Герд- Хельмут Комосса - Немецкая карта: Тайная игра секретных служб: Бывший глава Службы военной контрразведки рассказывает.
Видные депутаты от СДПГ тут же поспешили предостеречь от «излишней активности». Неужели забылось, что именно Германия, Гамбург, послужила базой при подготовке диверсии 11 сентября 2001 г.?
Германия не может похвастаться преимуществами островного положения. И тем не менее в Германии — непостижимо! — находятся люди, сочувствующие преступникам. При этом забывают, что в любой стране любая часть населения в равной мере, независимо от религиозной или этнической принадлежности, уязвима для террористических акций. Защищенности нет ни у кого. Беззащитен и тот, кто с пониманием относится к таким методам борьбы. Террор не знает избирательности. Угрозы носят всеобщий характер для всех. Вопрос сегодня не в том, произойдет ли что–то завтра, а только в том, где и когда прогремит следующий теракт.
Спецслужбы могут игнорировать изменения последних лет в характере угроз. С этой точки зрения времена простодушного использования разведывательно–оперативных средств, которое в свое время привело к отставке министра обороны Георга Лебера, миновали. Доверие к разведслужбе в немалой мере зависит от нравственной безупречности любого сотрудника, от его убежденности в правоте своего дела. Закон дает лишь общую рамочную основу. Подбор кадров, их обучение, помощь в профессиональном продвижении следует не в последнюю очередь осуществлять под углом зрения критического самоконтроля. «Дело БНД» 2006 г. дает материал для размышлений на эту тему и в первую очередь ставит вопрос: а всегда ли федеральным правительствам сопутствует удача при назначениях на руководящие посты в службах безопасности?
В государствах тоталитарного типа интересы государства и обеспечение его безопасности представляют собой единственные критерии эффективности деятельности разведки. В условиях демократии интересы разведки наталкиваются на конституционные ограничения. Не существует некоего государственного блага и некоего успеха во имя его, которые бы оправдывали нарушение принципов свободно–демократического строя. К последним относятся безоговорочное уважение достоинства личности и ее основных конституционных прав, а также соблюдение духа и буквы правового государства. Ведь в законе о воинской службе закреплен долг солдатского товарищества, которого от полицейских, к примеру, не требуется.
Демократическое правовое государство, допускающее во имя своей безопасности нарушение законов, оказывается в противоречии с самим собой. Ему самому пришлось бы защищаться от себя, в крайнем случае — со ссылкой на право на сопротивление. Говоря без обиняков: сотрудник разведывательной службы, который в своей работе идет на сознательное нарушение Основного закона, в сущности, сам становится экстремистом. Он наносит государству больший вред, чем солдат, повесивший в своем казарменном шкафчике портрет революционера Че Гевары. В то же время бесспорно, что для обеспечения внешней и внутренней безопасности иногда приходится прибегать к ограничению личных свобод и к конспиративным мерам на грани законности, но никогда — за ее пределами.
Автор в бытность свою начальником МАД беседует с первым командиром спецподразделения ГСГ-9 Ульрихом Вегенером (слева), героем антитеррори- стической операции по освобождению самолета с заложниками в Могадишо в 1977 г. Номер спецподразделения унаследован от антитеррористического отряда пограничников федеральной полиции. Справа полковник Петер, командир одной из групп контрразведывательной службы МАД.
Действия разведслужб строго в правовом поле ничуть не снижают их результативность. Напротив. Конечно, при этом им приходится неустанно разрабатывать новые методы защиты безопасности, повышать квалификацию сотрудников и заботиться об инновациях. Необходим творческий подход.
Органы безопасности, внушающие страх населению, насаждают атмосферу неуверенности и недоверия, могут способствовать усилению недовольства государством, радикальных и экстремистских установок. Ясно одно: гражданин будет тем прочнее идентифицировать себя с государством, чем полнее реализация конституционных норм соответствует провозглашаемым принципам.
И разведывательные службы могут в этом отношении вносить свой вклад тем, что они своей повседневной работой доказывают возможность защиты прав и свобод без нарушений Основного закона.
В мирной обстановке разведслужба находится в постоянном контакте с противником. В своей работе она должна ощущать поддержку государства. Ее работа зиждется на вере в нее общества в целом и на доверии каждого отдельного гражданина.
Абсолютной защищенности для отдельного гражданина не существует ни в одном государстве. Фраза эта часто повторяется правительствами, когда речь заходит о безопасности. Но степень опасности может быть минимизирована. Для этого нужна усовершенствованная система упреждения и раннего распознавания террористической активности. Чуть ситуация становится поспокойнее, как власти быстренько разоружаются. Так вскоре после тяжелых силовых столкновений в ходе операций против экстремистов в органах безопасности были снова упразднены методы растрового розыска. А они себя положительно зарекомендовали в разведывательной работе против террористических актов. Не успели изгладиться из памяти последние теракты, как был дан задний ход обмену информацией между разведслужбами Германии. На сей счет поступили соответствующие инструкции. Просто поразительно, насколько безответственно поступают политики, в чьих руках наша безопасность. Мой непосредственный начальник по армейской линии приказал, например, представить ему список всех оперативных сотрудников контрразведки, не исключая и всех действующих скрытно против террористов — с подлинными их именами! Приказы подобного рода, на мой взгляд, просто скандальны. Понятно, что мой отказ выполнить это распоряжение не пошел на пользу нашему сотрудничеству. Но я все же взял верх.
Многое из того, свидетелем чему я стал, сотрудничая с министерством обороны, было в моих глазах сродни пособничеству противнику. Ведь можно же обменяться мнениями, в частности, относительно подбора кадров в разведке. Для меня кадровая политика во многих случаях была совершенно непонятна. Среди моего начальства было единственное исключение — статс–секретарь Шюлер в Ведомстве федерального канцлера. Мне не раз приходилось прибегать к его помощи в связи с немыслимыми требованиями моего начальства. Надо ли говорить, что такое мое поведение не очень–то (а как же иначе?) способствовало моему карьерному росту?
Одной из самых для меня тогда трудных проблем была очевидная профессиональная некомпетентность многих офицеров министерства обороны. В то же время они были исполнены недоверия к службе, о которой и понятия не имели. И они не знали, что может быть ей известно о них самих. Нередко предпринимались попытки методами кадровой политики заглянуть в нее глубже, чем это было необходимо. Результатом было неоднократное выдвижение на ответственные должности неподходящих кандидатур.
Да и документы вызывали подчас внезапный интерес. Так как при их изучении наверху возрастал фактор неуверенности, имена в бумагах густо замазывались. Безопасность кадров и материалов в Германии, как и в союзнических и дружественных странах, обеспечивается не оптимальным образом.
Ключ к большей безопасности международного воздушного сообщения все еще лежит скорее на земле и в меньшей мере — в технических средствах на борту самолета. Террористов следует обезвреживать на пути к самолету. Конечно, в последнее время как раз в области безопасности на международных авиалиниях достигнут существенный прогресс. Но здесь же налицо и тот факт, что возможности обеспечения безопасности ограниченны.
Однажды бывший генеральный прокурор республики в разговоре с глазу на глаз сказал мне: «Если террористы нанесут крупномасштабный удар, мы не сможем встретить его во всеоружии». Ему, как известно, пришлось заплатить собственной жизнью за неправильные действия и упущения других.
В прошлом Германия в области своей внутренней безопасности допустила крупные ошибки. После известных терактов 70–80–х гг. мы поспешили дать отбой, хотя угрозы для нашей безопасности отнюдь не исчезли. И по сей день тогдашние террористы продолжают жить неопознанными среди нас. Их преследование прекратили слишком рано, сразу после конца раскола Европы. С развалом Советского Союза наша безопасность явно укрепилась. Многие политики поверили, что отныне и внутри страны отпали всякие серьезные угрозы. Ошибкой стало низведение наших сил безопасности до уровня их неэффективности. Сокращение вдвое кадрового состава, ликвидация оперативных инстанций в МАД — демонтаж идет по всему фронту. Тогда над этим хорошенько поработали. А ведь всякому понятно, что стабилизация сил для укрепления внутренней безопасности — дело небыстрое.
