х гг. мы поспешили дать отбой, хотя угрозы для нашей безопасности отнюдь не исчезли. И по сей день тогдашние террористы продолжают жить неопознанными среди нас. Их преследование прекратили слишком рано, сразу после конца раскола Европы. С развалом Советского Союза наша безопасность явно укрепилась. Многие политики поверили, что отныне и внутри страны отпали всякие серьезные угрозы. Ошибкой стало низведение наших сил безопасности до уровня их неэффективности. Сокращение вдвое кадрового состава, ликвидация оперативных инстанций в МАД — демонтаж идет по всему фронту. Тогда над этим хорошенько поработали. А ведь всякому понятно, что стабилизация сил для укрепления внутренней безопасности — дело небыстрое.
После 1990 г. сильно сократили расходы даже на случай природных катастроф. Медицинское оборудование быстро устарело, равно как и спецтранспорт.
Я знаю — многим читателям подобная правда не по вкусу. Но я пришел к убеждению, что органы, призванные обеспечивать в Германии безопасность, не соответствуют настоящим угрозам. Сошлюсь только на возможные угрозы со стороны исламских экстремистов. На сегодняшний день их в нашей стране свыше 31 тыс., объединенных в восемнадцать выявленных организаций. У меня это вызывает беспокойство.
Теракт 11 сентября 2001 г. готовился тщательно и задолго. Это была угроза совершенно новых масштабов, которые нам не по плечу. Это недвусмысленно подтвердил в ноябре 2006 г. министр внутренних дел Шойбле. И в войне такого рода особую роль играет фактор внезапности, но его мы вполне способны резко ослабить. Противник должен быть заблаговременно распознан и получить энергичный отпор. Но для этого нужна политическая воля. И в этой войне действует эффект устрашения. Ведется она в темноте, и внезапность остается основным способом ошеломить противника. Как раз в этот момент решающую роль играет человеческий фактор.
Мне вспоминается разговор с одним из моих тайных агентов. Мы сумели внедрить этого молодого офицера в одну из террористических групп. В подобной практике нет ничего чрезвычайного, к ней прибегают все спецслужбы мира. Однако этот молодой сложившийся солдат через несколько месяцев работы в экстремистской группе пережил процесс серьезных внутренних изменений. Будучи свидетелем бесконечных дискуссий, испытывая влияние мнимых товарищей, он постепенно начал сомневаться в правоте того, что он делал там — в группе, цели которой он должен был выведать. Работа «в образе» очень трудна, ее груз может оказаться неподъемным. Вот почему для работы в разведке годится не всякий.
Взгляд на другую сторону
Непосредственно перед тем, как 9 ноября 1989 г. Гюнтер Шабовский, член Политбюро СЕПГ, сделал на пресс–конференции свое знаменитое заявление и стена рухнула, а народ добился объединения Германии, собравшаяся в здании Рейхстага общественность в который раз адресовала политикам требование о восстановлении государственного единства страны. И вот он настал, в вечерний час, день единства. Председательствовавший профессор Эккехард Вагнер прервал заседание. Его участники покинули зал в Рейхстаге и с криками «Единство! Свобода!» бросились на штурм Бранденбургских ворот. Так неожиданно, незапланированным фактическим единством народа завершилось то собрание. Это 9 ноября 1989 г. было действительно Днем германского единства.
Среди людской массы, для которой эта ночь безумного счастья никак не хотела кончаться, был один, не способный разделить всеобщую радость и до последнего часа делавший ставку на иной вариант развития. Хотя именно такого поворота событий он издавна опасался. Он, генерал–полковник Маркус Вольф, начальник Главного разведывательного управления Национальной народной армии и заместитель министра государственной безопасности, был событиями этого дня ошеломлен. И какой–то иронией истории станет его кончина вдень 17–й годовщины падения стены.
Маркус Вольф (1923–2006), руководитель секретных служб ГДР, на снимке 1991 г. Вольф 34 года возглавлял Главное разведывательное управление армии, разведывательную службу министерства государственной безопасности ГДР. В 1990 г. незадолго до объединения страны бежал через Австрию в СССР. После антигорбачевского путча в августе 1991 г. искал прибежища в Австрии, где его прошение о предоставлении политического убежища было отклонено. После этого Вольф добровольно предстал перед немецкими властями
Наряду с начальником Главного разведывательного управления (ГРУ) советского Генерального штаба он был моим прямым противником в войне секретных служб. Именно Вольф вел на протяжении свыше 30 лет тайную войну против Федеративной республики. Именно на этом человеке лежит ответственность за беды, смерть и нищету людей в годы раскола страны. Можно было ожидать, что 9 ноября 2006 г. многие газеты напомнят об этом враге единства немецкого народа. Но лишь кое–где в этот день было должным образом раскрыто его настоящее лицо, лицо человека, который после воссоединения будет в многочисленных своих писаниях пытаться снять с себя всякую личную вину.
Маркус Вольф за три десятилетия своего безграничного всевластия в ГДР и над ГДР вверг, прямо ли, косвенно ли, более полумиллиона людей в бездну несчастий. Он подстрекал их к изменам и доносительству в отношении соседей и собственных семей. Против противника он вел жесткую и беспощадную войну. И сегодня он еще пользуется уважением многих! Более того, старые его сотоварищи восхищаются им как руководителем одной из самых эффективных шпионских служб. На деле же он был не кем иным, как врагом демократии, беспощадным к своим противникам. При этом в обращении с западными собеседниками и журналистами он умел быть исключительно любезным и светским. А в книгах его не найти и тени раскаяния за совершенное. Да, он там что–то писал о «постижениях и признаниях», но не было там признания своей неправоты. Газета «Франкфуртер альгемайне» (воскресный выпуск) писала о Маркусе Вольфе: в своих книгах он не вспомнил ни о преступлениях, совершенных под его руководством, ни приблизился к «постижениям и признаниям». В 1981 г., когда многим по правую и левую сторону от «внутригерманской границы» все еще казалось важным добиться признания ГДР, рассечь Эльбу границей, сохранить улучшенную ГДР, не кто иной, как Вольф, мнивший себя, как и Михаил Горбачев, реформатором коммунизма и полагавший себя на стороне этих людей, допустил, между прочим,чтобы прямехонько к палачу отправился один из ближайших его сотрудников, специалист по промышленному шпионажу в ФРГ И хотя Вольф на исходе «холодной войны» и позднее в своих книгах будет стараться представить себя критическим оппонентом Мильке, он до последнего своего часа останется последовательным коммунистом, верным красному чекистскому знамени. Не может подлежать никакому сомнению, что и после кончины ГДР он хранил верность своему настоящему хозяину, советскому КГБ.
Свыше сотни наград получил этот «борец за дело пролетариата» из рук Эриха Мильке. Все они просто не умещались на его генеральском мундире. А ведь к этому надо наверняка прибавить награды высоких степеней от советского КГБ. В бытность свою шефом Главного разведывательного управления он, естественно, не мог знать обо всех операциях своей службы. Но все операции шпионской службы Национальной народной армии выполнялись по его директивам (в особенности когда речь шла о вербовке) и в соответствии с его замыслами.
Как–то незадолго до Рождества я стоял у окна моего служебного кабинета и посматривал с высоты третьего этажа на местность перед комплексом наших зданий, на чуть отдаленную опушку леса. На вершинах деревьев снега было мало. В местности вокруг Кёльна зима приходит поздно и снег ложится вообще редко. Так вот, гладя на лесную опушку, я еще раз подивился легкомыслию наших сотрудников: никому, видимо, не приходило в голову, что оттуда наши помещения при их вечернем освещении просматриваются прямо–таки насквозь. Огромные высокие окна не имели никакой защиты. Гуляющие в лесу могли бы, окажись я у окна, прекрасно наблюдать за мной. Хорошо обученный стрелок, вооруженный снайперской винтовкой, мог бы без труда застрелить задумчивого человека у окна на третьем этаже, прямо напротив. Оконное стекло было самым обыкновенным. Когда речь заходила о личной безопасности АС, его начальство в лице заместителя генерального инспектора бундесвера генерал- лейтенанта X. и статс–секретаря доктора X. было единодушно: как можно меньше охраны! В этом они оба отличались от инстанций, вышестоящих по отношению к президентам Ведомства по охране конституции и Федеральной разведывательной службы (БНД). Охрана этих моих коллег была организована оптимально, включая и их квартиры. Мне же было предложено принять некоторые меры безопасности в моем собственном уединенно расположенном доме за свой счет. По мнению экспертов, уровень моей безопасности был весьма относительным. Да и моей семьи тоже! Но господа, от которых зависело решение, видимо, исходили из того, что начальник армейской контрразведки, в конце концов, солдат, как и все прочие, и должен быть готов к гибели в любой момент. Во всяком случае, я так это сам себе объяснил и на том успокоился. Что степень опасности для руководителя МАД со стороны служб неприятеля была ровно такой же. как и для его коллег из БНД и Ведомства по охране конституции,их не волновало. Казалось, что этих господ ничуточки не тревожило, что угроза безопасности шефа МАД затрагивала и его семью.
