Василий Потто - Кавказская война. Том 1. От древнейших времен до Ермолова
Разорение страны после нашествия Тамерлана было громадно. Тогда разрушен был до основания Мцхетский собор, и многие церкви с тех пор так и не восставали из развалин. Чем был Тимур для покоренных им жителей, могут служить оставшиеся на Кавказе следы его нашествий и предания. Не доезжая двух верст до Закатал с Мугамлынской переправы, недалеко от дороги, с левой стороны, набросана огромная конусообразная куча камней, печально осеняемая несколькими тутовыми деревьями. Это след страшного истребления всего, что не успело спастись тогда в горы. Тимур-Ленг имел обычай, после поголовного избиения жителей какой-нибудь страны, собирать в одно место головы убитых – их количеством он измерял свое могущество и царское величие. И в тот раз головы убитых были собраны и сложены пирамидально на то именно место, где находится теперь куча камней, и место это поныне называется Баш-Кала, то есть «Башня из человеческих голов».
Уничтожая взрослых, Тимур не оказывал никакой пощады и молодой жизни. Однажды он приказал перевязать и уложить малых детей так, как татары обыкновенно укладывают хлеб для молотьбы. Орудием для этой работы служит особого устройства доска, нижняя сторона которой усажена мелкими острыми камнями; везя эту доску по снопам, и выбивают зерна из колосьев. Этим-то варварским Способом были истреблены дети. Зверский поступок Тамерлана создал у лезгин даже поговорку: «С тобой надо сделать так, как Тимур делал сахирман (ток)».
В другой раз, как рассказывает один из очевидцев той эпохи, жители какого-то города, навлекшие на себя гнев Тамерлана, выслали для умилостивления его своих детей. При виде малюток, шедших с песнями из Корана, в Тимуре возгорелся дух истребления. Он помчался на них на коне и приказал скакать за собой своей коннице. Несчастные родители, стоявшие на городских стенах, были свидетелями ужасной гибели своих детей, растоптанных татарскими конями.
Недаром Тимур пользовался на Востоке страшной славой, и недаром с самым рождением его связана страшная же легенда. Она говорит, что младенец Тимур появился на свет с куском запекшейся крови на руках и с белыми, как у старца, волосами.
После Тамерлана Георгий, а потом брат его Константин тщетно старались восстановить силы страны, а последний, вмешавшись в дела турок, попал даже в плен и был замучен с варварской жестокостью. Не лишнее сказать, что тело его покоится в пещерном храме Вардзии, построенном Тамарой, и некоторые принимают могилу его за гроб великой царицы.
Но в сыне Константина, Александре I (1414-1442), снова возрождается доблестный дух древних грузинских царей. Победоносный над врагами, он сделал много и для залечивания ран страны, и для народного просвещения; ему же принадлежит и заслуга восстановления из развалин великолепного Мцхетского собора, Но в конце своих дней, утомленный царственными заботами, Александр удалился в обитель и принял иноческий сан, передав престол сыну своему, Вахтангу IV.
Какая обитель приняла под мирную сень свою царственного труженика – неизвестно. В пустыне Гареджийской показывают могилу царя-инока Александра, но и в грамотах Мнхетского собора записано также, что «смиренный царь Александр устроил для себя особый погребальный придел, не смея возлечь в обновленном им соборе».
Три года спустя Александр умер, а вслед за ним сошел в могилу сын его Вахтанг – и Грузия осиротела. Начинается эпоха не тех бедствий, которые воспитывают дух единства и любви к родине, не нашествий иноплеменных и борьба против них, настает время разделения, воспитавшего дух раздоров, соперничества царей и кровавых междоусобий. Не прошло и десяти чет, как против второго сына Александра, Георгия VIII, начались восстания, и царство распадается на четыре царства, готовя почву для внутреннего истощения сил страны и народа. Среди возникших междоусобий и сам Георгий едва не погибает жертвой кровавого изменнического заговора. Он спасся исключительно благодаря доблестному самопожертвованию Иофама Зедгинидзе, который, угадывая намерение заговорщиков, лег на царскую постель и был ими изрублен.
И вот возникают четыре независимые государства: Баграт основывает Имеретию, Давид – Кахетию, эристави Кваркваре – атабекство Самхетское, и Георгий остается царем только Картли. Рядом с этим стремятся к независимости и еще четыре княжества, из которых Сванетия и Абхазия управляются князьями из рода Шервашидзе, а Менгрелия и Гурия получают правителей с наследственными титулами Дадианов и Гуриелей, обратившихся впоследствии им в фамилии. И с этих пор некогда единая грузинская земля становится не поприщем защиты самобытности народной, а ареной борьбы турок и персов, из которых каждый претендует на влияние и обладание Грузией. Ряд незначительных царей отдельных земель следует за новым рядом, междоусобия сменяются междоусобиями, периодически перерываемыми нашествиями то персов, то турок, уже не встречающих прежнего доблестного сопротивления в энергии и чувстве независимости народной; и все чаще и чаще народы Грузии обращают взоры на север, ища покровительства и защиты России. Из повести доблестей история Грузии становится историей только нашествий.
Впоследствии Грузия сделалась постоянным яблоком раздора . между персами и турками. Турки стремились в нее со стороны Имеретии и черноморского побережья, персы – со стороны Кахетии и Картли; эта борьба между ними отражалась на стране так, что освобождение от одних обозначало нашествие других. Так, в 1518 году Тифлис берут, разоряют храмы и ставят в нем мечети персы; в 1578 году то же делают турки, воюя с персами и изгоняя их из Грузии. И так далее. К довершению бедствий старые враги, лезгины, пользуются слабостью страны, и набеги их становятся беспрестанными. Десятки тысяч суровых питомцев гор ежегодно спускаются в долины и грабят Грузию с двух сторон: или переправляясь через Алазан у Сигнаха и опустошая Кахетию, или же пробираясь горами Ганжийской и Эриванской областей в Ахалцихе и вторгаясь в Сванетию и Картли.
В целом ряде царей если и являются светлые личности, как, например, Леван I Кахетинский (1520-1574), доставивший своему царству несколько лет благоденствия, то и они не изменяют общего хода дел и бессильны освободить страну от вражеских нашествий и внутренних раздоров.
Из событий этой мрачной эпохи выдвигается разве странный и по поводам и по исполнению крестовый поход с целью защиты святого гроба от одной магометанской секты в пользу другой. Поход этот был совершен в 1524 году по просьбе турецкого султана Солимана, призывавшего грузинских царей в Иерусалим для освобождения Господнего гроба «из рук неверных»; он, вероятно, разумел под именем неверных мусульман-шиитов. Грузинская летопись говорит, что главным военачальником похода явился Леон, царь кахетинский, и что ему содействовали своими силами цари Имеретии и Картли. Крестовый поход этот несомненен, потому что имя великого Леона записано на мраморе Голгофы. Летопись же поясняет коротко, что святой гроб был освобожден, и «цари, осыпав своими благостынями святые места, со славой возвратились в отечество».
Дни несчастий, последовавших за разделением царства Грузинского, очень скоро сделали необходимым обращение грузинских царей к России, и уже третий кахетинский царь, Александр II (1492-1511) искал защиты в русском царе Иоанне III, называя его «надеждой христиан и подпорой бедных». Столетие спустя Александр Ш Кахетинский (1574-1605), опасавшийся мщения Персии за склонность к туркам, тайно посылал в Москву духовных и светских лиц со слезной просьбой к царю Федору Иоанновичу, прося принять Кахетию под свою высокую руку и тем исхитить ее из рук неверных. «Настали, – писал он, – времена, ужасные для христианства; мы, единодушные братья христиан, стенаем от злочестивых; один ты, венценосец православия, можешь спасти нашу жизнь и душу; бью тебе челом до лица земли, да будем твои во веки веков».
С Александром III мы вступаем в эпоху персидского шаха Аббаса Великого, напомнившего Грузии времена Батыя и Тамерлана.
II. ЭПОХА ПЕРСИДСКОГО ВЛАДЫЧЕСТВА В ГРУЗИИ (Шах-Аббас)
Величайший из шахов Персии, Лев Ирана, как его называют история и народ, шах-Аббас занимал персидский престол на самом переломе XVI и XVII веков. Это была одна из тех исторических личностей, отмеченных судьбой, которым суждено изменять лицо земли, разрушать и основывать царства. Его значение собственно для Грузии было так громадно, что народ грузинский связал его имя с целым рядом грандиозных легенд. По представлениям народным уже самое рождение его было знамением грядущих бед, отмеченных пророческой катастрофой.
В тот самый вечер и в ту самую минуту, когда шах-Аббас родился, великое землетрясение, как знамение Божьего гнева, разрушило древнейшую святыню Грузии – обитель святого Георгия, находившуюся в окрестностях города Телави.
Это землетрясение, о котором свидетельствуют и летописи конца XVI века, было до такой степени местное, что его не слышали даже в Телави, стоящем от монастыря не далее как в двадцати верстах. Царь был в это время на охоте. В тихий и ясный вечер, окруженный придворными, охотниками и телохранителями, он проезжал мимо обители; зурна оглашала леса и горы, азарпеша переходила из рук в руки, и никто не хотел смотреть на старцев, вышедших за монастырскую ограду с поклоном. Вдруг прокатился подземный гул, земля встрепенулась, и вековые здания покровителя Иверии покачнулись, наклонились долу и рухнули с ужасающим треском. Что произошло тогда в царском поезде, трудно изобразить. Большинство всадников вылетело из седел, многие упали вместе с конями; царь был в числе последних и при падении тяжко расшибся. Между тем наступили сумерки, налетела с гор страшная буря, туча нависла над Телави, и смущенный народ, собравшийся на встречу царя, пустился по домам. Тогда из толпы возвысился грозный обличительный голос какого-то юродивого.
