Сергей Парамонов - История руссов. Варяги и русская государственность
Скилица и Зонара упоминают о браке Анны с Владимиром, но молчат о перипетиях борьбы, в которой греки сыграли некрасивую роль («суть греци льстивы (обманщики) и до сего дне», недаром говорит летопись).
Подведем итоги: используя все доступные источники, критически сопоставляя их, выуживая отдельные подробности, мы можем восстановить в основных чертах события, связанные с крещением Владимира, — они целиком совпадают с «корсунским рассказом».
Обратимся теперь к вопросу: когда точно совершилось крещение Владимира, а затем и всей Руси? Для этого необходимо наметить всю хронологическую канву предыдущих событий, связанных с крещением.
Восстание Варды Фоки началось 15 августа 987 г., когда он был провозглашен императором (см.: Gustave Léon Schlumberger. L’epopée Byzantine, (2 ed.) 1925, р. 610 и 619), однако по Острогорскому («Владимирский сборник», 1938, стр. 39), оно «началось в далекой Каппадокии в середине сентября».
Если в этом сообщении нет простой описки, то оба сообщения можно все же примирить: провозглашение состоялось в августе, а начало похода на Царьград в сентябре, — такова логика вещей. Трудно себе представить, чтобы и провозглашение, и начало похода совершились в один день. Пока не было провозглашения, не было оснований собираться войску, а коль скоро провозглашение состоялось, то, естественно, Варда Фока стал собираться в поход. Затем он постепенно, поддерживаемый знатью, стал завладевать всей малоазиатской территорией империи и в начале 988 года подошел к Царьграду.
Часть его войск сосредоточилась около Хрисополя (Скутари), напротив Царьграда на малоазийском берегу, а другая около Абидоса, в районе Дарданелл, чтобы прекратить доставку съестных припасов в Царьград морем.
Положение императоров в Царьграде сделалось критическим. Очевидно, только в конце 987 года или начале 988-го реальная опасность была осознана ими и, как последнее средство, было отправлено посольство к Владимиру с просьбой о помощи.
Можно сказать наверное, что, посылая послов, императоры не выставили в качестве оплаты за помощь руку царевны, ибо подобное предложение было связано одновременно с известным требованием. В положении же императоров было не до требований. Наконец, приведенные источники указывают, что именно Владимир потребовал такой оплаты. Совершенно очевидно, что послы не могли согласиться на условия Владимира без согласия императоров, как бы ни были широки их полномочия. Можно думать, что требование Владимира было вовсе неожиданным, греки могли ожидать требования очень высокой оплаты или уступки земель за услугу, но не совершенно взбалмошного требования руки порфирородной византийской принцессы варваром-язычником с подмоченной генеалогией.
Поэтому послы должны были проделать тройной путь, по крайней мере: прибыть в Киев и просить о помощи, вернуться в Царьград с условиями Владимира, вновь поехать в Киев с извещением о принятии условий греками и со своими контрпредложениями. Весьма вероятно, что заключено было и письменное свидетельство об условиях договора.
На все эти поездки требовалось немало времени и было связано также с сезоном (Днепр замерзает на 2–3 зимних месяца, сухопутное же путешествие было гораздо более длительным и опасным). Возможно, что и самые переговоры были гораздо сложнее, мы наметили только самый простой вариант их.
Во всяком случае, еще 4 апреля 988 года, император Василий II, опубликовывая декрет против чрезмерного количества монастырей и монахов, считал свое положение очень тяжелым.
Так как войско Владимира при самом благоприятном ходе дел могло доставиться только Днепром, то раньше конца мая — начала июня 988 года оно прибыть на помощь Василию II не могло.
Действительно, ряд историков, в том числе и летописец Армении, Стефан Таронский, указывает, что помощь Владимира прибыла в 988 году, и битва при Хрисополе состоялась в середине этого года. Однако Шлюмберже относит эту битву к февралю — марту 989 года, что нам кажется более вероятным.
В самом деле, если битва при Хрисополе состоялась в середине 988 года, почти немедленно по прибытии руссов, то что делали противники до 13 апреля 989 года, когда разыгралось окончательное сражение при Абидосе? Ведь расстояние между обоими пунктами не слишком-то значительно.
Между тем, приняв во внимание и мнение Шлюмберже, мы получим весьма логическую картину, если допустим битву при Хрисополе в феврале — марте 989 года. Всё тогда развивается естественно и последовательно.
С прибытием руссов Василий II немедленно предпринял наступление, внезапно атаковал часть армии Варды Фоки и разбил ее наголову (все главные военачальники противника были взяты в плен и казнены).
Далее, согласно с некоторыми авторами, «после победы при Хрисополе Василий II возвратился в Константинополь, чтобы подготовиться к решительной борьбе против Варды Фоки». Немножко, конечно, странно звучит выражение «возвратился», когда речь идет о другом береге Босфора, но, конечно, разгромив одну армию Фоки, нужно было приготовиться в поход и против самого Фоки, посадить армию на суда и т. д. Совершенно очевидно, что надо было пользоваться плодами победы, а не дать врагу собраться с силами. Высадка армии Василия состоялась при Лампсаке, а затем 13 апреля 989 года разыгралось окончательное сражение при Абидосе.
Таким образом, логика вещей говорит за то, что между первой и второй битвой прошло максимально 2 месяца. Если же мы примем первое сражение при Хрисополе состоявшимся в середине 988 года, то 9 ½ месячная подготовка для окончательного похода оказывается совершенно невероятной (доставиться морем, например, из Царьграда в Лампсак требовало всего нескольких дней).
Если мы примем положение Шлюмберже, то станет понятным и возможность сложных переговоров между Византией и Русью, т. е. неоднократного посещения греческими послами Киева.
Интересную подробность находим мы у Якова Мниха под 988 годом, что Владимир на другое лето по крещении «ходи к порогам». Здесь нельзя не остановиться на махинациях Баумгартена вокруг этой фразы — он переводит эту фразу так: «…Vladimir alla aux cataractes», и добавляет в скобках «(passa par les cataractes)» (р. 72.).
Из русского текста ясно видно, что Владимир только ходил к порогам, т. е. достигал их, и вернулся. Баумгартен переводит правильно: «alla aux cataractes» («отправился к порогам»), но тут же добавляет фальшивое: «passa par les cataractes», т. е. «прошел через пороги»: это уже означает, что Владимир ходил куда-то за пороги. Всё это недобросовестная выдумка Баумгартена, и, что характерно, на стр. 79 он уже говорит не «aux cataractes» («к порогам»), но «passa la seconde année par les cataractes» («прошел на второй год через пороги»). Это пример иезуитского метода Баумгартена: слегка, по маленьким кусочкам удаляться от истины, пока не достигнет нужной ему лжи.
Баумгартен постепенно идет еще дальше: раз Владимир «прошел через пороги», значит, он не возвращался в Киев до момента взятия Корсуня, крещения и т. д. Всё это сплошная выдумка.
Выражение «ходил к порогам» имеет совсем иное значение. Летописец отметил самый факт хождения к порогам, но с какой целью туда ходил Владимир, осталось летописцу неизвестным. Совершенно очевидно, что это не был военный поход, например, на печенегов, — об этом было бы сказано. Какой же смысл был для Владимира в посещении совершенно пустых, никем не населенных порогов? Ответ совершенно ясен: отправив свое войско в Царьград на помощь грекам, Владимир стал дожидаться выполнения договора и со стороны греков, т. е. присылки Анны. Так как в районе порогов печенеги всегда устраивали засады, то Владимир вышел к порогам, чтобы встретить царевну Анну, оказать ей должный почет и вместе с тем обезопасить ее. Его поход был, так сказать, дипломатический; кроме того, из истории мы знаем случаи, что князь Руси (Изяслав) посылал своего сына туда же встречать его будущую мачеху, ехавшую из Греции.
Поскольку поход был «дипломатический», смысл его остался летописцу неизвестным.
Напрасно прождав Анну, Владимир понял, что он обманут греками, и решил добиться выполнения договора силой, поэтому весной следующего 989 года мы уже видим его под стенами Корсуня.
Поход Владимира к порогам надо отнести к осени 988 года, раньше лета 988 года царевна выехать не могла. Наконец, если битва при Хрисополе состоялась летом 988 года, то через месяц-два Владимир уже знал об успехе своего войска и мог ожидать теперь выполнения греками их обязательств, а отсюда его поход к порогам.
Посмотрим, как представляет себе это дело Баумгартен. Согласно последнему, Владимир, уже христианин, крещенный в 987 году, сам ведет свое войско в 988 году в Царьград, принимает участие в битвах, но, будучи обманут греками, спокойно, как теленок, возвращается домой и уже по пути нападает на Корсунь.
Баумгартен делает из Владимира какого-то доверчивого дурачка, бросающего свое государство на произвол судьбы и лично вступающего в настоящую авантюру где-то далеко за пределами своих земель, какого-то авантюриста, вроде Ричарда Львиное Сердце, которому хочется только одного — подраться.
