Валерий Шамбаров - Россия. Полная история для семейного чтения
Меншиков снова сдержал натиск. Просил царя: если ему пришлют пехоту, он разобьет шведов. Однако Петр не хотел импровизировать и превращать стихийное побоище в генеральное. Он предпочитал действовать по заранее разработанному плану. Использовать все сюрпризы, подготовленные для неприятеля. Приказывал Меншикову отойти к основным силам, но тот не мог выполнить приказ, неприятели наседали, не позволяли оторваться. В рубке был ранен генерал Ренне, под Меншиковым убило двух лошадей. Шведы подтащили свою артиллерию. Хотя артиллерия у них состояла всего из… 4 орудий! Для остальных не было пороха. В пятом часу враги захватили два недостроенных редута. Но остальные держались.
А задумка царя с линией поперечных редутов сработала. Выдвинутые вперед укрепления отрезали от шведских сил правый фланг — конный корпус Шлиппенбаха и пехоту генерала Рооса. С редутов их косили огнем, добавила жару наша конница, и эти части стали откатываться вправо, укрылись в лесу. Петр велел Меншикову добивать оторвавшуюся группировку.
Остальная русская конница под командованием Боура отступала к главным силам. Шведы ринулись следом. Уже кричали: «Победа». Но им пришлось проходить в промежутках между редутами, под огнем. А Боур отходил таким образом, что провел свои полки вдоль укреплений русского лагеря. Разогнавшиеся неприятели катились за ним, и по ним загрохотали 87 орудий. Они отхлынули подальше от нашей артиллерии. Остановились возле леса и кое-как приходили в себя.
Между тем на фланге Меншиков завершал операцию в лесу. Конный отряд Шлиппенбаха и пехоту Рооса отсекли друг от друга, преследовали, окружили. Оба отряда были повыбиты и совершенно измотаны, вскоре они сдались. А Петр воспользовался возникшей паузой в битве. Начал выводить из ретраншемента основные силы. Их строили в две линии. В первой — первые батальоны полков. В затылок им — вторые батальоны. Но царь беспокоился, что теперь обозначится численное превосходство, спугнет шведов. По-прежнему хотел выманить их атаковать первыми. Часть полков он отправил в резерв. Фельдмаршал Шереметев возражал, опасался «умаления фронта». Царь ответил: «Победа не от множественного числа войск, но от помощи Божьей и мужества бывает…»
Перед битвой он распорядился привезти чудотворную Каплуновскую Казанскую икону Божьей матери. Ее носили по полкам, благословляя воинов. Сам царь молился перед ней со слезами на глазах. А шведы даже сейчас не утратили своей самоуверенности! Потрепанный авангард приводил себя в порядок. К нему выдвигалась остальная армия, хотя и ей приходилось маршировать через губительные промежутки между редутами. Петр выехал впереди строя. Громко выкрикнул: «За Отечество принять смерть весьма похвально, а страх смерти в бою вещь всякой хулы достойна». Общее командование он передал Шереметеву, а сам решил в сражении командовать первой дивизией и ускакал к ней.
Первый натиск шведов опять был свирепым. Острие удара было нацелено именно туда, где стоял полк в простых серьмяжных мундирах. Карл и Реншильд решили прорезать русскую линию в слабом месте, раздавить новобранцев. Там стояли опытные солдаты Новгородского полка, но им пришлось туго. На их первый батальон навалились сомкнутым кулаком два батальона, смяли, вклинились в строй. Петр бросил на опасный участок резервы и примчался сам. Повел в контратаку второй батальон Новгородского полка. В этой схватке пуля пробила у царя шляпу, другая погнула медный крест на груди.
Но силы противника быстро надломились. В месиве рукопашной погибали лучшие полки Карла. Погибали офицеры, падали в крови отборные солдаты. Другие измучились, дрались из последних сил. А подпереть их было некому! Не могли же их подменить наемные молдаване или запорожцы! Русские ядра и картечь косили их. А царские солдаты налегали штыками, отжимали и опрокидывали. Яростная битва кипела всего полчаса — и неприятельский строй рухнул. Шведы покатились назад.
На участок основного удара привезли носилки с королем, он намеревался поднять дух своих солдат. Но угодил в эпицентр катастрофы! Воины бежали. Ошалелый Реншильд кричал: «Ваше величество, ваша пехота погибла! Молодцы, спасайте короля!» Ядро попало в носилки и разбило их. Карл выпал на землю. Солдаты подобрали его, взгромоздили на чью-то лошадь. Потащили прочь. Где-то шведские части пятились, сохраняя порядок. Где-то не думали уже ни о чем, остатки полков и батальонов перемешивались в толпы. Но даже выбираться обратно в лагерь надо было старой дорогой! Через те же промежутки редутов, под обстрелом.
А для русских оказалось неожиданным, насколько быстро сломался враг! Готовились несколько лет, но в сражении поучаствовала только первая линия, 10 тыс. солдат! Драка кипела полчаса — и еще часа полтора шведы бежали, выбирались с поля боя. И все! Осталось поле, заваленное вражескими телами. Конница по лесам вылавливала разбежавшихся. Захватила лагерь, 3 тыс. возов с разным имуществом, всю казну, 2 млн золотых.
П.-Д. Мартен-Младший. «Полтавская битва», 1726
С побежденными царь повел себя великодушно. Пленных генералов пригласил на обед вместе со своими сподвижниками. Ему кто-то сообщил о хвастливой речи Карла, обещавшего шведам обед в царском шатре. Петр живо развил тему: «Вчерашнего числа брат мой король Карл просил вас в шатры мои на обед, и вы по обещанию своему прибыли, а брат мой Карл ко мне с вами в шатер не пожаловал, в чем пароля (слова) своего не сдержал…»
Карл и остатки его войск в это время бежали. В преследование отправился корпус Меншикова. Прижал неприятеля к Днепру возле Переволочны. Измочаленные шведы были уже не в состоянии сражаться, 30 июня сдались. Скрыться за Днепром и доскакать до турецких владений сумели только король со свитой из 350 человек да Мазепа с изменившими казаками. Общее число пленных насчитали 22 тыс. Убитых шведов было 9300. Русских погибло 1345, да еще 1634 защитника и жителя Полтавы. Для офицеров были вырыты отдельные могилы, для рядовых две братские. Петр плакал на похоронах и сам бросил первую горсть земли. А на месте битвы он повелел строить монастырь. Первыми монахами стали увечные солдаты.
Шведская армия, ужасавшая всю Европу, в одночасье прекратила существование! Страшная гроза, нависавшая над Россией, развеялась! Для западных держав Полтава стала настоящим шоком. Отношение к нашей стране мгновенно переменилось до неузнаваемости. Теперь перед ней заискивали, подлизывались. И боялись! Поляки тут же прогнали Лещинского, вернули на трон Августа. Что ж, Петр не стал мстить пакостливому «другу», простил его, возобновил союз. Но и царь давал понять иностранцам — Россия стала уже «не та». Жульничать и играть своими интересами она больше не позволит.
Август заслал своих министров, надеялся подтвердить старые договоренности: пусть русские берут Карелию и земли на Неве, а Прибалтика отойдет к Польше. Но Петр пояснил, что прежние обязательства перечеркнул сам Август: «Все мои союзники меня покинули в затруднении и предоставили меня собственным силам. Так вот теперь я хочу также оставить за собой и выгоды и хочу завоевать Лифляндию, чтобы соединить ее с Россией, а не за тем, чтобы уступить ее вашему королю или Польской республике». Мало того, в войнах XVII в. под владычеством панов осталась Правобережная Украина. Петр наметил забрать ее, воссоединить с Левобережной. Он поддержал повстанцев полковника Палия, желавшего сбросить польское иго и перейти вод власть царя. В правобережных городах стояли русские гарнизоны и уходить не собирались. А царским дипломатам были даны указания уклоняться от обсуждения статуса Правобережья — отнять поляки все равно не сумеют.
К сожалению, Петру удавалось не все. В 1711 г. началась война с Турцией. В Прутском походе царь и вся его армия попали в окружение. Отчаянно отбивались, нанесли неприятелю страшные потери, поэтому все же удалось начать переговоры и заключить мир. Турки позволили русским беспрепятственно уйти на родину. Но условия договора стали очень тяжелыми. Пришлось возвратить султану Азов и Приазовье. Одним из пунктов Россия обязалась не вмешиваться в дела Польши, Турция брала ее под покровительство. Этот пункт перечеркнул проекты присоединения Правобережья.
Не удавались царю и попытки создавать европейские коалиции. Партнеры играли по собственным правилам, неизменно предавали. А шведы благодаря поддержке Англии и Голландии, двурушничеству немцев, датчан и поляков долгое время упрямились, отказывались признавать утрату Прибалтики и заключать мир. Но Петр наконец-то плюнул на союзников, стал действовать самостоятельно. Решающее слово сказал молодой русский флот. Бил противников у Гангута, у Гренгама. Когда царские десанты начали появляться возле самого Стокгольма, шведы поняли — дальше упорствовать слишком опасно. В 1721 г. был заключен Ништадтский мир, закрепивший приобретения России на Балтике.
