Александр Широкорад - Взлет и падение Османской империи
Одним словом, для жителей Венеции мальтийские рыцари превратились в угрозу, хоть и менее страшную, нежели ускоки в прошлом. Хуже всего то, что они переняли старую ускокскую тактику, нападая на турецкие корабли в Адриатическом море, — практика, за которую султан неизменно считал ответственной Венецию»{48}.
В начале октября 1644 г. мальтийские пираты на шести кораблях напали и захватили богатый турецкий галеон, на борту которого находились знатные паломники, направлявшиеся в Мекку. Среди них были старший евнух султанского двора, кадий Мекки, около тридцати женщин из гарема и около пятидесяти греческих рабов. Затем пираты высадились на южном побережье Крита, где начали пополнять запасы воды. Султан Ибрагим впал в ярость и приказал начать подготовку к нападению на Крит.
10 июня 1645 г. большой турецкий флот в составе 151 военного судна и 524 транспортов появился у берегов Крита. На сушу было высажено 200 тысяч (по венецианским данным, на самом деле много меньше) пехотинцев и 15 тысяч кавалеристов.
Турки быстро овладели фортом Теодоро, крепостью Канея и портом Ретимно, а затем появились в виду Кандии и встали в двух милях от ее укреплений. Кандия была сильно укреплена и связана морем с соседним островом Стандия, имевшим шесть превосходных гаваней-убежищ для венецианского флота. Поэтому турки лишь блокировали Кандию, а главные силы обратили против других городов Крита.
За два года венецианцы потеряли все свои владения на Крите, кроме Кандии и портов Суза, Карабуза и Спинолонга. Венецианские флоты под командованием Каеклло и Деролимо Морозини, хотя и крейсировали на море, но оставались в бездействии. 1647 год прошел в незначительных стычках, но в конце апреля 1648 г. турки начали осаду Кандии, которую защищал десятитысячный гарнизон под началом генерала Морозини. Замечу, что крепость венецианцы переделали по всем правилам военного искусства середины XVII века, с системой из семи бастионов, в которых огонь вели с 4 или даже с 5 рядов. 4 и 30 августа турки ходили на штурм, но были отбиты с большими потерями. Туркам пришлось зимовать под Кандией.
А между тем соединенные венецианский, мальтийский и французский флоты появились в гавани Суза и в августе 1660 г. взяли форт Санта-Венеранда, далее планируя овладеть Канеей. Но турецкий адмирал Капижджиогли поспешил из-под Кандии, освободил Канею и заставил венецианцев ретироваться на свои суда. Гарнизон Кандии, воспользовавшись уменьшением осадной армии, произвел вылазку, отбитую с потерей 1500 человек.
Затем в военных действиях наступил перерыв, и до 1666 г. турки поддерживали лишь блокаду Кандии и содержали гарнизоны в занятых ими областях. Турки решительно готовились к окончательному овладению Кандией. Но и венецианцы значительно умножили свои силы, получив помощь практически ото всех западноевропейских государств. Так что во время осады 1666—1669 гг. в составе гарнизона крепости кроме венецианцев находились войска: папские, испанские, мальтийских рыцарей, испанские, французские, епископа Страсбургского, брауншвейг-люнебургские (3 тыс. человек), баварские (1 тыс. человек), имперские и вообще германские, голландские (инженер Врангель) и сборная дружина с островов Корфу, Кефалония, Занте, Цериго и других.
28 мая 1667 г. турки вновь начали активные действия против Кандии. Об ожесточенности боевых действий свидетельствует декабрьская сводка: турки потеряли 20 тыс. человек, взорвали 212 мин и 18 фугасов, штурмовали 32 раза. Гарнизон Кандии потерял 7 тыс. солдат и 2111 женщин и детей, помогавших при работах, взорвал 369 мин и 19 фугасов, произвел 16 вылазок и имел 18 подземных стычек{49}.
Осада Кандии была одной из самых кровопролитных и упорных в новейшей истории Европы.
Крепость капитулировала 26 августа 1669 г. Условия капитуляции были вполне достойными: 1) Гарнизону и жителям предоставлялось 12 дней для очищения крепости и увоза всего своего имущества. 2) В пользу вступающего в крепость турецкого гарнизона оставалось 30 орудий и часть запаса муки, и этим ограничивались все притязания обеих сторон. 3) Во власти Венецианской республики на острове оставались три гавани: Суда, Спина-Лонга и Карабуза и при каждой 30 квадратных миль земли. 4) Дань в 50 тысяч золотых, уплачиваемая республикой Порте до начала войны, отменялась навсегда.
Сдачей Кандии окончилась война, продолжавшаяся 25 лет. Еще четверть века продержались оставшиеся у Венеции анклавы, а затем они были выкуплены турками.
На Крите турки дали самоуправление греческой и мусульманской общинам. К 1821 г. население острова наполовину состояло из христиан, а наполовину — из мусульман.
Глава 16
Как Екатерина Великая возмутила греков
Как уже отмечалось, всю историю Турции и особенно ситуацию в Греции в XV—XIX веках наши историки написали на 99,9% на основе западноевропейской и русской, как бы помягче сказать, «пропаганды военного времени». Ну а в военное время лгать не только можно, но и нужно, дабы вводить неприятеля в заблуждение, воодушевлять собственное население платить военные налоги, вести войну до победного конца и т.п. Турецкой историей нас никто не баловал. Буду самокритичен — и в моих предыдущих книгах есть хоть и меньшие, чем у других наших историков, элементы необъективности по отношению к туркам.
Это постепенно начинают понимать и историки Западной Европы. Так, Кэролайн Финкель пишет: «В работах по истории Османской империи XIX века слишком часто говорится о возникновении национальных движений на Балканах как о неизбежном результате "плохого правления" турок в этом регионе и утверждается, что балканские христиане якобы столетиями оказывали героическое сопротивление османским завоевателям, ожидая, когда наступит подходящий момент, чтобы окончательно освободиться. Но такое мнение обходит стороной и сложные исторические процессы, которые привели к расчленению империи, и события, имевшие прямое отношение к формированию каждого из государств, появившихся на ее территории в XIX веке и в начале XX столетия»{50}.
Добавлю от себя, при «плохом управлении» в государстве происходит восстание всех основных национальностей, а восстание одной национальности или народности чаще всего является корыстолюбивой игрой элиты при слабости центральной власти.
В XVIII веке в Оттоманской империи мы повсеместно видим сепаратистские движения, но в большинстве своем они не национальные, а религиозные. Возьмем тот же Египет, где власть медленно, но верно захватывала мамлюкская аристократия.
Но перейдем конкретно к грекам. Вот что пишет о ситуации в Греции доктор исторических наук Г.Л. Арш: «Греческие крестьяне и ремесленники были обложены тяжелыми налогами. Они отдавали завоевателям все, чем была богата греческая земля. Полное бесправие, гражданская неполноценность характеризовали положение греков во времена турецкого господства. Даже в официальных документах греки и другие христиане назывались "портой райей", т.е. стадом. Особенно широкий размах злоупотребления и притеснения пашей достигли в XVII—XVIII веках, во время прогрессировавшего упадка Османской империи»{51}.
Вот бы спросить многоуважаемого Григория Львовича, а он сравнивал уровень жизни русского или польского крестьянина с греками. Так и не понял господин Arch, что у греческого крестьянина было куда больше прав, чем у русских или польских крестьян. Или что, русские чиновники меньше взяток брали, чем турецкие? А как польские паны в век просвещения (то есть XVIII веке) своих крестьян на кол сажали или шкуру с живых сдирали, оный господин совсем забыл.
Да, греческие крестьяне платили подати. Да, был произвол пашей. Но вот крепостного права ни русского, ни польского образца в Греции не было.
А вот что пишет британский историк Стивен Рансимэн: «Распространение власти одной великой Империи над всем Ближним Востоком разрушило национальные барьеры для торговли. Несмотря на корыстолюбие местных правителей, торговля процветала по всей Империи; все больше купцов с Запада приезжало в турецкие порты для закупки шелка и ковров, оливок и сухофруктов, трав, приправ и табака, которые производились здесь. Сами турки не испытывали склонности к предпринимательству, и они изгнали итальянцев, которые в прежние времена занимали преобладающее положение в левантийской торговле. Торговая деятельность была предоставлена подчиненным им народам — евреям, армянам, сирийцам и грекам; греки, в первую очередь по той причине, что они были самыми лучшими моряками, заняли здесь первое место. В их среде всегда было много бедняков. Большинство греческих крестьян, как в Европе, так и в Азии, с трудом поддерживали свое существование на неплодородной земле. Но там, где природа была щедрее, как на горе Пелион с ее полноводными ручьями, возникли процветающие общины; небольшие производства объединялись вместе в ассоциации или корпорации. Шелк из Пелиона стал известен к концу XVII в., а те, кто его производил, пользовались особыми привилегиями со стороны султана. В Амбелакии в Фессалии и в Навусе в Западной Македонии существовало процветающее производство хлопка. В то же время торговля мехом в Империи сосредотачивалась вокруг македонского города Кастория, жители которой закупали мех на далеком севере и шили из него в своих мастерских шубы и шапки. Крестьяне, работавшие на табачных плантациях Македонии, не испытывали особого угнетения, хотя основная часть денег уходила турецким помещикам. Не только местное судоходство вокруг Константинополя и процветающая рыбная торговля находились в руках греков и христиан-лазов, которые, будучи православными, шли наравне с греками, но и перевозка грузов по Восточному Средиземноморью производилась судовладельцами-греками, жившими на островах Эгейского моря, в Идре и Спросе. Греческие купцы везли мальмское вино на рынки Германии и Польши или закупали хлопок и специи на Среднем Востоке для перепродажи. Но настоящее состояние можно было сделать в больших портовых городах: в Смирне, Фессалонике, и в первую очередь в самом Константинополе. Коран, а также собственное нерасположение турок к банковскому делу привели к тому, что они мало им интересовались. В скором времени евреи, и в еще большей степени греки, стали банкирами и финансистами Империи»{52}.
