Евгения Яхнина - Жак Отважный из Сент-Антуанского предместья
Более тысячи лет Францией неизменно правили короли, и когда один из героев повести, Мишель Гамбри, высказывал сомнение в том, всегда ли во Франции будет король, он был одним из немногих, кто мог в этом усомниться. Даже вожди революции в 1789 году были уверены: королевская власть необходима, ее нужно только ограничить, приставив к королю министров из буржуазии. Но случилось так, что через три года монархия пала и Людовика Бурбона отправили на эшафот.
Управляющий графа де Кастель еще летом 1789 года штрафовал крестьян за случайно убитую куропатку, на которых любил охотиться их сеньор. Но уже в августе того же года право охоты, как и другие стеснявшие крестьян права господ, было отменено Национальным собранием. Вскоре дворяне, испокон веков обиравшие и унижавшие крестьян, вообще лишились своих владений. Многие из них поспешили бежать из Франции. Они нашли приют и поддержку у монархов Европы. Король Пруссии и император Австрии, боясь распространения революции в своих государствах, объединились против Франции и двинули на нее армии. Англия оказывала интервентам денежную помощь, на их стороне была и царская Россия. Французскому народу приходилось бороться одновременно и против чужеземного вторжения и с внутренними врагами - дворянами, сторонниками восстановления монархии, спекулянтами, наживавшимися на лишениях бедняков.
Справиться с внутренней и иностранной контрреволюцией было нелегко. Но вот прозвучал призыв: "Отечество в опасности!" Вряд ли Жак Отважный мог усидеть в такое время в своем букинистическом магазине. Герой штурма Бастилии, наверное, не пропустил и других великих схваток на улицах и площадях Парижа. Попробуем представить себе его дальнейшую судьбу. Она могла сложиться по-разному.
К началу революции Жаку было лет семнадцать-восемнадцать. Значит, он вполне мог отправиться на фронт, отражать нападение австрийско-прусской армии. Ее командующий герцог Брауншвейгский грозил стереть Париж с лица земли. Жак в составе Рейнской армии сражается на восточных границах Франции. Несмотря на все трудности: нехватку оружия и снаряжения, недостаток боевого опыта, предательство генералов из дворян, - революционные войска отразили нападение противника и победоносно перенесли боевые действия на территорию Бельгии, Нидерландов, Германии. Народ, борющийся за свою родину, за дело революции, за свободу, непобедим.
Жак не из последних солдат. Страна нуждается в новых командирах. Прежде офицерами могли становиться только "благородные", люди знатного происхождения, но революционное правительство им не доверяло, так как среди них оказалось немало изменников, и охотно выдвигало на командные посты в армии отличившихся простолюдинов. Способный и мужественный молодой человек двадцати с небольшим лет мог стать даже генералом. Кто знает, может быть, в 1793 или 1794 году Жак уже командовал дивизией или армией? В эти годы его сверстник Наполеон Бонапарт был генералом.
Но, возможно, Жак и не попал в действующую армию, а остался в Париже, который тоже нуждался в смелых молодых людях. В столице в то время было неспокойно. Враг Жака Менье - спекулянт и провокатор Робер Пуайе-Бианкур утонул в Сене, но другие враги Франции не спешили последовать за ним. Они ожесточенно боролись за свою власть и пытались спасти из своих богатств все, что возможно. В Париже недоставало хлеба, населению грозил голод, а богатые скупщики припрятывали зерно и умышленно вздували цены. Правительство Франции, видя недовольство населения Парижа, вынуждено было принять законы, запрещающие спекуляцию и рост цен на продукты питания, но законы эти не соблюдались.
Простой народ Парижа, так называемые санкюлоты (люди, носившие простые длинные брюки, а не короткие, до колен, штаны - "кюлот", в которых щеголяла знать), страдали, кроме того, от безработицы, от обесценения денег. На своих плечах санкюлоты вынесли всю тяжесть революции, сражались против интервентов и контрреволюционеров, но ничего не получили от правительства, кроме расплывчатых обещаний.
Весной 1793 года восставший народ Парижа изгнал из Национального собрания (Конвента) контрреволюционных депутатов, связанных с крупной буржуазией. Они защищали спекулянтов и нерешительно вели войну против врагов Франции. Власть захватили якобинцы - революционеры из мелкой буржуазии. Среди них было много журналистов, адвокатов, таких людей, как Огюст Адора. Во главе якобинцев стояли революционеры, пользовавшиеся популярностью с первых дней революции, - Дантон, Камилл Демулен, Робеспьер. Робеспьер был последователем Жан-Жака Руссо и, подобно ему, мечтал о равенстве людей. Он был убежден, что общество должно быть перестроено в соответствии с требованиями разума.
Демократы и революционеры - якобинцы - провозглашали: все люди должны пользоваться свободой и одинаковыми гражданскими правами. Но то, что одни были голодны, а другие сыты и богаты, казалось им естественным явлением. Желательно было накормить всех патриотов, но отнимать собственность у одних и передавать ее другим якобинцы не собирались. Поэтому они не боролись с дороговизной и не шли навстречу требованиям простого, народа. Их заботила в первую очередь военная опасность, надвинувшаяся на Францию.
Между тем голодный и обманутый в своих надеждах народ волновался. Осенью 1793 года парижские санкюлоты вновь - уже в который раз! вышли на улицы с требованиями к правительству принять более решительные меры для борьбы против спекуляции зерном. Наверное, в рядах бунтовщиков был и Жак Отважный. Якобинцам пришлось пойти на некоторые уступки и позаботиться об устранении угрозы голода. Но вместе с тем правительство решило расправиться с беспокойными санкюлотами и обезглавить их движение. Вскоре были арестованы вожди парижской бедноты: Жак Ру, Варле, а несколько позже - Эбер, Шомет и другие. Их обвиняли в измене, в том, что они якобы служат чужеземным врагам и внутренней контрреволюции.
На самом деле вожди санкюлотов, которых прозвали "бешеными" не были изменниками. Но они иначе понимали революцию, чем Робеспьер и другие якобинцы.
Работа в книжном магазине не прошла бесследно для Жака Менье. Он много читал и знал идеи Руссо, авторов "Энциклопедии" - мыслителей, задолго до революции мечтавших о царстве Разума и Справедливости. Идеи этих философов люди разного общественного положения воспринимали по-разному. Буржуазия видела в этих лозунгах оправдание ее претензий на управление обществом. По-другому истолковывали, лозунг "Свобода, равенство и братство" санкюлоты. Они были убеждены в том, что революция должна установить подлинное равенство - не только равенство политических прав, но и равенство имущественное. Они не выступали с требованием отмены частной собственности - ведь среди них многие имели небольшие лавки и мастерские. Они хотели, чтобы у каждого гражданина был свой участок земли, который он мог бы возделывать своими руками, или маленькое предприятие, где бы он трудился сам на себя, а не на хозяина. Но осуществление подобного равенства угрожало интересам буржуазии.
Руководители санкюлотов, которых судил революционный трибунал, несмотря на ложность предъявленных им обвинений, были осуждены: одни погибли под ножом гильотины, других бросили в тюрьмы. Не было ли среди них и нашего Жака?
Хочется надеяться, что он уцелел. Если так, то ему недолго пришлось ждать того времени, когда вспыхнула самая опасная для дела революции борьба - в среде самих якобинцев. Вчерашние союзники Дантон и Робеспьер стали врагами. Дантон - крупнейший оратор и еще недавно министр юстиции и чуть ли не глава революционного правительства - остерегался дальнейших расправ со спекулянтами и подозрительными людьми, опасаясь, что такая политика оттолкнула бы крупную буржуазию от Конвента. Да он и сам был связан со спекулянтами и обогатился за годы революции. Дантона и его друзей прозвали "снисходительными".
Робеспьер заслуженно носил прозвище Неподкупного. Вождь революции, сделавшись почти неограниченным диктатором, остался таким же бедным и скромным в личной жизни, каким был и прежде. Его правительство организовало оборону Франции и добилось победы над врагами. Но вместе с усилением его власти и обострением борьбы в лагере якобинцев росла его подозрительность. Уверенный в том, что он знает истину и видит, каков правильный путь революции, он в каждом возражении себе усматривал заговор и своих противников принимал за врагов революции и изменников. "Святая гильотина" работала безостановочно. Вслед за головами вождей санкюлотов она отсекла головы Дантона, Камилла Демулена и других "снисходительных". На очереди были новые жертвы. Подозрительность и доносы стали повседневным явлением. Круг людей, преданных Робеспьеру, сужался, росло число его противников, которые опасались за собственные головы и видели, что разгул террора, поначалу нужного для обуздания подлинных врагов революции, может ее погубить.
