Династия Тан. Расцвет китайского средневековья - Вэй Ма

Глава 13. Последний из дееспособных правителей династии Тан

«Каждая семья не остается очень богатой или очень бедной дольше трех поколений», – говорят китайцы. Обычно в этом принято усматривать проявление высшей справедливости или высшей гармонии, но если вдуматься, то открывается истинный смысл. Для того чтобы разбогатеть, нужно быть умным и энергичным, нужно уметь извлекать пользу оттуда, где ее не видят другие, нужно быть дальновидным и понимать, когда стоит рисковать, а когда – нет. Допустим, человек, обладающий всеми подобными качествами, наживает богатство. Сыну его нет необходимости сильно стараться, ведь он не наживает богатство, а получает его в наследство. Внуку тем более нет такой необходимости, и, имея много денег, он станет предпочитать развлечения работе… Ну, может, это случится не с внуком, а с правнуком или праправнуком, ведь «три поколения» – это всего лишь образное выражение, но рано или поздно богатое семейство разорится. Примерно то же самое происходит и с династиями. Основывают их мудрые и сильные, а правление глупых и слабых приводит династию к упадку. Отсутствие конкуренции – главная проблема наследственной передачи власти (имеется в виду конкуренция между способными к правлению, а не придворные интриги, в результате которых слабака сменяет повеса, а ему наследует глупец).

С бедняками дело обстоит иначе. Люди, пребывающие в крайней нужде, стараются сделать как возможное, так и невозможное, для того чтобы разбогатеть. Местные правители жили хорошо, но неспокойно. С одной стороны, на них постоянно давила императорская власть, стремившаяся ограничить их в правах, а с другой докучали соседи, которые всегда были не прочь добавить к своим владениям пару-тройку чужих префектур. Если слабый или неумный человек наследовал отцовскую должность цзедуши, то долго он ее не занимал – или его смещали из столицы, или его «сжирали» соседи, или его смещал кто-то из подчиненных. Смещение местных правителей не составляло большой проблемы, ведь они не имели Небесного Мандата и были такими же подданными Сына Неба, как и те, кто приходил на их место (легитимности правления всегда придавалось очень важное значение).

Таким образом, на уровне местных правителей естественный отбор происходил по принципу «побеждает самый способный», а на императорский престол восходил самый удобный для манипулирования. Но, разумеется, были и другие факторы, о которых уже было сказано выше. Основатели династий объявляли все земли империи своей собственностью, но постепенно земли начинали «утекать» в частные руки, поскольку подданные, получившие земли в кормление, то есть в прижизненное пользование, всячески старались перевести их в наследственное пользование. Кроме того, кто-то получал землю в наследственное пользование в качестве награды… Некоторые императоры старались помешать образованию очень крупных земельных владений, раздавая своим приближенным понемногу земли в разных провинциях, но эта проблема решалась землевладельцами легко – посредством обмена или купли-продажи. В этой книге много было сказано о нелояльных наместниках, но ведь были еще и крупные земельные магнаты, которые представляли не меньшую угрозу для императорской власти. Крупный феодал подкупал императорских чиновников, которым полагалось надзирать за порядком в его владениях, или же устраивал так, чтобы на должности назначались нужные люди. Смысл заключался в том, чтобы платить как можно меньше налогов, прибирать к рукам как можно больше земель и закрепощать как можно больше крестьян. В результате феодалы богатели, а императорская казна оскудевала…

Император Сюань-цзун начал править 25 апреля 846 года, и правление его длилось тринадцать с небольшим лет – до кончины, наступившей 7 сентября 859 года. На момент воцарения Сюань-цзуну шел тридцать шестой год. Девизом правления император избрал «Да-чун» («Великое Серединное (государство)»), словно бы намекая на то, что собирается вернуть империи утраченное могущество.

Сыновья императоров получали титул «ван» [226], который когда-то давным-давно носили независимые правители и который во все времена так любили присваивать себе сепаратисты. Изначально сыновья императора вместе с титулами ванов получали и земельные владения, которые находили отражение в титулах. Ваны проживали в своих владениях и управляли ими, пользуясь при этом определенной свободой, начиная со сбора налогов и заканчивая содержанием собственного войска. Такая практика была полезной, поскольку в вотчинах сыновья императора могли получать опыт, необходимый для правления государством. Но с точки зрения государственного администрирования полунезависимые владения императорских сыновей создавали определенные проблемы, вплоть до угрозы сепаратизма – устав ждать восхождения на престол или понимая ничтожность своих шансов, ван мог решить, что живая кошка лучше мертвого тигра [227], и попытаться отделиться. Поэтому со временем императорские сыновья начали получать титулы без земель. У каждой эпохи были свои титулы. В Танскую эпоху наследник престола носил титул «тайцзы» («Наибольшой принц»), а прочие сыновья императоров имели титул «циньван» («Дорогой ван»).

Танские ваны жили при императорском дворе и содержались за казенный счет. Иногда император мог назначить родственника на какую-то высокую должность, но такое случалось редко. В основном ваны проводили свое время в праздности или за чтением исторических и философских трактатов. Некоторые всерьез увлекались музыкой или поэзией – эти занятия не унижали достоинства императорского родича.

Можно предположить, что император Сюань-цзун целенаправленно готовился к управлению государством, не афишируя этого, иначе бы он вряд ли решился сразу же по восшествии на престол выступить против «всемогущего» чэнсяна Ли Дэю. Одним из первых указов Сюань-цзуна стал указ о назначении Ли Дэю цзедуши округа Цзиннань, находившегося на юге современной провинции Хубэй в тысяче с лишним ли от Чанъани. Ли Дэю пришлось подчиниться, что свидетельствует о существенном ослаблении его позиций в результате каких-то мер, предпринятых императором (иначе бы он под каким-нибудь благовидным предлогом остался в столице и добился отмены указа). В качестве утешения Ли Дэю был оставлен титул пинчжанши. Следом за Ли было выслано множество его сторонников, на смену которым пришли те, кто прежде пребывал в опале, в том числе и представители группировки Ню.

Ли Дэю представлял опасность и на должности цзедуши, но император не собирался надолго оставлять его в Цзиннани, она стала всего лишь первой «промежуточной ступенью» – в 847 году Ли Дэю был назначен старшим советником наследника престола с повелением пребывать в Лояне. Кроме относительно небольшого почета эта должность ничего не давала, так как наследник тогда еще не был назначен и Ли Дэю некому было давать советы. В борьбе со столь влиятельным человеком, у которого по всей империи имелись сторонники и чем-то обязанные ему люди, император Сюань-цзун проявлял разумную осторожность. Мало ли что мог устроить Ли Дэю, если бы его сразу же попытались понизить из чэнсянов до чиновника префектуры, отвечающего за учет населения? Вполне можно было ожидать мятежа или попыток отравления императора… А так Ли Дэю постепенно опускался всё ниже и ниже, параллельно устранялись его сторонники, и осенью 848 года Ли Дэю был вынужден покорно принять назначение чиновником в захолустную префектуру Яй на Хайнане [228]. Там он и умер полутора годами позже.

Судьба Ли Дэю – классический пример того, что во всем нужно знать меру и что слуга не должен пытаться возвыситься над хозяином. Ли Дэю был весьма одаренным администратором, и если бы он не зарвался, то оставался бы чэнсяном до конца своих дней и о нем бы вспоминали с таким же уважением, как о Сяо Хэ [229].