Гельмут Фогель - Потерпевшие победу. Немцы в Корсуньском «котле»
Бой закончился, и Мейзер принялся быстро писать донесение. Он решил написать отдельное донесение о смерти лейтенанта Сораевски, но перед этим нужно было закончить донесение о бое. Он выяснил, что кроме лейтенанта Сораевски было убито двое и еще один солдат получил ранение. Как раз когда Мейзер закончил свое донесение, раздались винтовочные выстрелы. Оба пулеметчика, которые из любопытства высунули головы из укрытия, были поражены в голову. Мейзеру пришлось добавить в отчет еще двоих убитых. Цена, заплаченная за взятие хутора, показалась ему слишком высокой, а потери — бессмысленными, поскольку Красная армия занимала высоту, господствующую над местностью. Сомнения Мейзера в Штельцнере усилились еще больше, когда во второй половине дня, похоронив убитых, он получил приказ оставить большую часть захваченного хутора. К тому же приказ Штельцнера включал детальный план устройства обороны и расположения ротного командного пункта. Мейзер, как и находившиеся с ним пехотинцы, нашел этот план совершенно непригодным. Они составили сообщение с протестом против приказа и отправили его Штельцнеру с посыльным.
Вскоре прибыл лейтенант с приказом Мейзеру сдать ему роту, которой Мейзер командовал после гибели Сораевски. Мейзер пожал плечами и предоставил новому офицеру возможность взять на себя ответственность за выполнение приказов Штельцнера, хотя и отметил недостатки, присущие построению обороны, которое приказал организовать командир батальона. Однако приказ оставался в силе, и Мейзеру оставалось только ждать развития событий.
Советские попытки рассечь «мешок», 7–10 февраляУтром 7 февраля в штабе 8-й армии начальник снабжения внимательно изучал ситуацию со снабжением группы Штеммермана. Он пришел к выводу, что запасов корпусов хватит в лучшем случае до 9 февраля, но не больше. Критическим фактором были боеприпасы. Положение с продовольствием было лучше. 7 февраля генерал Лиеб посетил свое прежнее соединение, корпусную группу «Б», чтобы посмотреть, как питаются солдаты. Впоследствии он отмечал в своем дневнике, что в наличии было много сосисок, хлеба, сахара и сигарет — этих запасов хватило бы, по крайней мере, еще на 10 дней. Положение с продовольствием служило утешением, но оно не могло отпугнуть Красную армию.
Перемещаться по глубокой грязи на автомобиле было очень сложно, и даже на маленьком самолете «Шторх» сейчас было очень рискованно приземляться где-либо, кроме поверхностей с твердым покрытием. В связи с этим командирам было сложно встречаться друг с другом. Но железные дороги не страдали от распутицы, и Вёлер решил ехать в штаб фон Формана на поезде. Вёлер хотел вывести с передовой две из своих танковых дивизий, направить их на левый фланг корпуса и атаковать в северном направлении. Как обычно, фон Форман видел много трудностей в осуществлении этого замысла, но обещал сделать все возможное, чтобы перебросить танки в намеченный район.
Селиванов надеялся, что его казаки возьмут Валяву 6 февраля, но упорное сопротивление немцев не позволило им сделать это в срок, на который рассчитывал их командир. Утром 7 февраля Валява наконец была занята после тяжелых уличных боев. Вскоре немцы организовали контратаку, чтобы вернуть село, но к наступлению темноты не имели решительного успеха. Ожесточенные бои за село продолжались в течение ночи, а затем еще несколько дней. Немецким командирам было ясно, что пока Валява в руках Красной армии, угроза разрыва связи между XI и XXXXII армейскими корпусами сохраняется. Существовал вариант отвести войска из окрестностей Городища и района к юго- востоку от него и сосредоточить части XI армейского корпуса в районе, который в данный момент удерживал XXXXII армейский корпус. Поскольку было гораздо вероятнее, что ближе всего к окруженной группировке продвинется III танковый корпус, а не куда более слабый XXXXVII танковый корпус, наиболее реалистичной выглядела организация прорыва из района Шендеровки. Однако сдача позиции по реке Ольшанке раскрыла бы замысел немцев их противникам. Ни фон Манштейн, ни Вёлер не хотели ставить Конева и Ватутина в известность относительно своих планов.
На этом этапе битвы многие советские части тоже испытывали трудности со снабжением. Распутица была не единственной причиной. С тех пор как III танковый корпус достиг Гнилого Тикича, маршруты снабжения ключевых советских соединений, таких, как 6-я танковая армия, оказались гораздо протяженнее, чем прежде. 6 февраля 2-я воздушная армия начала подготовку операции по снабжению наземных войск, и 8 февраля 2-я и 6-я танковые армии, а также 40-я армия начали получать снабжение самолетами По-2. Операция снабжения по воздуху продолжалась до самого конца битвы. И хотя объем доставленных по воздуху грузов был не так велик, как у немцев, его вклад оказался весьма ценным.
В 9:30 8 февраля Шпейдель направился в Малую Виску, где встретился с начальниками штабов XXXXVII танкового корпуса, 10-й моторизованной, 14-й танковой, 106-й пехотной и 320-й пехотной дивизий. Шпейдель в общих чертах описал предстоящие операции, которые требовали некоторых перегруппировок. Основное направление удара находилось на левом фланге XXXXVII танкового корпуса, где планировалось задействовать 11-ю танковую дивизию. Чтобы высвободить дивизию Витерсхейма, дивизии, представители которых собрались в Малой Виске, должны были занять более протяженные участки обороны. Предстояли существенные перегруппировки, которые неминуемо влекли за собой дальнейшую борьбу с грязью.
Примеры трудностей, вызванных распутицей, можно найти в журнале боевых действий танкового батальона 14-й танковой дивизии. Задачи посыльного в батальоне пришлось возложить на огнеметный танк. Для доставки запасных частей к нескольким танкам, оставшимся в батальоне, использовались шасси танков Pz-IV. Изначально предназначенные для тренировки механиков-водителей, они до окончания оттепели оставались главным средством для обеспечения снабжения батальона. С тех пор, как немцы впервые столкнулись с русской распутицей осенью 1941 года, им было ясно, что надежно преодолевать ее могут только гусеничные машины. Помимо танков и полугусеничной техники немцы разработали ряд оснащенных гусеницами транспортных машин, таких как «Молтье» (Maultier) и гусеничный тягач «Восток» (Raupenschlepper Ost), но производство и обслуживание таких машин обходились дорого, а кроме того, они потребляли больше горючего, чем обычные грузовики. В связи с этим их всегда не хватало. И тем не менее дело у немцев обстояло лучше, чем у советской стороны, которая вообще не имела собственного производства таких машин.
8 февраля XXXXII армейский корпус ожидали два сюрприза. Первым из них было советское предложение о сдаче (описанное в прологе книги), а вторым стала советская атака через реку Рось, выше по течению от Стеблева. Переправившись у Николаевки, несколько советских рот вошли в лес к востоку от реки, прежде чем спешно собранные немецкие войска сумели временно сбить советский плацдарм. Восточнее, у Валявы, сложилось тупиковое положение, но ситуация у Городища оставалась сложной. Лиеб отмечал в своем дневнике, что «машины, артиллерия, тяжелое вооружение 72-й, 389-й дивизий и дивизии СС „Викинг“, как и сотни раненых, застряли в Городище. Отход на прежние позиции привел бы к неприемлемым потерям в личном составе и материальной части. Позиции требовалось удержать в течение еще 24 часов».
Антон Мейзер отступаетРота, в которую был зачислен Мейзер, состоявшая из артиллеристов из его батареи и солдат из пехотной роты, в предыдущий день не участвовала в серьезных боях. Однако Мейзер и сержант из пехоты видели, как советские войска подтягивались на фланги немцев. Оба были уверены, что их позиция была совершенно непригодна для обороны, и постарались убедить командира роты проигнорировать приказ Штельцнера. Но лейтенант Рудель, командовавший их ротой, был направлен на фронт до окончания учебы и практически не имел боевого опыта. В результате он не стал пытаться идти наперекор принятому решению, а вместо этого в точности следовал приказам, полученным от Штельцнера[168].
8 февраля советские войска перешли в атаку, создав угрозу обхода немецких позиций. Как и предсказывали Мейзер и пехотный сержант, немцы оказались слишком слабы, чтобы отбить советскую атаку, особенно с учетом сильно растянутой линии обороны. Немецкие солдаты стали отступать, но сержанту удалось превратить беспорядочное бегство в управляемый отход, хотя потери были значительны. Когда он и его люди встретили пехотного лейтенанта с тридцатью солдатами, то сразу же влились в его отряд. Им было достаточно сидения на безнадежной позиции по приказу окопавшегося в тылу майора-артиллериста.
Мейзер двинулся дальше в сторону командного пункта Штельцнера, где он нашел майора, и доложил ему о случившемся. Мейзер не поскупился на критику приказов Штельцнера, так что прежде, чем он успел закончить доклад, Штельцнер побагровел от злости и закричал, выхватывая пистолет: «Вы с ума сошли! Немедленно назад в роту!»
