Олег Айрапетов - На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история
В начале 80-х гг. торговыми партнерами Кореи были исключительно Китай и Япония{862}. 21 мая 1882 г. был заключен договор об открытии старны для американской торговли, 6 июня 188 г. — для британской, 30 июня — для германской{863}. Показатели внешней торговли почти не менялись. Лидировала Япония. 1886 г. торговый оборот Японии и Кореи составил 2,5 млн. долларов, в то время как показатели русско-корейской торговли давали гораздо более скромную сумму в 14 тыс. долларов. И в 1898 г. ситуация мало изменилась, на долю Японии приходилось свыше 90 % корейского вывоза и ввоза. Русская торговля практически полностью ограничивалась севером Кореи. На юге полуострова японская торговля занимала господствующие позиции. В 1898 году в северокорейские порты пришло 15 русских судов(2 парусника и 13 пароходов, общей вместимостью 11 326 тонн, что составило 7,3 % ввоза и вывоза из этих гаваней. В том же году в северную Корею прибыло 379 японских судов (из них 152 парохода), вместимостью в 97 103 тонны, что составило 62,5 % грузооборота корейских портов. В 1899 году в северокорейские порты пришло уже 30 русских судов(15243 тонн — 7,8 % грузооборота), и 551 японских(139 185 тонн, 71,2 % грузооборота). Очевидно, что несмотря на относительный рост русских торговых показателей, они стабильно и серьезно отставали от таковых же японских{864}. Не зря японские бумажные деньги пользовались доверием в Корее — их охотно брали при расчетах{865}.
Россия, по мнению ее министра иностранных дел, нуждалась в мире для укрепления своих позиций в Китае для того, чтобы иметь возможность впредь влиять на ход дел в Корее. «Спрашивается, — отмечал в январе 1900 г. Муравьев, — можем ли мы идти навстречу осложнениям с Японией, которую мы соглашением 1898 года обязали признавать целость и неприкосновенность Кореи, в полном сознании, что положение наше на берегах Тихого океана еще не обеспечено и что мы легко можем потерять все плоды понесенных уже нами жертв и усилий в целях укрепления этого положения? На этот вопрос имеется уже определенный ответ военного ведомства, по мнению коего всякие военные действия в Корее, при настоящих условиях, составят для России тяжелую, дорого стоящую и едва ли плодотворную задачу. Только прочно укрепившись в Порт-Артуре и связав его железнодорожной ветвью с Россией, мы можем твердо ставить свою волю в делах Дальнего Востока и, если потребуется, поддержать ее силой»{866}. Между тем японо-китайская война и проникновение в Китай иностранных держав привели к серьезному кризису в этой стране.
Глава 11. Последствия «мирного проникновения». «Боксерское восстание» и война с Китаем
Достигший совершеннолетия в 1890 г. император Гуансюй после поражения в войне 1894–1895 гг. стал склоняться к необходимости кардинальных реформ по образцу Японии, что вызвало нарекания среди традиционалистов и подозрения со стороны вдовствующей императрицы Цы Си, продолжавшей играть значительную роль в управлении империей. Начатые Гуансюем «100 дней реформ» были прерваны 21 сентября 1898 г., фактически произошел государственный переворот — по приказу вдовствующей императрицы Гуансюй передал ей полномочия по управлению страной, а сам был посажен под домашний арест, его ближайшие сподвижники были казнены. Цы Си вернула себе абсолютную власть в Цинской монархии, что нисколько не улучшило положения в стране. Волнения, направленные против иностранцев, начались уже в 1898 г. Организующим центром их стало тайное общество Ихе-Цюань(«Кулак во имя справедливости и согласия»), призывавшее освободить Китай от присутствия иностранцев и христиан. Правительство не могло подавить начавшееся движение вооруженной силой и надеялось использовать его для того, чтобы решить задачи собственной внешней и внутренней политики. Опасаясь возможности перехода власти к сторонникам реформ, Цы Си решила выдавить из Китая иностранцев с помощью тайного общества, а вслед за этим расправиться уже и с ним.
Ситуация постоянно ухудшалась. С 1898 г. ряд провинций Китая значительно пострадал от засухи и наводнений. Только разлив Хуаньхе летом 1898 г. привел к гибели около 200 тыс. чел., около 5 млн. человек вынуждены были покинуть родные места. Центральное правительство в то же самое время приступило к сокращению численности своей армии, которую оно не могло содержать. В провинции Хэнань, например, было отпущено со службы около 70 % солдат. В массе своей они пополняли отряды повстанцев в голодающей стране{867}. Уже в октябре 1898 года в Пекине имели место выступления против иностранцев, из-за которых для охраны посольств в город был введен сводный отряд — 50 англичан с 2 скорострельными орудиями, 50 казаков и 50 русских матросов, 50 немецких солдат. Но в марте 1899 года он покинул Пекин, в город, казалось, вернулось спокойствие и ничего не предвещало массовых волнений и более чем двухмесячной осады «посольского квартала»{868}.
Правительство поддерживало связи с дипломатами и имитировало принятие мер по защите миссий{869}. 4(17) апреля 1900 г. в «Пекинской газете» был опубликован указ богдыхана, строжайше предписывавший местным властям не допускать насилий и беспорядков{870}. Одновременно в своих секретных указах императрица призывала: «Я приказываю, чтобы все иностранцы — мужчины, женщины и дети были немедленно уничтожены. Не позволяйте ни одному избежать смерти. Тогда наша империя может быть очищена от отвратительного источника разложения и мир будет восстановлен для моих преданных подданных»{871}.
5(18) апреля 1900 г. русский посланник в Пекине докладывал в МИД: «К сожалению, однако, движение боксеров приняло за последнее время серьезный характер. Из Шаньдунской провинции они перешли в Чжилийскую, направляясь к Пекину. Их отрядам предшествуют эмиссары, расходящиеся по окрестным деревням и довольно успешно вербующие сторонников в местном населении. Среди этих эмиссаров встречаются истеричные, производящие сильное впечатление на деревенских жителей, выдавая себя за неуязвимых. Утверждают, что они доводят себя, проповедуя, до такого состояния исступления, что становятся совершенно бесчвственными к уколам копий и сабельным ударам. При суеверии китайцев и господствующем к тому же недороде хлебов в северном Китае боксеры находят несомненно весьма благоприятный им элемент в толпе голодающих поселян. Трудно определить их численность, так как они не двигаются массою. Скопища их в несколько сот человек были уже усмотрены в окрестностях столицы. Весьма вероятно, что они имеют приверженцев и в самом Пекине; по крайней мере их воззвания передавались уже из рук в руки в китайском городе. Движение их направлено несомненно против иностранцев, ибо на их знаменах красуется надпись, гласящая: «уничтожим чужеземцев, спасем династию!»{872}
Особое раздражение вызывали христиане-китайцы. Нападения на них шли повсюду{873}. «Не говоря уже о различных коммерческих предприятиях, железнодорожных и иных обществах, требовавших себе всевозможных концессий, сплошь и рядом шедших прямо вразрез с интересами Китая, — вспоминал сотрудник русского посольства, — даже духовные просветители китайского народа — миссионеры ставили себе задачей всестороннюю эксплоатацию страны, ее богатств и жителей»{874}. Нищавшее население Китая с нескрываемым раздражением наблюдало за деятельностью христианских миссионеров, строительством железных дорог и телеграфных линий, объясняя неурожаи и природные катаклизмы появлением на земле Поднебесной империи «янгуйдзы»(«заморских дьяволов», т. е. иностранцев){875}. Волнения в Китае закончились в мае 1900 г. восстанием Ихе-Цюань — на знаменах повстанцев был изображен кулак — поэтому в Европе и США это движение называли «боксерским».
«Боксеры» в мае 1900 г. фактически завладели Пекином, на домах горожан повсюду красновались куски материи красного цвета — свидетельство симпатий к восставшим{876}. Начались нападения на иностранцев и христиан и массовое жесточайшее их уничтожение. Борьба ихэтуаней с «белыми дьяволами» сводилась к изгнанию всего иностранного — религии, книг, товаров, специалистов, орудий производства и различной техники. «С теми, у кого находили чужеземные вещи, — вспоминал очевидец, — расправлялись беспощадно. Наказанию подвергались те, у кого были папиросы, пенсне, иностранные зонты, иностранные носки. Шестеро студентов поплатились жизнью за то, что имели ручки и иностранную бумагу»{877}.. Правительство Цы Си смотрела на происходящее через призму красных знамен повстанцев, которые украшали лозунги: «Повинуемся Цинам, уничтожаем иностранцев!», «Прогоним христиан, успокоим народ!», «Бьем лишь иностранцев и христиан, не трогаем китайцев!»{878}.
