Валерий Шамбаров - Иван Грозный против «Пятой колонны». Иуды Русского царства
Действительно, на Украине еще сохранялась вера, что справедливости можно добиться легитимными средствами. Ревностный поборник православия князь Острожский поднял на сейме вопрос о религиозных и гражданских правах малороссийского населения. Королевич Владислав был не лишен совести, а казаки дважды спасали его, он тоже заступился. Но подавляющее большинство депутатов провалило их предложения. В 1625 г. на сейм прибыла делегация казаков, требовала законодательно обеспечить права православных. Она получила грубый отказ – само обращение безродного «быдла» к сейму паны сочли вопиющей дерзостью. На Украине это вызвало бурю негодования, вспыхнуло восстание под предводительством Жмайла. Запорожцы отправили послов в Москву. Приносили повинную за все, что натворили в Смуту, просили помощи и перехода под власть России. Извинения у них приняли – царь «отпустил вины и велел впредь того не поминать». Но взять их в подданство Михаил Федорович пока был не в состоянии. Ограничился тем, что разрешил желающим переходить в свои владения.
Впрочем, пока послы ездили туда-сюда, на Украине все было кончено. Сразу же после сейма вместо «обеспечения прав» поляки двинули туда войска. Они покатились смертью и ужасом, устрашали народ расправами. Повстанцев, не успевших сорганизоваться, разбили, прижали в урочище Медвежья Лоза и вынудили подписать Кураковский договор. Все привилегии, данные Сагайдачному, отменялись. Реестр сокращался до 6 тыс., гетман и старшина должны были утверждаться королем, казакам запрещалось ходить в море, «проживать в панских имениях» – на землях, отданных магнатам. Или уходи, или превращайся в крепостного. Многие действительно уходили – на Дон, в Россию. Польские послы, прибывшие к Михаилу Федоровичу, предъявили претензии насчет беглецов: «Царь де их на службу принимает, а надобно было бы, чтобы и колы те уже подгнили, на которых они бы посажены были».
Ситуация усугублялась переменами среди малороссийских панов. Их предки с помощью казаков приобрели огромные владения, они стали самыми богатыми магнатами в Речи Посполитой. Но православные лихие рубаки умирали, а с их сыновьями хорошо поработали иезуиты, они ополячились, окатоличились. Превратились в более ярых врагов родной веры и родного народа, чем настоящие поляки. Раньше казаки были нужны панам для защиты от татар. Сейчас требовались послушные рабы, а в казаках видели источник бунтов и вольнолюбивых настроений. Предпочитали, чтобы от татар откупался король ежегодной данью. Он-то платил из казны, а в случае войны разорялись панские имения.
Казаков наметили взять под жесткий контроль, затеяли «перебор» реестровых. Исключали всех, кого подозревали в нелояльности, обращали в «мужиков». А в 1630 г. казаки избрали гетманом Тараса Федоровича (Трясило) – того самого, который воевал под знаменами Пожарского. Полякам это не понравилось, и король назначил другого гетмана, Грицька Черного. Оскорбленный Тарас поднял восстание.
К нему со всех сторон потекли недовольные. В битве под Переяславлем на его сторону перешли реестровые, и панов разгромили. Тарас тоже отправил делегацию в Россию, просил взять Украину в подданство. Но вокруг него нашлись предатели, поляки обманом схватили его и сожгли заживо. Навалились на мятежников, оставшихся без предводителя, и разбили.
А в 1632 г. умер Сигизмунд III, в Речи Посполитой настало «бескоролевье». Казаки попытались напомнить о себе, прислали на сейм выборных. Указали, что они тоже часть государства, поэтому просят участвовать в выборах короля и принять закон в защиту православия. Сейм надсмеялся над ними. Ответил: «Казаки хотя и составляют часть польского государства, но такую, как волосы или ногти на теле человека. Когда волосы и ногти слишком отрастают, их стригут». Вместо законодательного обеспечения православия сейм принял «Статьи успокоения греческой религии», грозящие карами за непокорство. Снова забурлили мятежи. В Путивле появились посланцы казаков, передали воеводе письмо с просьбой принять Украину «под государеву руку».
Россия к этому времени окрепла, оправилась от последствий Смуты. К схватке она уже готовилась, формировала новые полки, заключила союз со шведами, турками. Момент выглядел самым подходящим – Малороссия восстанет, поддержит. Царь объявил полякам войну. Но от союзников помощи не было. Наоборот, паны заплатили крымскому хану, он ударил по русским тылам, погромил, отвлек войска на юг. А в Речи Посполитой на престол был избран Владислав. На Украине не забыли, как он заступался за казаков, связывали с ним надежды на улучшение. Казалось, что он оправдывает ожидания, выдал казакам диплом о свободе вероисповедания. Вместо ожидаемого восстания 15 тыс. казаков пошло сражаться на стороне «своего» короля. Русская армия потерпела тяжелое поражение под Смоленском. Но и польское наступление было отражено, война завершилась «вничью».
Однако украинским казакам после этого пришлось кусать локти. По польским законам диплом от имени короля был ничего не значащей бумажкой. Владислав должен был расплатиться с магнатами за свое избрание, влез в долги на войну. Он стал всего лишь марионеткой в руках панов, им вертели как хотели. Король раздавал им еще оставшиеся «свободные» земли. Малороссийские крестьяне и без того терпели жесточайший гнет, но хозяева закручивали гайки все туже. Даже иностранцы ужасались, что положение украинских «хлопов» хуже, чем каторжников на галерах. С них драли непомерные подати, штрафы, обременяли работами, за малейшие прегрешения избивали, кидали в подземелья, запросто могли казнить – каждый землевладелец был судьей в своих владениях.
Сами магнаты хозяйством не занимались, у них были другие дела – заседания сената и сеймов, охоты, пиры, балы. Села и местечки они сдавали в аренду евреям. Получался взаимовыгодный симбиоз. Пан получал наличные и пускал их на ветер, а арендаторы могли выкачивать прибыли из населения благодаря покровительству пана. Подбирали к рукам торговлю, промыслы. Современник писал: «Жиды все казацкие дороги заарендовали и на каждой миле понаставили по три кабака, все торговые места заарендовали и на всякий продукт наложили пошлину, все казацкие церкви заарендовали и брали поборы». Ведь православные храмы были построены на «панской земле», значит, тоже считались панской недвижимостью. При попустительстве магнатов арендаторы совсем обнаглели. Кочевряжились и торговались, открыть ли церковь для службы и за какую сумму. Тешили самолюбие, заставляя христиан унижаться перед собой.
По законам Речи Посполитой отстаивать религиозные права могли только паны. Но прежний защитник веры старый князь Острожский умер, его наследники были уже католиками. Среди православных магнатов стал лидировать Адам Кисель, но по весу и богатству ему было далеко до Острожского. Да и по принципиальности. Вместе с киевским митрополитом Петром Могилой он повел переговоры о «новой унии» – подчинить украинскую церковь Риму с сохранением ее автономии и православного богослужения. Но католиков не заинтересовали даже такие компромиссы. Зачем «новая уния», если есть старая? Униатский митрополит Рутский запросто послал в 1635 г. людей, захватил в минском храме Святого Духа чудотворную минскую икону Богоматери и поместил в униатском монастыре. Во Львове православным вообще запретили вступать в ремесленные цехи, торговать, строить дома в городской черте, участвовать в суде и местном самоуправлении.
А Запорожскую Сечь было решено прижать к ногтю и ликвидировать. Рядом с ней на Днепре поляки взялись строить крепость Кодак. Казаки расценили это правильно, как конец своих вольностей. В 1635 г. Иван Сулима, возвращаясь из набега на турок, внезапно напал на крепость. Перебил гарнизон, захватил артиллерию. Его избрали гетманом, и он бросил клич подниматься казакам и крестьянам, истреблять и изгонять «ляхов, униатов и жидов». Заполыхало повсюду, полякам нанесли несколько поражений. Но они одолели коварством. Заслали эмиссаров к реестровым. Внушали, что они-то настоящие казаки, зачем им связываться с грязными «холопами»? Верность королю, конечно же, оценят, уравняют их в правах со шляхтой. Реестровые изменили, схватили Сулиму и выдали врагу, его четвертовали. Толпы плохо вооруженных крестьян разогнали, усмирили колами и виселицами. А реестровых обманули, никаких прав не предоставили, всего лишь похвалили. Дескать, исполнили долг, ну и ладно.
Но Украину уже довели до предела. За выступлением Сулимы покатилась сплошная цепь восстаний. Запорожцы избрали гетманом Карпа Гудзана (Павлюка). В 1637 г. он совершил поход на татар, а на обратном пути налетел на город Черкассы, овладел им и обратился к народу – подниматься на защиту православия и вольностей. Реестровые возмущались поляками, нарушившими свои обещания, и тоже перекинулись на сторону Павлюка. Восстание охватило оба берега Днепра. Но правительство собрало большую армию под командованием Потоцкого и Конецпольского. В таких случаях шляхта выходила дружно – защитить свои имения. В двух сражениях повстанцев серьезно потрепали, а в третьем, под Боровицей, разбили наголову. Среди казаков начался разлад. Конецпольский воспользовался и снова завязал переговоры с реестровыми. Сулил им не только амнистию, но и льготы, милости. Они клюнули и опять предали. Принесли повинную, а Павлюка и его помощника Томиленко выдали полякам. Их сторонники стали разбегаться. Обоих предводителей отвезли в Варшаву и обезглавили.
