Денис Абсентис - Христианство и спорынья
После разыгравшейся в 1344 году в городе Меце эпидемии «Пляски святого Витта» (в которой обвинили дьявола в кошачьем обличье) и до конца XVIII века там один раз в год проходила такая же жестокая церемония, как и в Париже. Летние костры в Меце зажигались с большой пышностью, в них полагалось сжигать не больше и не меньше дюжины живых кошек. Позже сжигаемых кошек стало тринадцать — по легенде, одной ведьме, приговоренной к сожжению, удалось избежать смерти, так как она превратилась в кошку в тот самый момент, когда ее вели на казнь. И чтобы все-таки наказать колдунью, ловили множество кошек. Тринадцать из них заключали в клетку и выставляли в городском саду, прежде чем привязать над костром. Потом жители радовались, глядя на несчастных животных, корчившихся в пламени: кто знает, может быть, сбежавшая колдунья находится среди жертв этой казни?
В Арденнах (Франция) кошек сжигали на кострах в первое воскресенье поста. Иногда животных бросали в костры, раскладываемые на масленой неделе или на пасху. Существовал и более жестокий обычай. Животных подвешивали над костром на конце шеста и поджаривали живьем. Под вопли несчастных созданий пастухи заставляли скот прыгать через огонь, что считалось надежным средством против болезней и козней ведьм. В Германии, Англии и даже в Америке женщин подвергали пыткам только потому, что они приютили и покормили кошку. Во времена Марии Тюдор в Англии кошку сжигали как символ протестантской ереси, а в правление Елизаветы I — как символ ереси католической.
Последствия Священной ВойныЧисло человеческих жертв охоты на ведьм неизвестно. Оценки колеблются от 300 тысяч до 9 миллионов и больше. Но мало кто обращает внимание на «косвенные потери личного состава» в этой Священной Войне. Если учесть их, то еще большие цифры жертв, которые иногда приводят, могут показаться не настолько нелепыми, как на первый взгляд. Классический пример — история с кошками и крысами. Если и сейчас вооруженное всевозможными химикатами человечество никак не может справиться с крысами, то в средние века кошка была единственным союзником человека в этой борьбе. Точнее могла бы быть. Но люди с маниакальным упорством пилили сук, на котором сидели.
Кошки — чемпионы по уничтожению мышей и крыс. Так, кот Таузер, живший при известном заводе по производству виски The Glenturret Distillery в Шотландии до 1987 года, за 24 года отловил их более 25 тысяч, точнее, 28899 мышей, не считая крыс и кроликов, что занесено в книгу рекордов Гиннеса. Но даже это число уступает показателям пятнистой кошке-самке, проживающей на стадионе Уайт-Сити в Лондоне. За шесть лет она поймала более 12480 крыс, что составляет пять-шесть крыс в день. А голодные средневековые кошки — это не изнеженные «кити-кэтами» современные, а настоящая гроза крыс и мышей.
Но Инквизиция и простые «сознательные граждане» истязали и убивали ни в чем не повинное «сатанинское отродье» в таких количествах, что кошкам грозило почти полное уничтожение. К XIV веку кошек осталось так мало, что они уже не могли справляться с крысами, переносившими бубонную чуму. Начались эпидемии, в которых, естественно, обвиняли не инквизицию, а евреев (считалось, что причина чумы в том, что евреи отравляют колодцы). В волне погромов, прокатившейся по Европе, были уничтожены около 200 еврейских общин. Это не помогло. Тогда решили, что уничтожены еще не все зловредные ведьмы и стали сжигать их с еще большим рвением. Вместе с кошками. Крысы расплодились еще больше. Результат известен — до половины населения Европы погибло от чумы. (Только в самом конце XIX века Александр Йерсен и Луи Пастер своими научными исследованиями вернут кошке ее доброе имя, открыв, что чуму вызывают микробы, а не ведьмы, кошки или евреи). Второй, не умершей от чумы половине населения Европы, на тот момент становится не до кошек — оставшееся население, отравленное спорыньей, выделывает коленца в «пляске святого Витта». Кошки начинают размножаться, уменьшается количество крыс и мышей, затихает чума и …люди с новой силой и с прежним рвением продолжают «дьявольских животных» сжигать. Мыши и крысы с радостью наблюдают из своих норок, как обвиняемые в сотрудничестве с ведьмами и дьяволом кошки снова исчезают одна за другой и гибнут от рук инквизиции и рядовых благонравных христиан. Хорошее настроение способствует хорошему аппетиту — в начале XVI века крысы почти полностью съедают урожай в Бургундии. Наступает голод, люди опять гибнут… И так дальше, по заколдованному кругу…
Церковь, как обычно, борется с бедой старым, проверенным методом — вызывает крыс на суд. Процесс в суде Отенского церковного округа, где крыс призвали к ответу, был довольно таки длителен, но урожая не прибавил и медленно угас сам собой, принеся очередные лавры лишь адвокату.
А выжившая часть населения Европы, уставшая безрезультатно (это им казалось, а мы видим, что результат был — сугубо отрицательный для населения) сжигать ведьм и зверей по отдельности, в галлюциногенном угаре придумывает себе нового врага христианства — оборотней. Разворачивается следующая Священная Война: борьба с ликантропией.
Глава 17
Ликантропия
Термин «ликантропия» имеет греческое происхождение: «λύκος» — волк и «άνθρωπος» — человек. Сегодня он официально используется в психиатрии для обозначения формы умопомешательства, при котором человек воображает себя волком.
Распространение представления о ведьмах, посещавших шабаш, привело к допущению аналогичных сборищ волков (как отметил Боге в 1603 г.). Каспер Пейцер, протестантский врач, в «Commentarius de Praecipibus Divinationum Generibus» (1560) приводит типичный балтийский рассказ из Ливонии (Латвии) о сборище и ночном походе тысяч волков-оборотней, возглавляемых дьяволом: «На Рождество хромоногий мальчик бродил повсюду, созывая бесчисленных сторонников дьявола на тайное сборище. Отставших или шедших неохотно остальные били железными кнутами до крови, оставляя следы. Вдруг их человеческие черты исчезли, и все они стали волками. Их собралось много тысяч. Впереди шел вожак, вооруженный железным кнутом, и войско следовало за ним, в твердом убеждении, что они превратились в волков. Они набрасывались на стада коров и отары овец, но не имели власти умерщвлять людей. Когда они подошли к реке, вожак ударил своим кнутом по воде, и она расступилась, оставив сухую тропинку посредине, по которой и прошла стая. Они пробыли волками двенадцать дней, по истечении которых волчьи шкуры исчезли, и к ним вернулся человеческий облик».
Однако такое изображение оборотней, «не имеющих власти умерщвлять людей», очень скоро изменилось. Классическая французская история XVI века, которая появляется в том или ином варианте во многих свидетельствах того времени, повествует о нападение волка-оборотня на охотника мсье Фероля. Последнему удалось в поединке отрубить лапу зверю и волк, хромая, убежал прочь. Фероль вернулся в деревню, рассказал о случившемся своему другу Санрошу и показал ему отрубленную волчью лапу. Когда же Санрош пришел в свой дом, то обнаружил там истекающую кровью жену. Кисть ее руки оказалась отрубленной. Вызванный доктор смог спасти жизнь мадам Санрош искусной обработкой раны. Но старался он зря — при последовавшем судебном разбирательстве после пыток женщина полностью созналась в своих злых делах и была сожжена у столба. Естественно, суд и не думал проверять другие версии. Эта история — одна из наиболее ярких и будоражащих иллюстраций страшного явления. Впрочем, подобных историй пруд пруди. Зачастую на ликантропию списывались нередкие тогда в Европе случаи каннибализма:
Самым нашумевшим случаем был процесс в XVI веке над неким Жилем Гарнье, наводившем ужас на жителей северных французских деревушек. По мнению современников, нищий бродяга Гарнье встретил в лесу дьявола, продал ему душу, а взамен получил снадобье, благодаря которому мог превращаться в волка. Так или иначе Гарнье действительно загубил множество душ: насиловал женщин, занимался убийством детей, людоедством, отгрызал у трупов убитых им мужчин гениталии… Его поймали, допрашивали и пытали в Доле в 1574 году. Протоколы допросов и сейчас читаются как детективный роман.
Подобных протоколов сохранилось немного, документированы единичные случаи ликантропии из тысяч и тысяч. Психоз «помогал» во времена дичайшего голода: позволял людям или списывать на оборотней людоедство, или же безумием «заслониться» от бога, когда отчаяние приводило к людоедству.
Вера в оборотней получила широкое распространение, и сочинения средневековых писателей полны рассказов о превращении людей в волков и наоборот. Не умеющие по-другому объяснить множественные случаи людоедства, люди, естественно, списывали их на деятельность дьявола. Оборотни, а затем и вампиры, тут хорошо подходили под образ слуг «врага человеческого».
