Проспер Оливье Лиссагарэ - История Парижской Коммуны 1871 года
XVIII. Работа Коммуны
Несостоятельность и слабость Исполнительной комиссии стала настолько вопиющей, что 20‑го апреля Совет решил заменить ее делегатами 9 комиссий, на которые возложили различные функции. Комиссии начали действовать в тот же день. Как правило, их работой пренебрегали. Как можно было выносить ежедневные заседания в ратуше, в ее комиссии и мэрии? Ведь Совет поручил своим членам администрирование соответствующих округов, а реальную работу нескольких комиссий возложили на делегатов, которые председательствовали в них с самого их образования. Их не сменили 20‑го апреля. Они продолжали с тех пор действовать, почти единолично. Прежде чем продолжить повествование, приглядимся внимательно к их действиям.
Двум группам делегатов требовалась лишь добрая воля — делегатам от департамента снабжения продовольствием и департамента общественных или муниципальных служб. Доставка в город продовольствия осуществлялась через нейтральную зону, которую Тьер, как ни хотел уморить город голодом (131), не мог перекрыть. Все диспетчеры оставались на своих постах, муниципальные службы не пострадали. Четыре группы делегатов — от финансового, военного и общественной безопасности ведомств — требовали особых качеств. Трем другим группам — от образования, юстиции, труда и биржи — пришлось выносить на обсуждение философские принципы этой революции. Все делегаты, кроме рабочего Франкеля, принадлежали к мелкой буржуазии.
В центре работы комиссии финансов находился Журде, который своей неистощимой словоохотливостью затмевал слишком скромного Варлена. Задача комиссии состояла в том, чтобы каждое утро добывать 675 000 франков для оплаты городских служб, обеспечения продовольствием 250 000 человек и ведения войны. В финансовом ведомстве было обнаружено, кроме 4 658 000 франков, хранившихся в сейфах казначейства, 214 миллионов в акциях и других бумагах. Однако Журде не мог или не желал вести переговоры об этом. Чтобы собрать финансовые средства, ему пришлось воспользоваться доходами всех административных служб. Речь идет о телеграфе и почте, городских пошлинах, прямых пожертвованиях, таможне, рынках, продаже табачных изделий, регистрации и выпуске марок, муниципальных фондах и железнодорожных тарифах. Банк малыми долями предоставил 9 400 000 франков в рамках обязательств перед городом и даже поделился 7 290 000 франками со своего счета. Таким образом, с 20 марта по 30 апреля скопилось 26 000 000 франков. Только военное ведомство в тот же период поглотило более 20 миллионов. Интендантство получило 1 813 000 франков, все муниципалитеты вместе — 1 446 000 франков, ведомство внутренних дел — 193 000 франков, морское ведомство — 29 000 франков, ведомство юстиции — 5 500 франков. Торговля получила 50 000 франков, образование — только 1 000, ведомство внешних сношений — 112 000, пожарники — 100 000, Национальная библиотека — 80 000, комиссия по баррикадам — 44 500, Национальная типография — 100 000, Ассоциация портных и сапожников — 24 882. Такое соотношение сохранялось с 1‑го мая до падения Коммуны. Расходы во второй период выросли почти на 20 миллионов франков. Сумма общих расходов Коммуны составила около 46 300 000 франков. Из них 16 696 000 были предоставлены банком, а остальная сумма различными службами. Городские пошлины дали почти 20 миллионов.
Большинством этих служб управляли рабочие или бывшие мелкие служащие. Для их работы достаточно было четверти обычной численности персонала. Директор почтового департамента, Тейш, гравер, обнаружил свою службу в крайне дезорганизованном состоянии. Ее филиалы закрыли, марки спрятали или унесли, вынесли почтовые принадлежности, печати, карточки и т. д., опустошили сейфы. Листовки, расклеенные в вестибюле и во дворе, велели служащим бежать в Версаль под угрозой увольнения, но Тейш действовал расторопно и энергично. Когда мелкие служащие, не уведомленные об этой угрозе заранее, вышли, как обычно, на работу, он обратился к ним с речью, поспорил с ними и велел закрыть двери. Мало- помалу они уступили. Некоторые работники, бывшие социалистами, даже оказывали помощь, а управление различными отделами поручили старшим функционерам. Открыли филиалы и в течение 48 часов вновь организовали сбор и разнос писем по Парижу. Что касается писем, предназначенных для отправки в провинции, то находчивые почтальоны бросали их в отделения Сент‑Дени и те, что располагались в десяти милях, от города. Доставлять же письма в Париж каждый был волен по собственной инициативе. Учредили высший совет, который повысил зарплаты почтовикам, сортировщикам, почтальонам и обслуживающему персоналу, сократил время сверхурочной работы и постановил, что профессиональная пригодность служащих в будущем должна определяться посредством тестов и экзаменов (132).
Монетный двор под руководством Камелинá, мастера по бронзе, одного из активных членов Интернационала, изготовил почтовые печати. В монетном дворе, так же как в Главпочтамте, директор–версалец и ряд начальников сначала вступили в переговоры, затем удалились со службы. Камелинá, при поддержке друзей, смело взялся за дело, продолжил работу этих служб. Каждый внес профессиональный опыт и сноровку в улучшение действовавшего механизма, внедрили новые методы работы. Банк, прятавший свои слитки, был вынужден выдать их на 110 000 франков. Из них немедленно отлили пятифранковые монеты. На дисках оттеснили новую гравировку, и монеты были готовы поступить в обращение, когда версальцы вошли в Париж.
Департамент социальной помощи зависел от департамента финансов. Человек, весьма достойный, Трейхар, реорганизовал службу социальной помощи, которую нашел в полном расстройстве. Некоторые врачи и сотрудники службы бросили больницы. Директор и управляющий дома престарелых Petits‑Menageв Исси сбежал, вынуждая, таким образом, пенсионеров заняться попрошайничеством. Некоторые служащие заставляли раненых ждать у дверей больницы, в то время как сестры милосердия пытались пристыдить их за раны. Но Трейхар вскоре все устроил. Второй раз после 1792 года больные и инвалиды нашли друзей в своих опекунах и благословляли Коммуну. Этот добросердечный образованный человек, убитый версальцами 24 мая у Пантеона, оставил после себя очень подробный доклад о необходимости упразднения бюро благотворительности, ставящее бедных в зависимость от правительства и духовенства. Он предложил заменить его отделами соцобеспечения в каждом округе, работающими под руководством общественного комитета.
Работой Телеграфа, Регистрации и департамента собственности руководил честный Фонтень. Фэйе и Комбо полностью перестроили налоговую службу. Дебок реорганизовал и управлял с замечательным искусством департаментом национальной печати (133). Эти и другие департаменты, связанные с департаментом финансов и обычно контролировавшиеся крупной буржуазией, управлялись умело и экономно рабочими, мелкими служащими, максимальная зарплата которых никогда не превышала 6 000 франков. И это не самое малое их преступление в глазах версальской буржуазии.
В сравнении с департаментом финансов военной ведомство представляло собой сферу неясности и смятения. Офицеры и охранники толпились в офисах министерства, кто с требованиями боеприпасов и продовольствия, кто с жалобами на то, что не были освобождены от военной службы. Их отсылали назад на Вандомскую площадь, сохраняя вопреки здравому смыслу под командой довольно сомнительного полковника Анри Прудома. Этажом ниже вел суматошную работу ЦК, организованный Клюзере. Этот орган проводил время в бесконечных заседаниях, придирался к военным курьерам, тешил себя изобретениями новых знаков различия, принимал недовольных военным министерством, требовал сведений от генштаба, претендовал на то, чтобы давать рекомендации по ведению боевых операций. В свою очередь Артиллерийский комитет, образованный 18‑го марта, пререкался с военным министерством по вопросу о диспозициях орудий. Министерство располагало орудиями на Елисейских полях, комитет же — на Монмартре. Предпринимались впустую попытки создания основного резерва артиллерии (134) или даже выяснения точного количества орудий. Дальнобойные орудия до последнего момента располагались вдоль крепостного вала, в то время как форты располагали лишь 70- и 120-и миллиметровыми орудиями для стрельбы в ответ на огонь тяжелой морской артиллерии. Причем нередко доставлялись боеприпасы не подходящего калибра. Комиссариат, осаждавшийся разного рода авантюристами, расходовал свои запасы бессистемно. Сооружение баррикад, решение о которых было принято 9‑го апреля и которые должны были формировать вторую и третью линии обороны, поручили своенравному малому, начавшему повсюду беспорядочные работы, вопреки планам начальства. Другие службы работали в таком же духе, без определенной системы, выходя за пределы своей компетенции, без координации деятельности друг друга. В этом оркестре без дирижера каждый исполнитель вел свою партию, принимая ее за партию соседа.
