Игорь Морозов - Праздничная культура Вологодского края
Справедливости ради отметим, что тут есть и еще одна причина, на которую в свое время указывал С.В.Максимов. По его свидетельству, «отпевание покойника» на игрище состоит «из самой отборной, что называется «острожной» брани». По-видимому, мало отличались в этом смысле тексты, сопровождавшие и другие сценки с участием ряженых (да и многие свадебные оценки с участием ряженых или дружки). Этот факт можно объяснить только понимая ту роль, которая приписывалась брани и ругани в народном миросозерцании. Последние исследования показывают ее тесную связь с охранительной магией (в данных случаях — охрана участников игрища от «покойника», оберегание жениха и невесты от сглаза).
«Драматизированные» сценки с участием ряженых разыгрывались, как правило, на игрищах. Однако существовали и «переходные» типы ряженья, которые могли употребляться как при обходах домов, так и на игрищах (например, «покойник»).
Bсе описанные ниже развлечения продолжали бытовать еще в 30-40-е годы, хотя в них и вклинивались мотивы, навеянные современным бытом. Скажем, в забаве «мельница» в начале 20-х годов мог принимать участие «агент по продразверстке», который требовал от «мельника» налог, а «мельник» всячески отпирался, ссылаясь на то, что «мельница» сломалась.
Корни же этих развлечений уходят в далекое прошлое. Их отдаленные предшественники отличались разве что только грубоватостью и нарочитостью, неприкрытой эротикой. В этом смысле весьма показательно описание святочных игрищ «с участием ряженых («выводить кудеса»), сделанное H. С. Преображенским в середине прошлого века на основе его личных наблюдений в с. Никольское Кадниковского уезда. Описание, пронизанное тонкой иронией, сохраняет множество мелких деталей и нюансов поведения участников игрищ, самой их атмосферы. Несколько фрагментов из этой работы мы используем ниже наряду с нашими полевыми записями и свидетельствами очевидцев.
В описаниях Н.С.Преображенского обращает на себя внимание существенное отличие от игрищ 20-30-х годов нашего века: все экзекуции производятся только над парнями. Девушки выступают, в основном, лишь как зрители и судьи. Зато у Н.С.Преображенского описано несколько сценок с участием детей (в первую очередь, tвидимо, мальчиков) то есть, что уже наотрез отрицается рассказчиками поколения 10-20-ых годов нашего века, которые обычно ссылаются на запрет ряженым пугать детей и вообще как-либо их задевать или трогать. Возможно, эти запреты относились только к ряженым, заходившим в дома односельчан, но не к их поведению в избах, где проводились беседы. Напомним, что во многих деревнях детям 10–12 лет не запрещалось присутствовать на посиделках в качестве зрителей (правда, лишь возле порога, иногда на печи).
Нарочитая жестокость описанных Преображенским развлечений, тот факт, что в них участвовали, в основном, «парни и мальчики, а заводилами выступали взрослые мужчины, наталкивают на мысль, что они, вероятно, имели некогда особый, ритуальный смысл, который к середине прошлого века был почти утрачен: посвящение в более старшую и престижную возрастную группу. Перенести эти испытания было делом чести, и именно это, скорее всего, и было тем магнитом, который притягивал на повторявшуюся из года в год экзекуцию всех от мала до велика.
Интересно и построение игрищ по принципу чередования сложных, групповых сцен о диалогами («торгованы», «кузнецы», «рыбаки» и «в рекрутский набор») со своеобразными клоунадами-интермедиями («кикиморы», «стрелок», «солить онятки» и др.). Паузы между приходом отдельных групп ряженых заполнялись танцами: ланчиком, кадрилью, польским и др.
Среди забав ряженых можно особо выделить связанные с обливанием и вымарыванием сажей. Для этого использовались очень разные поводы и чрезвычайно разнообразная символика. По мнению многих этнографов, эти действия имеют эротический подтекст. Нельзя, видимо, отрицать их связи с более обширным кругом значений — символикой плодородия, нового рождения, изгнанием или отпугиванием святочной «нечисти».
БЛИНЫ ПЕЧЬ (Верхов., Нюкс., Кирил., Тарн., Тот., Вожег.), ШАНЬГИ ПЕЧЬ (Куракинская вол.). По этому, очень распространенному типу забав с обливанием, хорошо видно, что обливание и обмарывание сажей тесно связаны друг с другом. Забава с «выпеканием блинов» имеет две основных разновидности. При одной из них обливались водой или водой со снегом. Вот так, например, его происходило в конце 20-х годов в Куракинской вол.
В избу вваливалась толпа ряженых-парней (кулеса), одетых в самую грязную одежду, о замаранными сажей или завешенными лицами. В руках у одного — ведро со снегом, У другого — сковорода, а у остальных — вояки. Это значит, что они пришли печь шаньги.
«Один парень, одетый женщиной, который несет с собой на сковороднике сковороду, приближается к девицам. Другой тащит ведро с жидким снегом, чтобы поваренкой накладывать его на сковороду. Сковорода наполнена снегом. «Повариха», сравняв ее поверхность, ударяет по ней ладонью так, что весь снег летит на девушку, а та, не столько от смеху, сколько от обиды, смеется. Так продолжается и дальше. Побалуют ребята, перемочат всех и уйдут».
Такого рода обливание было распространено в северо-восточннх районах. Применение смеси снега с водой (зажоры) позволяет сопоставить его с забавами с обсыпанием снегом — см., например, «снятков солить», «девок солитъ». Реже обливались разболтанной в воде мукой (д. Михайловская) или белой глиной: «Блины пекли: белой глины наладят жидко-жидко, белой-беляша, и стряпают: тяпнут по сковороде-та вехотком небольшим, где-ка боле-то людей-то, лета, тицнут, дак всех их окатит… Ухали девки-те- они ведь бодры (=наряжены) девки-те от будут — да как ляпнут тут блином, дак всю умажут девку-ту» (д. Фоминская Верхов.). Стремление к натуралистическим деталям наблюдается и в сценке из д. Екимово. Здесь ряженые разводили в квашне золу с водой и тащили квашню к печи блины печь. По пути разыгрывалась шуточная потасовка, в результате которой все «блины» оказывались на полу. Эта сценка ближе к свадебному и масленичному озорству ряженых, рассыпавших по полу угли и золу.
При другой широко распространенной разновидности печения блинов девушек обливали разболтанной в воде сажей: «Робята, которые назло хотят поделать: «Ой, девок замазать надо!»- Дак возьмут, в шайку деревянную наботают сажи. Один идёт со сковородкой (на сковороднике держит), другой наливает из поварёнки, к девке приходят — блины пекут», «Ешко-ко блины!» — хлопнут по сковородке рукой, всю сажой обрызнут… Это уш назло придут. Дак которая спряцицци, да и ту кругом обойдут да сажой обмажут (д. Пеструха).
Для истории происхождения этой забавы определенный интерес представляют варианты, связанные с пародированием девичьих гаданий. В д. Путково, например, забава называлась «чертей показывать». Это название проясняет вариант, из д. Гридино. Парень, заглядывая в ведро с водой, говорил девушке: «Смотри, смотри, здесь суженый-ряженый!» (как известно, суженый при гадании на воде или с зеркалом часто показывался в виде черта). Когда же та подходила посмотреть, шлепал по воде рукой.
СО СВЯТОМ ХОДИТЬ (д. Слободка Бабуш.), ДЕВОК ОСВЯЩАТЬ (д. Пирогово), ПОПАМИ ХОДИТЬ (д. Исакове Кирил.). Иногда обливание водой или сажей связывалось с символикой освящения, изгнания «нечисти». Например, в д. Слободка (Бабуш.) она так и называлась со святом ходить, а в д. Матвеевская (Нюкс.) ряженые брызгали водой по сторонам, «чтобы кудесив выгнать». В некоторых деревнях в оценке напрямую пародировался обход домов священником. Скажем, в д. Исакове (Кирил.) процессия взрослых мужчин в личинах ходила по домам попами; «ведро с водой принесут, виник туда и кропят всю избу». В д. Пирогово девушек «освещали» веником, омакнутым в сажную воду, а в д. Крестцовая специальной кисточкой («брызгавкой»), напоминающей соответствующую принадлежность священника. Встречаются и более грубые, пародийно сниженные варианты. Например, в д. Кошлово (Сямж.) девушек окропляли, специальным льняным «кропильцем», макая его в припасенную для этого случая мочу. «Освященным» рисовали сажей крестик на лбу.
Мотив «изгнания куляшей» в трансформированном виде сохранился и в таком эпизоде: «Придут в избу-то, а целядъ (маленькие дети) да испугаюцци, взревят, дак охватят воды ведро да наряжонок водой обольют» (д. Тырлынинская).
Любопытно, что обливание сажной водой было и среди уличных шалостей молодежи (см.). Так, в д. Кожинская в ночь под Новый год молодежь озорничала на деревенских улицах: «Колотицци кто-то у дверей. Хозяин выйдет: «Кто тут? «- «Открой, я к вам!» — тот откроет, а они и плеснут в него сажей»,
А вот как разыгрывалась подобная сценка в прошлом веке в с. Никольское. «После игры «женитьба» раздался страшный крик: «Держи двери! Запирай!» Девушки стремглав бросились в задний угол. Ребята из чужих деревень старались попрятаться на печку, в подполье, под лавки, за ноги девушек. Ребятишки дрогнули и запищали. Многие в это время от души пожелали бы вырваться из избы, но двери были заперты и кроме того тщательно охранялись здоровыми гайдуками.
