Иосиф Кулишер - История русской торговли и промышленности
В Архангельске они проживали в Немецкой слободе, в Вологде — в восточной стороне города, в Новинках, в Москве они первоначально жили в Иноземской слободе, но затем стали селиться по городу свободно, где им было угодно. В 1649 г. вышло распоряжение: «А у кого всяких чинов у русских людей дворы на Москве в Китае и в Белом Земляном городе в заго-родских слободах: и тех дворов и дворовых мест у русских людей немцам и немкам вдовам не покупати и в заклад не имати… А буде кто русские люди учнут немцам… дворовые места продавати: и им за то от государя быти в опале». И сверх того велено немецкие церкви «сломати и впередь в Китае и в Белом и в Земляном городе на немецких дворех киркам не быти; а быти им за городом за Земляным от церквей Божиих (т.е. православных) в дальных местех»{392}. Вскоре, в 1652 г., по царскому указу «Афанасий Иванов сын Нестеров, да дьяки, Федор Иванов да Богдан Арефьев отроили новую иноземную слободу за Покровскими воротами, за Земляным городом, подле Яузы реки, где были наперед сего немецкие дворы, при прежних великих государех до Московского разорения и роздали в той немецкой слободе под дворы земли, размеря против наказу», сообразно их социальному положению, «по чинам и по статьям». В частности, «торговым немцам и вдовам примериваяся к прежним их московским дворам»{393}. В эту новую Иноземскую слободу и были выселены иностранцы.
Впрочем, вскоре они стали снова селиться в черте города, в самой Москве, а в правление царевны Софьи это обратное движение иностранцев в самую Москву выразилось и в появившихся там снова домах купцов, и в том, что иностранцы владели в городе лавками{394}.
И в Архангельске жители в 1664 г. жалуются на «торговых иноземцев, которые живут не в своей иноземческой слободе, в ряд с посадскими людьми на тяглых местах», хотя никакого тягла они не несут. «И теми своими дворами, — читаем на челобитне, — они иноземцы тех земель (голландцы, гамбургцы, бременцы) нашу искони ввечную мирскую дорогу заперли… и проходу скотишку нашему нет и прохожий мост они разломали и разбросали». «Да с нами ж, — продолжают посадские, — сироты твоими поставился в ряд иноземец Яков Романов Снип возле наши мясные лавки двумя амбары, да иноземец Вахрамей Иванов поставил за мясными нашими лавками поварню в речную сторону… и тем они… наши мясные лавки заперли». «И мы, государь, сироты твои бедные людишки, — заключают они, — от тех выставочных дворов и анбаров и погребов и поварен в конец погибли, обнищали и обдолжали великими долги»{395}.
Так что иноземцы не только обзавелись привилегиями на постройку собственных гостиных дворов и частных домов, но не желали жить изолированно, а селились повсюду вместе с туземным населением.
Те же характерные явления, которые мы наблюдали выше, можно установить и в отношении таможенных пошлин{396}, т.е. тех проездных и торговых сборов, которые взимались не только с товаров, но и с купцов. Среди проездных сборов, т.е. уплачиваемых при проезде купца, имеется и головщина — поголовный сбор, взимаемый не с товаров, а с самих сопровождающих их людей (такой сбор существовал и на Западе в Средние века){397}. При этом проводилось различие между жителями города, иногородними и иноземцами. Так, из новгородской таможенной грамоты 1574 г. можно усмотреть, что с головы первых берется по полуденьге новгородской, со вторых — по деньге, а с литвина и всякого иноземца брали по 2 деньги с человека, находившегося на их судах. То же соблюдалось и при проезде сухим путем. Даже при обложении жителей одного и того же уезда с ближних брали менее головщины, чем с отдаленных.
К головщине присоединялось мыто, взимаемое уже с груза, но по самому примитивному масштабу — с возов, с саней, с судов, не считаясь с количеством находящихся на них товаров.
При привозе товара в город с него брали различные пошлины — явку или сбор, уплачиваемый при самом объявлении товара, гостиное при остановке в гостиных дворах (однако сверх платы за помещение), весчее и померное — по случаю взвешивания или измерения товаров. В одних случаях облагался человек (с головы), в других товар, но и в последнем случае размер сбора все же зависел от личности торговца. Явочной пошлине подлежали обычно только иногородние и иноземцы, но не местные жители, и величина ее определялась расстоянием между постоянным местожительством торговца и местом уплаты. Так, в Орешке в 1523 г. новгородец, городской человек, подвергался сбору в деньгу московскую, пригородный житель, т.е. из городов в пределах Новгородской земли, — в деньгу новгородскую, прочие иногородние — в 2 деньги, иноземцы — в алтын. В Новгороде брали с ближних и дальних торговцев столько же (в 1586 г.) — по 4 московские деньги с головы и с ореховцев, и с ладожан, и с москвичей, и с приезжих из прочих городов, но иноземцы — «Литва, турчане, армяне, опричь немец» — платили по 2 алтына с человека. Гостиное также взимается только с иногородних и иностранцев — только они ведь обязаны были останавливаться на гостиных дворах и из них торговать, — «а с торговых людей Московские земли, с подгородца, и со псковитянина, и с тверитянина, и с рязанца имати, явки гостиного по алтыну с человека» (грамота 1592 г.). Амбарное с местных жителей вовсе не бралось или, во всяком случае, в меньшем размере, чем с прочих. По поводу взимания весчего в Новгородской уставной грамоте 1134 г. говорится: «А у гостя им имати у низовского от дву берковска вощаных по гривне серебра да гривенка перцю, у полоцкого и у смоленского по 2 гривны кун, у новоторжанина по полуторы гривны, а у новгородца по 6 мордок».
Это различие между «своими» и «чужими» сохранилось и с исчезновением уделов, сохранилось и тогда, когда сбор стал взиматься в определенном проценте с цены товара. В XVI ст. городские жители платили деньгу с рубля, иногородние и иноземцы — по 2 деньги.
Наконец, и наиболее важный из торговых сборов — тамга, установленная, быть может, татарами (самое слово татарское — обозначает печать, клеймо, накладываемое на товар; от «тамги» происходит «таможня») и взимаемая с цены товара при продаже его или при привозе на рынок — обусловливался происхождением торговца. Местные жители платили лишь с привозных товаров, иногородние от 3 до 7 денег, иноземцы от 7 до 10; для последних была учреждена в XVI ст. особая большая тамга{398}. По Белозерским грамотам 1498 и 1551 гг. с горожан взимается 1/2% столько же с жителей области, с иногородних же 6%, по Дмитровской грамоте Василия III — с первых 1/2%, со вторых — 2%, с иногородних и с иностранцев 4%, в Весьегонской грамоте находим 3/4% и 12%, а с иногородних 2%, в Новгородской 1571 г. 3/4% с горожан, 2% с жителей области, 4% с иногородних, 7% с иностранцев{399}.
В 1653 г. (в силу Торгового устава) совершена значительная перемена. «Великий государь, слушав выписки и челобитья и сказок гостей и гостиной и суконной и черных сотен и слобод и городовых всяких чинов торговых людей, указал и бояре приговорили: впредь свою государеву таможенную пошлину имати с весчих и невесчих со всяких товаров и с хлеба на Москве и в городех с тутошних жилецких и с приезжих, со всяких чинов людей, рублевую пошлину, с продавцов по 10 денег с рубля, почему которой товар ценою на деньги в продаже будет. А которые напредь сего сбирывались на Москве и в городах с весчих и невесчих товаров проезжие, рублевые и всякие мелкие пошлины и те проезжие и мелкие всякие сборы отставить, и перекупные пошлины с весчих товаров быть по прежнему»{400}. С установлением рублевой пошлины, таким образом, отменяется лишь часть прежних сборов; перекупное сохраняется, как и ряд других, например мыто, мостовое, перевоз. Последний «имать на больших реках на Волге и на Оке в полую воду… с товарные телеги по 10 денег, а с тутошних уездных людей с товарной же телеги… по б денег», следовательно, с местных жителей перевоз взимается в пониженном размере. Рублевая пошлина уплачивается с цены, почему велено «цены с товаров не убав-ливать»… и продажную цену «сказывать прямо в правду без всякие хитрости»; в противном случае «товары имати на себя государя бесповоротно», а тех, кто «объявятся с утаенными товары и с убавочной ценою в другой раз, бить кнутом нещадно».
С иноземцев же устанавливается рублевая пошлина в повышенном размере и сверх того отъявочная. «А с иноземцов, с торговых немец, с весчих и не с весчих, со всяких заморских товаров, которые начнут торговать на Москве и в городех опричь Архангельского города (значит, если они не остаются в Архангельске, а отправляются в глубь страны), имать по 2 алтына (12 денег) с рубля… да с них же имать проезжие отъявочные пошлины за Великий Новгород, на Москве и у г. Архангельского, которые товары повезут в Москве и в иные городы, и которые русские товары повезут за море (следовательно, при ввозе в страну и при вывозе за границу), по четыре деньги с рубля». Однако же «опричь тех торговых немец, которые приезжают из-за моря и торгуют у Архангельского города», т.е. оставаясь здесь и не отправляясь в другие города: тогда с них взимается особая, пониженная пошлина{401}.
