Николай Егорычев - Солдат. Политик. Дипломат. Воспоминания об очень разном
Ничего не добившись, пустили в ход «тяжелую артиллерию» – мне позвонил И. В. Капитонов:
– Николай Григорьевич, надо пригласить делегацию из Новороссийска.
– Знаете, Иван Васильевич, Новороссийск тогда еще не проявился как героический участник войны.
– Да, но ведь там же воевал Леонид Ильич Брежнев!
– Это я знаю. Но если мы будем так низкопоклонствовать, то это не принесет пользы Леониду Ильичу.
– Мы тут обменивались мнениями и подумали, что это было бы хорошо.
Наконец он меня, что называется, «продавил».
– Хорошо. Мы пригласим новороссийцев, – согласился я.
– Но это не все. Надо дать слово представителю Новороссийска, причем в числе первых.
– Но здесь вы меня не переубедите, Иван Васильевич. Мы даем слово кому? Одному из городов-героев – Сталинграду, потому что со Сталинграда началось наше победное шествие во второй половине войны. С Урала – Свердловску, откуда мы получали оружие, когда в Москве было особенно трудное положение. И представителю Сибири – потому что из Сибири к нам пришло пополнение. Больше никому.
– Ну, ты не понимаешь!
– Нет, я все понимаю, – категорически возразил я.
Я посоветовался с М. А. Сусловым. Тот с моим мнением согласился.
6 декабря 1966 года в Кремлевском Дворце съездов состоялось торжественное собрание, посвященное юбилейной дате.
К этому дню в столицу съехались делегации городов-героев: Ленинграда, Киева, Волгограда, Севастополя, Одессы, крепости-героя Бреста, городов Свердловска, Новосибирска, Смоленска, Ростова-на-Дону, Тулы, Минска, Новороссийска.
В зале – защитники столицы. Здесь бывшие пехотинцы и танкисты, артиллеристы и летчики, зенитчики и аэростатчики, охранявшие московское небо. Здесь патриоты, возводившие оборонительные укрепления и дежурившие на крышах домов, московские рабочие и подмосковные колхозники. В зале – генералы, офицеры Советской армии и Военно-морского флота. Сверкают ордена и медали на груди воинов и гражданских пиджаках и платьях.
В президиуме торжественного собрании было все партийное руководство страны во главе с Л. И. Брежневым, военные и политические руководители, прославленные маршалы, командующие всех фронтов. Впервые после 1957 года в президиуме увидели Маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова.
Открыл собрание первый секретарь Московского обкома КПСС Василий Иванович Конотоп. В зал внесли боевые знамена города-героя Москвы и орденоносной Московской области, боевые знамена воинских частей и соединений, защищавших столицу в 1941 году. На этом торжественном собрании я выступил с докладом о 25-летии Победы под Москвой.
Привожу часть доклада, который появился в «Правде» 7 декабря 1966 года в сокращенном виде.
«Уже четверть века отделяет нас от великой битвы под Москвой. Но и поныне события тех суровых, героических дней волнуют умы и сердца наших современников. Вспомним декабрь сорок первого… Третий год гитлеровские полчища не знают поражений. Почти вся Европа лежит у их ног…
Враг не сомневался в победе. До деталей был продуман церемониал парада гитлеровцев на Красной площади. Солдатам уже выдали парадную форму. Мы знаем: 7 ноября по Красной площади прошли войска – наши, советские войска. То был беспримерный в истории парад. Враг стоял всего в 40 километрах от города, а по Красной площади, держа равнение на Мавзолей великого Ленина, шли полки 20-й Московской коммунистической дивизии, дивизии им. Дзержинского, отряды вооруженных рабочих Москвы, истребительные батальоны, шли танки, артиллерия, «катюши». И прямо с Красной площади, дав клятву не допустить врага в родную Москву, войска отправлялись на фронт, в бой против ненавистных захватчиков…
Плечом к плечу с москвичами сражались трудящиеся городов и сел Подмосковья. На территории Московской области в тылу врага действовал 41 партизанский отряд.
Сотни тысяч трудящихся Москвы и области, преимущественно женщины и молодежь, участвовали в строительстве оборонительных рубежей, готовя родной город к отпору врагу.
Осенью 1941 года неотложная задача московских коммунистов состояла в том, чтобы как можно скорее перебазировать крупнейшие предприятия столицы в восточные районы страны. К концу ноября было вывезено на восток 210 тысяч рабочих и служащих, свыше ста тысяч единиц оборудования, большое количество сырья и материалов. Московские заводы были перебазированы в города Сибири, Урала, Поволжья, в республики Средней Азии.
Несмотря на то, что эвакуация резко сократила материально-техническую базу московской промышленности, выпуск важнейших видов военной продукции продолжался. На нужды фронта работало две тысячи предприятий. За годы войны москвичи дали фронту 16 тысяч самолетов, 72 тысячи минометов, три с половиной миллиона автоматов, четыре тысячи реактивных установок, десятки миллионов снарядов, мин и бомб.
Не менее героически работали труженики сельского хозяйства. Четыре с половиной миллиона пудов хлеба, почти три с половиной миллиона центнеров картофеля и свыше миллиона центнеров овощей дали Москве и фронту осенью 1941 года колхозы и совхозы Подмосковья.
Москвичи будут помнить всегда, что в пору суровых военных испытаний вся наша страна, весь народ защищали столицу.
Советские воины днем и ночью отражали атаки гитлеровцев. Бесчисленны примеры героизма, проявленные в те дни. Нет человека, который бы не знал о подвиге гвардейцев-панфиловцев. На нашем собрании присутствуют двое панфиловцев, двое из легендарных: Герои Советского Союза Григорий Мелентьевич Шемякин и Илларион Романович Васильев…
6 декабря раскаты орудийных залпов и бомбовые удары советской авиации возвестили о мощном контрнаступлении Красной армии. Фашистские захватчики, неся огромные потери, оборонялись с яростью обреченных.
В ходе наступательных боев мужеству и отваге советских воинов не было предела. Всем известен бессмертный подвиг Александра Матросова, закрывшего своим телом амбразуру фашистского дзота. Сейчас установлено, что в декабре 1941 года на полях Подмосковья такой же подвиг совершили сержант Вячеслав Васильковский, рядовой Яков Падерин, младший лейтенант Николай Шевляков. В районе Клина подвиг Николая Гастелло повторил летчик лейтенант Венедикт Ковалев…
Исход битвы под Москвой имел крупнейшие военно-политические последствия. История не знает другого примера, когда бы столь неблагоприятное в начале развитие военных событий было так круто изменено, и после целого ряда серьезных военных неудач была одержана такая выдающаяся победа».
Закончил я доклад так:
«Победа под Москвой не была ни чудом, ни случайностью, как ее пытались и пытаются объяснить многие политические деятели и военные специалисты капиталистических государств. В основе ее было нерушимое единство советского народа, жизнеспособность советского общественного и государственного строя, величайшее мужество и героизм наших людей, воинов Советских Вооруженных Сил».
Л. И. Брежнева, сидевшего в центре президиума, во время чтения доклада мне не было видно. А он, как мне потом ребята рассказывали, все больше мрачнел. Дело в том, что славословия в его честь я не произносил, и только когда в конце выступления прозвучала одна его цитата, он несколько повеселел.
Вернувшись после доклада на свое место, я увидел, что рядом со мной сидит Алексей Николаевич Косыгин.
– Я летел специально из Белоруссии, чтобы успеть на это собрание. Но самолет немножко задержался, поэтому я пришел, когда вы уже начали выступать. Вы сделали очень хороший доклад. Я сидел, слушал и заново переживал то, что было в то время.
Московская партийная организация достойно отметила памятную дату Московской битвы…
Суслов недоволен
Реакция Брежнева не заставила себя ждать. Развернув на следующий день газету «Правда», я увидел, что согласованный с редакцией и подписанный накануне полный текст доклада был заменен сильно сокращенным измененным его изложением.
В тот же день мне позвонил Суслов:
– Товарищ Егорычев, а почему вы свой доклад не послали в ЦК?
– Знаете, мы считали, что это наше чисто московское мероприятие. Поэтому мы не писали записку в ЦК. Но ЦК знал, что мы готовим такое собрание. Леонид Ильич был в президиуме торжественного собрания. Если бы вы сказали, чтобы мы прислали текст доклада в ЦК, я бы, конечно, прислал.
– А вот вы не назвали маршала Гречко. Он же сейчас министр обороны.
– Правильно, не назвал. Но я сознательно его не назвал, потому что Гречко никакого отношения к обороне Москвы не имел. Я даже не назвал маршала Крылова, с которым у меня очень хорошие товарищеские отношения, потому что он в это время воевал в Одессе. Я знал, Михаил Андреевич, что такие вопросы будут, поэтому я взял текст из журнала «Коммунист» – там была статья маршала Василевского накануне юбилея. Свой текст я согласовал от начала до конца по журналу «Коммунист». Это же все-таки орган ЦК партии!
