Франсиско Луке - Луна доктора Фауста
- Завтра утром мы выступаем,- объявил Спира.
- Ваша милость! У нас восемьдесят недужных, и из них тридцать так плохи, что и на ноги-то встать не могут! - воскликнул лекарь.
- Пусть так; мы должны уйти отсюда. Самый воздух этой долины кажется мне губительней всего, что выпадало нам на долю до сих пор.
Третьего ноября экспедиция выступила в поход: сто человек шагали, пошатываясь от слабости, а тридцать больных пришлось, как кули, взвалить на лошадей. Маспарро казался препятствием неодолимым: несмотря на то что наполовину обмелел и катил теперь свои воды медленно, он был все еще очень широк и глубок.
- Ступай,- приказал Спира одному из солдат,- зайди в реку, измерь глубину, посмотри, быстро ли течение. Обвяжись веревкой, в случае чего тебя вытянут на берег.
Солдат зашел в воду по грудь.
- Сносит! - крикнул он и тотчас погрузился с головой.
Вода в этом месте вдруг окрасилась кровью и точно закипела. Стая небольших рыб замелькала на поверхности.
- Вытягивайте живей! - крикнул Монтальво.
Общий крик изумления и ужаса огласил долину. Зашедший в реку солдат был обглодан дочиста двойными челюстями этих проворных и прожорливых тварей.
- Пираньи,- сказал один из носильщиков, уже научившийся кое-как объясняться по-испански.- Ужасные рыбы. Маспарро кишит ими. Они нас всех сожрут.
- Вот чего это золото стоит,- сказал Перес де ла Муэла.
- Но от них есть средство,- продолжал невольник.
- Какое? Говори! - приказал Спира.
- Скажу, если отпустите меня.
- Хорошо,- молвил Спира, пристально поглядев ему в глаза,- если твое средство нам поможет, ты получишь свободу.
- Я скажу тебе одному.
По знаку Спиры с невольника сняли железный ошейник. Губернатор отошел с ним в сторону, выслушал его и вдруг захохотал, вмиг потеряв свой недоверчиво-равнодушный вид.
- Однако ты смышлен! Молодец! Как тебя зовут?
- Сукин Сын, сеньор.
Губернатор подозвал к себе Мургу и что-то прошептал ему на ухо, а тот, взяв с собой десяток скованных одной цепью рабов и десятерых солдат, ушел с ними вниз по реке.
- Слушайте меня внимательно! - крикнул Спира.- Строиться в двадцать рядов в затылок друг другу! Взяться за руки, чтобы течением не снесло, и по моей команде - бегом! Все будете целы и невредимы! Молчать всем!
Стал слышен только плеск воды да птичий щебет, и вдруг тишину разорвал крик, который вырывается из груди человеческой только в миг ужасной гибели.
- Пошли! - гаркнул Спира и, пришпорив своего коня, решительно погнал его в реку.
Солдаты последовали за ним. Слышалось лошадиное ржание, перекличка задыхающихся голосов. Снова донесся жалобный вопль. Весь отряд был уже на том берегу. Последними переправились Санчо де Мурга и десяток солдат. Невольников с ними не было, а цепь, сковывавшую их, Санчо держал в руках.
15. ГОЛОД
Пятнадцать дней шли они по направлению к югу. Гуттен, возмущенный злодейской выходкой Мурги, замкнулся в неприязненном молчании, но как-то раз, не вытерпев, высказал ему в лицо все, что накипело на душе.
Тот выслушал его, окинул каким-то странным взглядом и невозмутимо ответил:
- Я, сударь, всего лишь исполнял отданный мне приказ. Ничего другого нам не оставалось, если мы по-прежнему стремимся найти Дом Солнца.
Гуттен, еще больше распалившись от этого ответа, яростно выкрикнул:
- Когда мы вернемся в христианские земли, вас будет ждать суд!
- В первую голову не меня, а капитан-генерала. Он распоряжался, он приказывал,- проговорил Мурга, презрительно оттопырив нижнюю губу.
Гуттен собрался было проучить его за дерзость, но в эту минуту Хуан де Вильегас дернул его за рукав.
- Ради всего святого, успокойтесь, дон Филипп! - зашептал он.Пойдемте со мной, не надо лезть на рожон. Ваши слова могут навлечь на вас серьезнейшую опасность. Санчо де Мурга, закоренелый злодей самого низкого разбора, сказал вам правду - в преступлении повинен не он, но губернатор. Зачем вы угрожали ему, человеку, совершившему столько ужасных убийств? Разве вы не понимаете, что можете оказаться его следующей жертвой?
- Вы правы, дон Хуан. В будущем я постараюсь быть поосмотрительней.
- И я, и все остальные знают, что вы, дон Филипп,- человек редкой цельности и благородства, но все же выслушайте меня. Перед вами выбор: или бесстыдно лгать и изворачиваться, как пойманный с поличным цыган,- и тогда вы вернетесь в Коро живым. Или тайно избавиться от Спиры и самому возглавить экспедицию. Будьте уверены, что все мы поддержим вас...
Внезапно из-за дерева вынырнул Спира.
- О чем это секретничает мой помощник и дон Хуан де Вильегас? спросил он с ласковостью, за которой легко угадывалась злость.
- Вот хорошо, что вы пришли, ваша милость,- отвечал Вильегас, мгновенно сменив заговорщический тон на самый почтительный.- Я как раз высказывал дону Филиппу свое беспокойство по поводу того, что запасы провианта истощаются: маиса осталось на три дня, и я всерьез опасаюсь, что добыть его нам будет негде. За последние две недели нам не попалось ни зернышка. Наши охотники возвращаются с пустыми руками. Если не случится чуда, нам вскорости будет грозить голод.
Участники экспедиции рыскали в поисках пропитания: ели лягушек и змей, от одного вида которых у Филиппа начиналась тошнота; изловили каймана, но от него так несло мускусом, что их тут же вывернуло наизнанку; убили и съели ягуара, несмотря на отвратительный вкус его мяса. Франсиско Мурсия де Рондон и Лионсио вернулись как-то раз с охоты, неся тушу большой обезьяны. Они освежевали ее и зажарили на вертеле, а потом с жадностью набросились на еду. Гуттен, скривившись, сказал бывшему секретарю короля Франциска:
- Ну как вы можете это есть? Похоже на трупик ребенка...
Но тот отвечал ему с просветленным взором и набитым ртом:
- Какая разница между этой мартышкой и молочным поросеночком? Никакой. Жалко только, что мало.
Один из псов ни с того ни с сего набросился на индейца Лионсио, сбил его с ног и вырвал клыками изрядный кусок из бедра.
- Собачка-то вовсе дикая стала,- заметил Франсиско Веласко, хватая свой арбалет.- Лучше уж мы ее, чем она - нас.
Стрела пробила собаке грудь.
- Надо ее съесть,- добавил он и большим ножом прирезал собаку, бившуюся в предсмертных судорогах.
Всех остальных собак по единодушному приговору членов экспедиции постигла та же участь. Спира, узнав об этом, впал в ярость и не смог сдержать слез досады. Неунывающий же Веласко подвел итог этому происшествию:
- Если голодная собака бросается на своего хозяина, будет справедливо, если голодный хозяин съест ее.
А голод между тем наступал. Кончился маис; доели последние маниоковые лепешки. В глазах у людей появился странный блеск. Перес де ла Муэла разрезал свой кожаный щит и принялся варить его.
- В конце концов, этот щит когда-то хрюкал и рыл пятачком землю. Приглашаю вас отведать, дон Филипп, когда уварится, кушанье выйдет на славу.
- Да нет, я предпочитаю жевать траву и съедобные корни: можно обмануть голод. Пробовали ли вы сердцевину пальмового дерева? Она очень нежная и вкусная,- ответил Гуттен.
- Поглядите-ка на этих несчастных: они выкапывают из земли червей и поедают их.
- Голод не тетка! - сказал Мурсия.- Знаете, какой сон видел я нынче ночью? Как будто я сижу в Девичьей башне вместе с королем Франциском и передо мною - жирный фазан и вот такая гора перепелок...
- Ради бога, замолчите! - взмолился Лионсио.- Я вас самого сейчас съем!
- Сегодня умерло шестеро, вчера - четверо. Если так и дальше пойдет, все передохнем с голоду. Что ж сидеть сиднем! - воскликнул Мурсия, одушевляясь.- Пойдем, Лионсио, промыслим чего-нибудь!
Они отправились на охоту, а Веласко, Себальос и еще четыре солдата решили последовать их примеру. Они прошли около двух лиг и уже углубились в лес, как вдруг Себальос оступился и упал, вскрикнув от боли.
- Ты сломал себе ногу,- осмотрев распухшую лодыжку, сказал Веласко.Ходить не сможешь. Эй, вы, ступайте в лагерь за лошадью, а я побуду с ним.
- Позвольте нам сперва поискать пропитания,- попросил один из солдат.Ведь пока даже змей не попалось. Отыщем еды, вернемся, смастерим носилки и снесем его в лагерь.
- Ладно, черт с вами. Я останусь тут. Арбалет мой при мне, отобьемся в случае нужды, хотя даже ягуар не сунется к таким оголодавшим парням.
Стемнело, а четверка охотников так и не возвращалась.
- Ох, Веласко, как болит нога и как хочется есть,- стонал Себальос.
Взошла луна. В листве забилась какая-то крупная птица.
- Слышишь, Франсиско? Бог послал нам угощеньице. В лунном свете вырисовался силуэт птицы, похожей на индюка.
- Это паухи,- обрадовался Себальос.- Осторожно, не спугни ее и не промахнись... Ах, какое у нее нежное мясо!.. Помоги мне приподняться, у меня глаз верней.
Веласко, не отвечая ему, прицелился и выстрелил. Птица с глухим стуком упала наземь.
- Попал! Хвала господу! Теперь разведи костер, а я ощиплю ее.
