Сергей Руденко - Крылья Победы
По существу, в нашей воздушной армии это был первый случай, когда шестьсот самолетов действовали по небольшому участку фронта.
Доброе начало требовало продолжения. Через три часа нам предстояло обрушить на врага второй удар. Мы уже готовились к нему. Воздушные разведчики обнаружили новые важные цели.
В семь часов звонит Рокоссовский и спрашивает:
— Когда наметили произвести очередной налет?
— Через два часа. Немцы ведь пока не наступают. Никак не придут в себя.
— Вот, — говорит, — и нужно их добивать. Что, у тебя больше ничего нет?
— В готовности штурмовая дивизия. Держу ее для поддержки войск, если противник начнет наступать.
— Есть дивизия? — переспрашивает командующий и приказывает: — Повторяй налет.
Так и сделали. Гитлеровцы начали наступать только в десятом часу утра В это время на них снова навалились шестьсот самолетов. Теперь бомбардировке подверглись артиллерийские позиции и резервы противника.
Второй удар получился таким же мощным и эффективным, как и первый. Затем на задание вылетела бомбардировочная дивизия, предназначавшаяся для экстренных вызовов. А в заключение мы обрушили еще один удар по скоплениям войск и техники противника.
Командующий 2-й танковой армией генерал-лейтенант танковых войск А. Г. Родин, наблюдавший за третьим массированным ударом, сообщил, что нами сожжено 14 и подбито до 40 вражеских танков и что бойцы наземных частей восхищены боевой работой летчиков.
6 июля успешно сражались и наши истребители. Их действиями в воздухе четко руководили командир 6 иак генерал Е. Е. Ерлыкин и командир 1-й гвардейской над подполковник И. В. Крупенин. В случае необходимости они наращивали силы, бросали в бой и те самолеты, которые находились в засадах поблизости от линии фронта.
Показательно, что, хотя врагу и удалось вклиниться в нашу оборону, истребители не покинули прифронтовых аэродромов и продолжали активные боевые действия. Зоны патрулирования теперь были вынесены на территорию противника. Советская авиация буквально вытесняла немецко-фашистские самолеты из воздушного пространства над полями сражения. Надежнее стали прикрываться бомбардировщики и штурмовики. При выполнении этой задачи особенно отличились летчики 127 иап, которым командовал капитан Ф. Химич. Сопровождаемые ими группы не имели потерь.
Вечером Рокоссовский сказал мне:
— Теперь я смело доложу, что мы полностью господствуем в воздухе.
Благодаря согласованным массированным действиям ударной авиации и истребителей наши потери уменьшились примерно в четыре раза За второй день боев, например, мы не досчитались всего 25 самолетов. Потерт же противника в воздухе возросли до 113 машин.
Боевым успехам летчиков в огромной степени содействовали своей самоотверженной работой технический состав и специалисты авиационного тыла. Инженеры и техники, механики и мотористы, оружейники и прибористы проявляли исключительное мужество и трудовой энтузиазм. Главный инженер Ребров доложил мне об отличной организации подготовки самолетов к боевым вылетам в 24-м бомбардировочном полку. Авиаспециалисты, возглавляемые техником Д. И. Задорожным, перекрывали все нормативы.
Во 2-й гвардейской штурмовой дивизии механики коммунисты В. И. Мордвинцев, В. Б. Ширкевич, комсомольцы А. Н. Яковлев и И. К. Руденко, невзирая ни на какие трудности и опасности, быстро возвращали в строй поврежденные в бою штурмовики. Очень сильно побитую машину восстановил, например, старший техник-лейтенант М. М. Могильный. За это он, по представлению главного инженера, был награжден орденом Красной Звезды. Летчики с большой теплотой и благодарностью отзывались о своих верных помощниках — техниках и механиках, вкладывавших в работу на самолетах не только мастерство, но и всю свою душу, чтобы их машина, их труд не подвели летчика в бою.
В ожесточенных схватках с врагом у воздушных бойцов выработались правила, которых они строго придерживались. Вот два из них. Первое — береги товарища, если ему угрожает опасность, незамедлительно иди на помощь. Выполняя эту заповедь, наши летчики уничтожили в воздушных боях большое количество вражеских самолетов при минимальных потерях со своей стороны. Второе правило — не уходи из района действий до тех пор, пока не соберутся все. Уход с поля боя поодиночке неизбежно ведет к неоправданным потерям.
Эффективные удары нашей авиации 6 июля сразу же сказались на боевых делах сухопутных войск. Атаки немецких танков и мотопехоты начали затухать. Значительно устойчивее стала оборона частей 13-й армии, не подвергавшихся теперь таким частым налетам вражеских самолетов, как в первый день операции. Правда, и 6 июля противник дважды пытался вклиниться в нашу оборону. Но наземные части, поддерживаемые с воздуха, отбили его атаки.
В целом в оборонительном сражении войска фронта контрударами не увлекались. К. К. Рокоссовский считал, что лучше разбить противника, находясь в укрытиях, ведя огонь из врытых в землю танков и ударами артиллерии, чем выйти из траншей и драться на равных.
Мы рассчитывали, что на третий день гитлеровцы попытаются дать решающий бой в воздухе. Нам казалось, что особенной активности следует ожидать от вражеских истребителей. И я уже начал подумывать о резерве — о двух полках, посаженных на аэродром Данцов. Не пора ли и их ввести в бой?
Однако 7 июля над полем боя появилось значительно меньше вражеских самолетов, чем прежде. Да и вели себя фашистские летчики довольно неуверенно. Видимо, противнику не удалось восстановить потери в самолетах и в людях. И я решил: вводить в бой резервы пока рано.
Начиная с 7 июля в воздухе над Центральным фронтом господствовала наша авиация А на земле продолжало развертываться упорнейшее сражение. На ольховатском направлении танковым соединениям при поддержке авиации удалось несколько оттеснить противника к северу. Но вскоре он, бросив в бой свежие резервы, ценой огромных потерь восстановил положение.
В последующие двое суток под Понырями и на ольховатском направлении немецко-фашистское командование, все еще не веря в провал операции «Цитадель» и пытаясь активизировать угасающее наступление, порой по 13 — 16 раз в день бросало свои войска в атаки.
Продолжалось и воздушное сражение. Вражеские бомбардировщики шли к полю боя группами от 4 — 5 до 50 — 70 машин. Однако инициатива оставалась у нас, советские истребители разрушали боевые порядки «хейнкелей» и «юнкерсов» чаще всего еще до подхода их к линии фронта.
О героизме и самоотверженности, о беспредельном мужестве советских летчиков можно судить по следующему факту.
7 июля 1943 года двадцатипятилетний летчик гвардии старший лейтенант Николай Котлов вместе со своими боевыми друзьями участвовал в воздушном бою. Это был его 257-й боевой вылет. В течение нескольких минут напряженной схватки ему удалось сбить четыре вражеских самолета.
Вскоре на Котлова насело свыше десятка немецких истребителей. Как раз в этот момент в его кабине разорвался снаряд, летчику перебило ногу выше колена Теряя сознание, Николай Котлов направил машину в лоб фашисту и сбил его. Это был пятый самолет, уничтоженный им в одном бою. Но и истребитель Котлова уже горел. Превозмогая невероятную боль, летчик последним усилием воли покинул самолет, выпрыгнув с парашютом. Отважного сокола подобрали советские пехотинцы, наблюдавшие за ходом воздушного боя. От большой потери крови Николай Котлов умер на руках боевых товарищей.
Комсомолец-штурмовик младший лейтенант Александр Баранов повторил над Курской дугой бессмертный подвиг Николая Гастелло. В его самолет во время штурмовки цели угодил снаряд вражеской зенитки. «Ил» загорелся. Летчик не захотел прыгать с парашютом, чтобы не попасть в плен, и направил пылающую машину на колонну немецких танков. Боевые друзья хорошо слышали по радио предсмертные слова отважного комсомольца: «Умираю за Родину, за победу! Прощайте, друзья!»
Погиб после тарана вражеского истребителя прекрасный летчик старший лейтенант М. И. Вижунов. Ценой собственной жизни он не допустил врага к охраняемой им колонне бомбардировщиков. Выполнив задание, боевые друзья Вижунова с воинскими почестями похоронили его на окраине села Второе Коротаево.
В упорных кровопролитных боях над Курской дугой советским летчикам удалось измотать, ослабить авиацию противника, обеспечить завоевание господства в воздухе. Это послужило одной из важных предпосылок полного краха немецкого наступления.
7 июля мы узнали, что Г. К. Жуков вылетает на Западный, а затем на Брянский фронт для организации наступательной операции. Это наступление должно было оттянуть часть вражеских сил с курского направления и таким образом облегчить действия войск Центрального фронта.
Перед отъездом Жуков спросил у Рокоссовского, чем бы он хотел усилить войска фронта. Константин Константинович ответил, что обойдется теми силами, которые у него есть. Маршал Жуков заметил, что следовало бы усилить 16-ю воздушную армию истребителями, так как там их маловато. Ведь если противник будет нажимать, армии придется очень трудно. И тут он узнал, что у меня в резерве есть два свежих полка — сидят наготове 60 истребителей, причем хороших. Он был и удивлен, и раздражен. Чувствовалось, он доволен тем, что я имею резерв, и огорчен, что не знал об этом.
