Олесь Бузина - Союз плуга и трезуба. Как придумали Украину
Изумляла анархистская республика в Гуляйполе и немногих очевидцев, оставивших о ней воспоминания. «То, что мы увидели в селе, нас несказанно поразило, — писал в вышедших в 1922 году в Берлине мемуарах некий Н. Герасименко. — Нам казалось, что мы присутствуем при нелепом маскараде. Возле опрятных хат толпились люди. Воистину это была современная Запорожская сечь, и нужна была мощная репинская кисть, чтобы изобразить на полотне эти ярко-красочные, нелепые, дикие фигуры. Большинство из махновцев было одето в белые цветные фуфайки, на ногах болтались необычайной ширины шаровары с красными поясами вокруг талии, концы которых спускались почти до земли. Вооружены все были «до зубов». Помимо шашек и револьверов, у многих за поясами торчали ручные гранаты, а пулеметные ленты, очевидно как щегольство, вились по поясам или висели через плечо. Как бы дополняя полноту картины тут же, у стен, валялись винтовки и кое-где понуро торчали пулеметы».
Фотографии подтверждают достоверность этого «исторического полотна». Правая рука Нестора Махно матрос Федор Щусь на снимках неизменно позирует в невообразимо прекрасном наряде, перед которым меркнет фантазия современных кутюрье — матросскую бескозырку с ленточками, оставшуюся от флотской службы, он носил вместе с гусарским доломаном, расшитым шнурами, щегольскими галифе и парадной кавалерийской саблей образца 1827 года в металлических ножнах. А на шее, вместо кулона, у этого модника болтался кавказский кинжал! Чтобы не испортить все это великолепие, в дождливую погоду Щусь дополнял свой туалет прорезиненным непромокаемым плащом. Простые, имевшие более скромные возможности махновцы, тоже запечатлены на снимках в самых невероятных комбинациях стиля «милитари». Рядом с папахами попадаются персонажи в гвардейских дореволюционных киверах, трофейных австрийских кепи, двуплечном офицерском снаряжении с узорчатыми запорожскими поясами поверх ремней — ни одна революционная армия, что красная, что белая, не могла соперничать с махновцами в дембельской «элегантности».
На этом снимке «сухопутный матрос» Щусь в бескозырке, с парадной саблей и матерчатым поясомТот, кто видел знаменитую махновскую тачанку, поймет, что в переводе на современную терминологию, эти молодцы рассекали по степи на мерседесах. По происхождению, тачанка — экипаж немецких колонистов. В гуляйпольском музее стоит такая — упругие рессоры, изящная откидная подножка, чтобы было удобнее заскакивать вовнутрь, и поворотная передняя ось, позволявшая закладывать лихие виражи. Это не крестьянская телега! Эго почти что феррари!
Но в июле 1918 года ничего этого еще не было. Была гетманская Украина, австро-немецкая оккупация и кайзеровские отряды по деревням. А сам Махно, переодетый в форму царского офицера и еще не отпустивший свою знаменитую «волосню», пробирался из революционной Москвы на родину. По крайней мере, так он утверждал в своих мемуарах, вышедших в Париже. Многие исследователи отрицают достоверность этого маскарада. И напрасно. Оккупационная армия контролировала, прежде всего, железные дороги. Махно ехал домой на поезде. Офицерские погоны и поддельные документы идеально гарантировали его безопасность. Как следует из многочисленных воспоминаний, бывших царских офицеров немцы и австрийцы не только не преследовали, но наоборот поддерживали — те совершенно свободно разгуливали по Киеву и другим городам. Сойти за так называемого «офицера военного времени» (из «простых» — то есть, сыновей зажиточных крестьян) Махно вполне мог. Тем более, что разговаривал он преимущественно по-русски, а «родного» украинского языка, как признавался в воспоминаниях, почти не знал.
Вообще стоит почитать книжку Нестора Махно, чтобы лишний раз убедиться: никакой украинской нации тогда не существовало. Украина для большинства ее жителей была понятием географическим, а не политическим. Посудите сами, Гуляйполе находится на территории земель бывшей Запорожской сечи. И Махно, и его соратники носят типично «украинские» фамилии — Каретник, Марченко, Гавриленко, Куриленко, Виктор Белаш (начальник штаба анархистской армии), Лепетченко, Щусь. Но украинцами они себя не считают. Наоборот, являются злейшими врагами Симона Петлюры! В начале 1919 года, сразу после антигетманского переворота, петлюровцы займут Екатеринославль. А махновцы их тут же выбьют из города! Дважды за гражданскую войну — в том же 1919-м и в конце 1920-го Махно будет поступать на службу к красным. Но на союз с Петлюрой не пойдет никогда!
Ни в одном из советских фильмов, где Махно представлен обычным бандитом, нет разговора Нестора Ивановича с Лениным. Зато в парижских воспоминаниях Махно такой эпизод есть. Оказавшись в июне 1918 года в Москве, он добился через Свердлова аудиенции у вождя российской революции. По его словам, тот набросился на него с вопросами: «Первое: из каких я местностей?.. Затем: как крестьяне этих местностей восприняли лозунг «Вся власть Советам на местах», и как реагировали на действия врагов этого лозунга вообще и Украинской Центральной Рады, в частности? И бунтовались ли крестьяне моих местностей против нашествия контрреволюционных немецких и австрийских армий?».
Восковая персона. Современная реконструкция облика «батьки»Махно сказал, что лозунг «Вся власть Советам на местах» — «по-крестьянски значит, что вся власть и во всем должна отождествляться непосредственно с сознанием и волей самих трудящихся». И добавил, что он сам так считает. «В таком случае, крестьянство из ваших местностей заражено анархизмом», — заметил Ильич. «А разве это плохо?» — спросил Махно. «Я этого не хочу сказать, — ответил Ленин. — Наоборот, это было бы отрадно, так как это ускорило бы победу коммунизма над капитализмом и его властью».
Незадолго до этой встречи большевики разгромили московский центр анархистов. Терпеть бузу в своем тылу они не желали. Зато развести анархизм за спиной гетмана Скоропадского и немцев Ленину показалось очень своевременной идеей. Вот как описывает завершение этой беседы Махно: «Заметив, что я начал постепенно таять перед его красноречием, он вдруг, совершенно неожиданно для меня спросил: «Итак, вы хотите перебраться нелегально на свою Украину?» Я ответил: «Да», «Желаете воспользоваться моим содействием?» «Очень даже», — ответил я. Тогда Ленин обратился к Свердлову со словами: «Кто у нас теперь непосредственно стоит в бюро по переправе людей на юг?» И, выяснив этот вопрос, подхватил: «Так вот, товарищ, зайдите завтра, послезавтра, или, когда найдете это нужным, к товарищу Карпенко и попросите у него все, что вам нужно для нелегальной поездки на Украину. Он вам укажет и надежный маршрут через границу. «Какую границу?» — спросил я его. «Разве вы не знаете? Теперь установлена между Россией и Украиной граница. Она охраняется немецкими войсками». «Да вы же считаете Украину югом России”», — заметил я ему. «Считать — одно, товарищ, а в жизни видеть — другое», — ответил Ленин».
Так, с поддельными документами Махно оказался в поезде, следующем на юг. Можно только удивиться, как вождь оценил потенциал этого «ходока». «Зачем в Москве такой талантливый беспокойный человек? — по-видимому, подумал Ленин. — А на Украине он будет на своем месте — вредить нашим врагам».
Я далек от того, чтобы выставлять веселого кремлевского беса непогрешимым провидцем. Но это моментальное решение картавого лысого коротышки имело глобальные последствия. Махно фактически взбунтовал весь юг Украины. Он развалил тыл сначала Петлюре, а потом и белой армии в тот самый момент, когда осенью 1919 года она наступала на Москву. Удар махновцев в спину генералу Деникину белогвардейские историки будут называть главной причиной провала контрреволюции. Подсаженный в нужное время и в нужное место вирус анархизма уничтожил врагов большевизма на «юге России» и сам обессилел в этой борьбе. После этого кремлевским «докторам» оставалось только изгнать ослабленную «бактерию» из страны. До конца жизни Нестор Иванович так и не отдал себе отчет, что его страстность использовали в темную.
Несмотря на иностранное звучание, анархизм — чисто славянское, русское изобретение. У истоков его стояли два аристократа — Михаил Бакунин и князь Петр Кропоткин. Оба они были помещиками и офицерами, но от великосветской скуки подались в бунтари и большую часть жизни провели за рубежом. Бакунин дружил с Карлом Марксом. Кропоткин — прославился побегом из Царской тюрьмы. Однако по натуре они являлись полными противоположностями. Кропоткин муху не мог обидеть. Он испытывал отвращение к кровопролитию и настаивал только на мирных методах борьбы, грезя о всеобщем братстве трудящихся без убийств и насилия.
Петр Кропоткин (слева). Выдающийся князь-анархист; Михаил Бакунин (справа). Выглядят не хуже «карлы-марлы»В противовес ему Бакунин отличался принципиальной аморальностью. Он считал, что революционер имеет право на любой обман и жестокость, лишь бы восторжествовала справедливость. По мнению этого идеолога мирового переворота, гибель сотни невинных жертв ради уничтожения всего одного врага революции, вполне оправдана.
