Язык цвета. Все о его символике, психологии и истории - Рекер Кит

Этот снимок Земли был сделан 7 декабря 1972 года экипажем «Аполлона-17». Фотографии НАСА помогли утвердить представление о нашей планете как о прекрасной и нуждающейся в защите.

Белый

Артур Стэнли Эддингтон. Негатив солнечного затмения 1919 года, снятый телескопом в Собрале, Бразилия, для проверки теории относительности Эйнштейна.

Первое утро на Земле, вероятно, наступило около 4,5 миллиарда лет назад, когда Земля вышла на свою орбиту вокруг Солнца, и так день впервые сменился на ночь и обратно. Поскольку это произошло за миллиарды лет до того, как появилось хоть что-то, отдаленно напоминающее человека, ощущение часов и прожитого времени, бесконечного чередования тьмы и солнечного света были с нами с самого начала жизни. Поэтичность дня и ночи глубоко заложена в основу любой культуры. И в любом из языков слова «темный/светлый», «черный/белый» становятся первыми цветовыми терминами. Английское слово white, «белый», берет начало от праиндоевропейского корня *kweit-, что одновременно означает «белый» и «свет» и тем самым связывает цвет с ощущением сияния.

В подобной ассоциации есть логика. Но является ли белый цветом? Есть ли ему место в книге о цвете? С тех пор как в конце XVII века сэр Исаак Ньютон определил видимый спектр цветов, черный и белый занимают исключительное положение как «не цвета». Черный подразумевает отсутствие света, а в белом аккумулируются все длины световых волн, видимые человеком. То, что находится между ними и может восприниматься благодаря поглощению и отражению определенных длин волн света различными материалами, на которые они попадают, безусловно, является цветом.

Я решительным образом заявляю, что нам необходимо включить эти полярные противоположности – черный и белый – в наше обсуждение, поскольку то, как они проявляют себя в нашем визуальном опыте, всегда относится к пространству между отсутствием видимого света и всем возможным видимым светом. Например, вещи, кажущиеся нам белыми, – кусок мела, блюдо с солью, белый медведь, – отражают, а не поглощают длины волн спектра. Однако всегда есть некий посредник, влияющий на то, каким мы видим оттенок – например, вещество в воздухе, меняющее степень поглощения света, или молекулярный состав материала объекта, – из-за чего платоновский белый превращается в нечто, воспринимаемое на физическом уровне. Нечто реальное, с чем можно столкнуться и что можно исследовать. Нечто существующее, а не абстрактное. Широкий спектр света, отраженный от роскошного меха белого медведя, стимулирует все три набора колбочек, чувствительных к красным, зеленым или синим волнам соответственно в сетчатке глаза, а те подробно передают полученную RGB-информацию в мозг. Однако от белой шкуры отражается чуть больше желтого, из-за чего медведь приобретает теплый, слегка ванильный окрас.

Белый – самый прекрасный цвет, потому что он состоит из всех цветов радуги. Для меня, по сути, это цвет, который при естественном освещении отражает и усиливает восприятие всех оттенков радуги, цветов, постоянно меняющихся в природе, ибо белизна белого никогда не бывает просто белой; он почти всегда преображается светом и тем, что меняется: небом, облаками, солнцем и луной. Ричард Мейер, архитектор

Роберт Райман. Без названия. 1965.

Эта едва заметная игра всех видимых длин волн света означает, что белый, ассоциирующийся с простотой, полон сложностей и противоречий. Цвет чистоты – смесь, состоящая из всех остальных оттенков. Цвет, означающий высокие (и, возможно, даже чопорные) принципы, на самом деле является настоящим фейерверком из всех длин световых волн, видимых человеком. Противоречия продолжаются и на чисто символическом уровне. Цвет целомудрия – еще и цвет спермы египетского бога Атума, из которой он создал Шу, бога воздуха, и Тефнут, богиню влаги; а также молока Геры – огромная струя пересекла небо, когда она отняла Геракла, незаконнорожденного ребенок Зевса от другой женщины, от своей груди. Греки считали, что из ее молока состоит Млечный Путь. Белый цвет часто оказывается не тем, чем кажется.

Принципиальные принципы

В образах белых рыцарей, ковбоев в белых шляпах и героинь в белых одеяниях, таких как принцесса Лея из кинофраншизы «Звездные войны»^[246], цвет часто используется как символ добрых намерений и прекрасного характера. Этот аспект белого – цвета высоких моральных принципов и символа добропорядочных граждан и незапятнанной репутации – имеет древние корни. Например, в Древнем Риме тога pura была повседневной одеждой граждан мужского пола. Изготовленная из самой белой шерсти, которая только была доступна, pura означала, что ее обладатель пользуется правами и привилегиями, предоставленными ему законом, в том числе правом голоса и правом занимать административные должности. В республиканский период Рима граждане в основном – если не считать коррупции, иногда омрачавшей весь процесс, – формировали правительство посредством голосования. Баллотировавшиеся мужчины облачались в тогу candida, и ее белый цвет дополнительно подкрашивался мелом, чтобы быть заметнее. Английское слово candid, «искренний, честный, объективный, прямой», берет начало именно отсюда. Как и слово «кандидат». И тогда, и сейчас многие кандидаты руководствуются искренними убеждениями и тверды в своих взглядах, однако, метафорически выражаясь, выбеленная тога порой является лишь драпировкой, прикрывающей менее благородные намерения… но об этом позже.

Белый цвет также обозначает безусловное лидерство у народа лега (также известного как варега), живущего вдоль западного берега реки Луалаба в Демократической Республике Конго. Маски, натертые белой глиной, используются на первых уровнях семиступенчатого процесса инициации Бвами. Это ассоциация членов общины, изучающих позитивные социальные правила и практики, чтобы в дальнейшем помогать направлять и регулировать политическую и социальную жизнь в городах. Кинди – люди, занимающие верховную позицию в Бвами – обладают огромным влиянием и пользуются уважением благодаря знаниям, уверенному руководству и великодушию.

В начале XX века суфражистка Эммелин Панкхерст^[247] вывела белый цвет на арену западной избирательной политики, при этом она иногда одобряла действия, не соответствующие принципам доброжелательности, например поджоги. В 1889 году активистка основала Лигу за избирательные права женщин, заодно отстаивавшую рабочие и социальные идеи, которые в большинстве случаев считались радикально левыми, и вскоре организация была расформирована. В 1903 году Эммелин создала Женский социально-политический союз, стремившийся, по словам Панкхерст, добиться избирательного права для женщин не только словами, но и делами. Акции протеста, проводимые союзом, быстро становились все громче и заметнее – они привлекали внимание полиции и освещались в газетах. Активистку много раз избивали и арестовывали – по крайней мере, один раз за то, что она намеренно спровоцировала полицейского; женщина также отсидела в тюрьме, где ее принудительно кормили^[248] и подвергали другим видам насилия.

Пока Панкхерст и ее единомышленницы маршировали, кричали и устраивали беспорядки, приведшие в 1918 году к их окончательной победе, когда был принят «Акт о народном представительстве 1918 года» (давал женщинам старше 30 лет право голоса), появился белый дресс-код. В Англии среди суфражисток он распространился в 1908 году, а в Америке – в 1913-м, и для них был важен именно выбор цвета, а не конкретной одежды: Панкхерст и ее окружение считали самым важным доступность – белую одежду можно было приобрести недорого, и не приходилось тратить много средств на униформу. Многие также приняли белый цвет из-за его скромности: так суфражисток сложнее было заклеймить «радикалками, выходящими за рамки».