Федор Раззаков - Дело, взорвавшее СССР
А вот еще один пример того каким уважением пользовался Рашидов у людей. В 1978 году из жизни ушел командующий Туркестанским военным округом (занимал этот пост с 1971-го) генерал С. Белоножко. У него было онкологическое заболевание и он умер не сразу, успев перед этим проститься со всеми своими близкими и друзьями. На смертном одре, где обычно люди не врут, он написал письмо Рашидову, в котором признался ему в следующем:
«Дорогой Шараф Рашидович! В Узбекистане нет равных Вам по масштабам мысли, работоспособности, уму, развитию, таланту, умению организовать и повести за собой массы. Вы вышли из самой гущи народа и как никто цените дружбу и любите людей.
За 10 лет я убедился, как легко с Вами решать сложные вопросы, с какой заботой и любовью Вы относитесь к людям в военной одежде. В истории Узбекистана Вы оставите глубокий след, неизгладимый и незабываемый. Вы как океанский айсберг, только часть которого на поверхности.
Вся Ваша семья может служить примером и гордостью. Пусть Володя, которым я восхищаюсь, Хурсана Гафуровна и все Ваши близкие почитают это письмо, пусть помнят дети и внуки, какого я мнения был об их отце до последнего биения моего сердца.
Мне безгранично жаль, что приходиться прощаться с Вами. Но это неумолимо и неизбежно. Таков рок судьбы. Прощайте, самый дорогой мой человек, прощайте, вся Ваша семья…»
В годы горбачевской перестройки небезызвестный нам писатель Тимур Пулатов, давая интервью журналу «Огонек» заявит, что «любимым чтением Рашидова стали романы Яна (речь идет о книгах «Чингисхан», «Батый» и «К последнему морю». — Ф. Р.) и «Жестокий век» Калашникова. Должно быть, он мнил себя в грезах владыкой Вселенной».
На самом деле Рашидов вообще любил читать исторические книги, поскольку история (а также литература) всегда привлекала его больше других наук. Так повелось еще с тех лет, когда Рашидов только начинал свою преподавательскую карьеру в средней школе и обучал истории и литературе детей простых дехкан. Сам он, отвечая на вопрос о своих литературных пристрастиях, много позже писал следующее:
«Освоение духовного опыта народа, воплощенного в лучших образцах его культуры, предполагает обращение к очень широкому кругу явлений литературы и искусства. И это обстоятельство нельзя не учитывать в каждом конкретном случае, когда мы говорим о наших учителях и наставниках.
В моем представлении такого рода духовный опыт связывается с русской классической литературой и классиками Востока.
Среди русских писателей XIX века благодарная память вызывает целый ряд славных имен от А. Пушкина до Л. Толстого и А. Чехова. Без чтения их произведений невозможно выполнить великий завет В. И. Ленина, определяющий наше отношение к культурному наследию. И все же особенно близок мне И. С. Тургенев — своим задушевным лиризмом, любовью к природе, мастерством лепки образов. Инсаров, герой его романа «Накануне», — один из моих любимых героев. Многому научился я, читая произведения Н. В. Гоголя.
Что же касается классики Востока, то среди ее величайших образцов необходимо прежде всего назвать творения Алишера Навои…»
Отметим, что Рашидов знал многие произведения А. Навои наизусть и часто использовал строки из них в своих публичных выступлениях. Как вспоминает помощник Рашидова Л. Шабшай: «Ошибаются те, кто полагает, что Ваши (Рашидова. — Ф. Р.) доклады и речи сильны потому, что помощники хорошо пишут. Но ведь содержание, направленность, даже структурное построение доклада или речи всегда определяли и определяете Вы. Я, как и Жуков (А. Жуков — еще один помощник и спичрайтер Рашидова. — Ф. Р.), лучше кого-либо знаем, что Вы заранее продумывали и давали четкий план предстоящего выступления, подсказывали, какие теоретические, фактические материалы использовать, как построить доклад структурно, по разделам, какие делать выводы и ставить задачи. Более того, подсказывали народные пословицы и поговорки, которые следует включать в текст. Зачастую Вы вынимали из кармана пиджака маленькие листки, густо исписанные Вами мелким почерком, где суть, содержание, направленность нужного документа были вкратце изложены с безупречной четкостью и ясностью. Очевидно, все это Вами продумывалось дома, в нерабочее время. Меня нередко поражало, как Вы, узбекский писатель, пишущий на узбекском языке, тонко чувствуете русскую речь. Даже малейшая стилистическая погрешность, неточно или не к месту употребленное русское слово Вы как-то быстро улавливаете и говорите как исправить, какими словами, какой фразой заменить…»
Бессмертные творения А. Навои, написанные 500 лет назад, часто помогали Рашидову говорить о… современности. Ведь в те годы в большом ходу был «эзопов язык» и в той же прессе невозможно было написать о многих негативных явлениях — к примеру, о разложении части партийной номенклатуры. Поэтому даже кандидату в члены Политбюро Рашидову, если и приходилось говорить об этом, то только вскользь, мимоходом, не акцентируя на этом особого внимания. Однако, беря на вооружение бессмертные строки Навои, Рашидов находил возможность говорить с людьми куда более откровенно. Вот почему в свое собрание сочинений он включил статью о творчестве великого мыслителя и просветителя, где есть следующие строки:
«Разящей критике придворной камарильи и восславлению людей труда посвятил Навои всю свою неспокойную жизнь, всю деятельность, полную борьбы, все свое творчество…
Главными объектами саркастически-бичующей поэзии Навои были прежде всего правители, истязавшие и грабившие народ, поощрявшие и поддерживавшие всякого рода авантюристов и вымогателей…
Меч своей сатиры поэт обрушивает не только на антинародных правителей и их окружение, но и на богачей, которые, присвоив чужое добро, используют его против своей же страны, против народа. Навои подвергает беспощадному осмеянию и тех, кто холопствует перед богачами-кровопийца-ми, в угоду им унижает человеческое достоинство, продает свою совесть. Без жалости бичуя их, Навои возвышает честных и благородных людей:
Достойнейшим того мы назовем,
Кто благороден сердцем и умом.
Муж — пусть его добро один медяк, —
Коль благороден духом, — не бедняк.
Но кто души величия лишен,
Тот подлинно и нищ и обделен…
Разбогатеет низкий человек —
И над казной своей дрожит весь век.
И если он медяк в ладонь возьмет,
Ладонь ему и смерть не разожмет.
…Навои срывал маски и с неправедных судей, ради личной наживы топтавших справедливость, торговавших совестью; с ученых и представителей искусства, опустившихся до вымогательства; с тунеядцев, воров, перекупщиков, спекулянтов…»
Выше уже писалось о том, каким интернационалистом был Рашидов. Особенно теплые чувства он испытывал к русским людям. На протяжении более двух десятков лет, пока он находился у руководства республики, он проводил в Узбекистане разного рода мероприятия, посвященные изучению русского языка и русской культуры. Вот и в своей статье о творчестве А. Навои он писал следующее:
«Но особо выделяет поэт представителей русского народа, занимавших почетное место в огромной армии Искандера (шах Искандар — герой эпической поэмы А. Навои «Стена Искандара». — Ф. Р.). Навои уподобляет их «белому коню небосвода — солнцу» и говорит, что они — «для хороших благо, а для плохих — горе»…»
За все годы правления Рашидова в Узбекистане только однажды случилось ЧП с национальным уклоном: те самые события апреля 1969 года, когда после футбольного матча в Ташкенте произошли столкновения между узбекской и русскоязычной частью населения. О закулисной подоплеке этих событий я уже писал выше (целью их была дискредитация и смещение Рашидова). Однако до сих пор среди отдельных историков бытует мнение, что Рашидов каким-то образом повинен в этих волнениях. Например, тогдашний начальник 5-го управления КГБ СССР (идеология) Ф. Бобков так отзывается на этот счет:
«Следовало предать огласке эти случаи, принять меры, чтобы не допустить в будущем подобных эксцессов. Но этого вовсе не желал первый секретарь ЦК компартии Узбекистана Рашидов. Такие неприятные эпизоды не красят республику, а следовательно, националистических проявлений у узбеков быть не может. Рашидов не только не принял никаких мер, но сделал все, чтобы скрыть эти факты от Москвы…»
Хотелось бы спросить уважаемого генерала КГБ, каким это образом Рашидов намеревался скрыть массовые беспорядки, которые произошли не в каком-то отдаленном кишлаке, а в столице союзной республики, насчитывающей 1,5 млн. жителей? Как это вообще возможно было сделать, учитывая, что сотни людей были свидетелями этих беспорядков и многие из них тут же бросились телеграфировать об этом как в
