Холокост и православная церковь - Шкаровский Михаил Витальевич
Бурное развитие церковной жизни на оккупированной территории СССР началось стихийно и сразу приняло массовый характер. Политика германского руководства по отношению к Русской Церкви, как уже говорилось, сводилась к ее раздроблению, использованию для помощи немецкой администрации, ликвидации Православия после окончания войны и созданию новой религии, призванной воспитывать послушных подданных рейха. Стремление к «атомизации» религиозной жизни проявлялось в поддержке иерархов, выступавших против Московской Патриархии. Однако фактически на всей оккупированной территории была восстановлена Русская Церковь, хотя в определенной степени и разделенная на три части. Сепаратистских национальных Церквей нигде, кроме Украины, создать не удалось, да и там за ней пошло меньшинство духовенства и верующих. Не только религиозность россиян, но и Русская Церковь как организация оказалась гораздо более сильной и живучей, чем полагали немецкие власти.
Открывшиеся храмы превратились в центры русского национального самосознания, проявления патриотических чувств. Вокруг них сплотилась значительная часть населения. Всего за три года оккупации в условиях голода, разрухи, отсутствия материальных возможностей было восстановлено более 40 % от дореволюционного количества православных церквей. По подсчетам автора, сделанным на основе архивных документов, их общее число равнялось как минимум 9400365. Эта цифра примерно соответствует встречавшемуся в советской литературе упоминанию о 10 тысячах храмах366. Кроме того, было воссоздано около 60 монастырей — 45 на Украине, 6 — в Белоруссии и 8–9 — в РСФСР. Несомненно, что при отсутствии государственного давления Советского государства подобный религиозный подъем произошел бы и на остальной территории России.
Несмотря на ожесточенные репрессии, проводившиеся против Московского Патриархата в 1930-е гг., его священноначалие с первого же дня Великой Отечественной войны выступило в поддержку государства. Патриотизм православного духовенства и мирян оказался сильнее обид и ненависти, вызванных долгими годами гонений на религию. Сразу же после начала агрессии руководство Московской Патриархии призвало народ к защите Родины.
Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский) уже 22 июня 1941 г. написал послание к «Пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви», в котором осудил нападение нацистов на Советский Союз и их политику варварского обращения с гражданским населением: «Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину… Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой… Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божией помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу… Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу». В своем обращении митрополит Сергий нигде не упомянул ни Советский Союз, ни его правительство. Он писал: «…мы, жители России, надеялись, что пожар войны, охвативший почти весь земной шар, до нас не дойдет…» (в этих словах можно найти упрек советским властям, еще в июне 1941 г. уверявшим, что войны не будет). Патриарший Местоблюститель призывал священников не оставаться молчаливыми свидетелями и тем более не предаваться «лукавым соображениям» о «возможных выгодах» по другую сторону фронта, что было бы, по его словам, «прямой изменой Родине и пастырскому долгу»367. Это пастырское послание было разослано по всем приходам страны и уже вскоре читалось после богослужений.
26 июня в Богоявленском соборе митрополит Сергий отслужил молебен «о даровании победы». С этого времени во всех храмах Московского Патриархата стали совершаться подобные молебствия, по специально для них составленным текстам: «Молебен в нашествии супостатов, певаемый в Русской Православной Церкви в дни Отечественной войны»368. В проповеди, произнесенной Патриаршим Местоблюстителем после молебна 26 июня, также содержалось прямое указание на то, что положение в СССР перед войной было неблагополучно: «Пусть гроза надвигается. Мы знаем, что она приносит не одни бедствия, но и пользу: она освежает воздух и изгоняет всякие миазмы. Да послужит и наступающая военная гроза к оздоровлению нашей атмосферы духовной… Мы уже видим некоторые признаки этого очищения»369. Так началось активное участие Русской Православной Церкви в патриотической борьбе. Позднее, в речи на Архиерейском Соборе 1943 г., митрополит Сергий, вспоминая июнь 1941 г., говорил: «О том, какую позицию должна занять наша Церковь во время войны, нам не приходилось задумываться…»370
Послания главы Московского Патриархата носили не только призывный и консолидирующий характер, но и имели разъяснительные цели. В них определялась твердая позиция Церкви по отношению к захватчикам и войне в целом независимо от положения на фронте. Так, 4 октября 1941 г., когда Москве угрожала смертельная опасность и население переживало тревожные дни, митрополит Сергий выпустил послание к московской пастве, призывая к спокойствию верующих371. В ноябре 1941 г., уже находясь временно в Ульяновске, митрополит Сергий издал новое обращение, укрепляющее в народе уверенность в близком часе победы: «Премудрый же и Всеблагий Вершитель судеб человеческих да увенчает наши усилия конечной победой и да ниспошлет успехи воинству русскому, залог нравственного и культурного преуспевания человечества»372.
Таким образом, Московская Патриархия заняла ярко выраженную антинацистскую позицию, и в первую очередь в отношении зверств, совершаемых гитлеровцами против мирных жителей страны. В целом ряде своих проповедей и выступлений в печати митрополит Сергий осуждал злодеяния оккупантов «над безоружным населением». В январе 1942 г. в специальном обращении к православным людям на временно оккупированной немцами территории Патриарший Местоблюститель напомнил, чтобы они, находясь в плену у врага, не забывали, что они — русские, и сознательно или по недомыслию не оказались предателями своей Родины. Одновременно митрополит Сергий призывал содействовать партизанскому движению. Так, в послании было подчеркнуто: «Пусть ваши местные партизаны будут и для вас не только примером и одобрением, но и предметом непрестанного попечения. Помните, что всякая услуга, оказанная партизану, есть заслуга перед Родиной и лишний шаг к нашему собственному освобождению от фашистского плена»373. Всего за годы войны Патриарший Местоблюститель (с сентября 1943 г. — Патриарх) Сергий обращался к верующим с патриотическими посланиями 24 раза, откликаясь на все основные события в военной жизни страны.
Патриотическая позиция Церкви имела особое значение для православных христиан СССР, миллионы которых участвовали в боевых операциях на фронте и в партизанских отрядах, трудились в тылу. Тяжелые испытания и лишения войны стали одной из причин значительного роста религиозности в стране. Представители разных слоев населения искали и находили в Церкви моральную опору и утешение, своеобразную психологическую нишу. Существует множество свидетельств активного проявления религиозных чувств буквально с 22 июня 1941 г. Так, упоминавшийся торжественный молебен 26 июня в Богоявленском соборе Москвы «прошел при исключительно большом стечении народа как внутри, так и вокруг храма»374.
В посланиях иерархов и проповедях священников Русская Церковь не только утешала верующих в скорби, но и поощряла их к самоотверженному труду в тылу, мужественному участию в боевых операциях, поддерживала веру в окончательную победу над врагом, способствуя тем самым формированию высоких патриотических чувств и убеждений среди тысяч соотечественников. Кроме того, и от имени Церкви подвергались осуждению дезертирство, сдача в плен, сотрудничество с оккупантами. Все это способствовало изживанию пораженческих настроений, получивших определенное распространение в первый период войны и в конечном итоге создавало «нравственные условия победы», которые в значительной мере изменили ход военных событий.
