Борис Поломошнов - Похвала подлости
Сложившаяся ситуация была для Гейдриха похожей на ту, с которой ему пришлось столкнуться в начале лета 1934 года. Тогда, обвинив СА в заговоре, он дал возможность Гитлеру одним ударом освободиться от всех его старых соратников, которые угрожали сорвать планы фюрера. И на сей раз перед ним вставала подобная задача. Необходимо было освободиться от Бломберга и Фрича, но так, чтобы истинная причина, заключавшаяся в их противостоянии их Гитлеру, осталась неназванной. Исходя из этой посылки, Гейдрих немедленно приступил к работе.
Одним из излюбленных приемов Гейдриха в целях избавления от нежелательных людей было обвинение их в порочных действиях. Извращенчество было довольно легко приклеить неженатому и постоянно державшемуся обособленно генералу фон Фричу.
Собирая компромат на всех видных деятелей Третьего рейха, Гейдрих купил у берлинских уличных подростков информацию о том, что генерал фон Фрич являлся «клиентом» определенной клики. Сразу же по получении этой информации Гейдрих ее не использовал, но теперь решил к ней возвратиться и прислать к себе информатора — парня по фамилии Шмидт. Этот сорванец, имевший более десятка судимостей за различные преступления, был определен как основной свидетель против генерала фон Фрича по обвинению в аморальных противозаконных действиях (гомосексуализме). Для более успешной подготовки дела Гейдрих привлек известного специалиста по уголовному праву Майзингера.
Решение офицерского суда чести по этому делу было: признать полную невиновность генерала, даже без тени сомнения. Сам Геринг, председательствовавший на суде, своими вопросами загнал Шмидта в тупик, в результате чего было выяснено, что все показания основного свидетеля ложны.
Для генерала Фрича, тем не менее, решение суда чести уже ничего не изменило: еще до начала судебного разбирательства Гитлер отстранил фон Фрича от должности. Официально дело выглядело так, что фюрер удовлетворил прошение генерала об отставке по состоянию здоровья.
На генерал-полковника фон Фрича было возложено командование полком (должность для офицера, находящегося в чине полковника), что, естественно, глубоко задело его самолюбие. В самом начале войны с Польшей фон Фрич подал прошение направить его на фронт, где и был убит 22 сентября 1939 года. Он искал смерти, и он ее нашел.
Что касается военного министра генерал — фельдмаршала фон Бломберга, то обвинить его в гомосексуализме оказалось невозможно. Однако шестидесятилетний генерал уже давно состоя в интимной связи с молодой женщиной по имени Ева Грун, хорошо известной осведомителям Гейдриха. Поскольку в служебной карьере фон Бломберга не нашлось ничего предосудительного, Гейдрих сконцентрировал свое внимание на молодой подруге генерал — фельдмаршала. Была раздобыта информация о том, что мать Евы Грун была владелицей так называемого массажного салона и несколько раз привлекалась к ответственности в качестве сводницы и содержательности борделя. На основании имевшейся у них информации Гиммлер и Гейдрих были в состоянии удержать генерал — фельдмаршала от необдуманных шагов или, по меньшей мере, предупредить его о возможных последствиях. Тем не менее, когда фон Бломберг женился на Еве Грун 12 января 1938 года Гиммлер и Гейдрих поспособствовали тому, чтобы свидетелями на свадьбе были Гитлер и Геринг.
Генерал — фельдмаршалу фон Бломбергу не только не помешали «упасть в яму», но и активно этому посодействовали.
Гитлер пришел в демонстративную ярость, когда ему якобы впервые были предоставлены сведения о женщине, на чьем бракосочетании он выступал с официальной миссией. Естественно, фон Бломберг был немедленно отстранен от занимаемой должности.
Удар для Бломберга оказался очень болезненным. От пережитого шока он так и не смог оправиться [107, с. 118–123].
Справедливости ради надо сказать, что Райнхард Гейдрих собирал досье с компрометирующими материалами не только по указанию своего шефа Гиммлера и «супершефа» Гитлера, но и на них самих [107, с. 40–45].
В свою очередь Генрих Гиммлер, который неоднократно публично заявлял о том, что «каждый вождь СС должен быть столь предан Гитлеру, чтобы в любой момент он мог отдать свою жизнь за фюрера без колебаний» [48, с. 171–172], и ответивший на вопрос своего личного врача Феликса Керстена, повесится ли он сам, если Гитлер прикажет: «Да, конечно! Немедленно! Ведь если фюрер отдаст такой приказ, у него будут на то причины. И не мне как послушному солдату оспаривать эти причины. Я признаю только безусловное подчинение» [48, с. 172], — потихоньку завел себе совершенно секретное досье на фюрера. Там хранились материалы о Гитлере, которые можно было использовать при удобном случае (что, собственно, он и сделал позже, когда планировал арестовать Гитлера силами СС и предложить себя западным союзникам в качестве партнера в войне против Советского Союза). Несколько ранее, а именно — 4 августа 1942 года, он же — Генрих Гиммлер — дал поручение гестапо провести расследование «происхождения фюрера» [62, с. 17].
46. Соблюдай принцип: закон — это яПервый рейх. «Угощая по-царски Клеопатру в Риме, привыкши не вставать перед всем сенатом, видя свою статую среди изображений старинных царей, Цезарь начал чувствовать себя в сонме коронованных особ лучезарного востока. И у него вырывались неосторожные выражения вроде: «Республика — пустое слово без смысла и содержания»; «Сулла показал своим отречением от диктатуры незнание политической азбуки»; «Со мной должны говорить теперь почтительно и принимая мои слова за закон» (курсив — Б. П., Е. П.) [14, с. 76].
— «Нерон Тиридату: «Я властен отбирать царства и жаловать их» [24, с. 362].
— «Науку правоведов он (Калигула. — Б. П., Е. П.) тоже… хотел отменить, то и дело повторяя, что он-то, видит бог, позаботится, чтобы никакое толкование не перечило его воле» [98, с. 155].
Второй рейх. «Вопреки всем каноническим правилам (курсив — Б. П., Е. П.), в отношении ведьм должна применяться смертная казнь даже тогда, когда ведьма раскаивается в своем преступлении и не является ни упорствующим, ни закоренелым преступником» [56, с. 60].
Девиз Игнатия Лойолы, основоположника «Общества Иисуса» или ордена иезуитов, что одно и то же, его первого Генерального настоятеля и автора «Книги нравственного (курсив — Б. П., Е. П.) богослужения»: «Стать всем для всех, чтобы приобрести все» [57, с. 20].
Тот же. О том же: «Моя цель — обрести всю землю неверных. Моя воля — завоевать весь мир» [57, с. 53–54].
Третий рейх. Первое лицо в Третьем рейхе провозвещает: «Ничто меня не испугает. Никакие так называемые нормы международного права, никакие договоры не удержат меня от того, чтобы использовать представившиеся мне преимущества» [86, с. 27].
Второе лицо ему вторит: «Поступки, которые я совершаю, не заражены никаким бюрократизмом. Здесь я должен лишь уничтожать и искоренять (курсив Б. П., Е. П.) — ничего больше!» [86, с. 53]. Оно же само себе поддакивает: «Мы лишаем правовой защиты врагов народа» [72, с. 633].
Третье лицо Третьего рейха изо всех сил стремясь доказать, что оно не пятое колесо в телеге, вставляет свои «пять копеек» по любому подходящему поводу: «16 июля 1941 года. Сегодня за обедом Гиммлер с большим удовольствием сообщил мне, что Гитлер снова высмеял юристов и облил презрением попытку перекрестить их в «защитников правосудия», которую предпринял рейхслейтер Ганс Франк, вождь Национал-социалистической лиги защиты закона. Гиммлер воспользовался поводом, чтобы изложить мне собственные представления о юристах… К ним он питал фанатичную ненависть» [48, с. 134].
«Тем не менее, господин Гиммлер, — пишет Феликс Керстен о своем разговоре с рейхсфюрером СС — не можете же вы избавиться от всех юристов. Вам потребуются хотя бы некоторые, чтобы сделать их судьями в цивилизованном современном государстве.
Вы угодили пальцем в небо, мой дорогой, — сказал Гиммлер! — Эти господа от юриспруденции хотели дать нам понять, что мы без них не проживем, и все пойдет вверх тормашками. Мы же доказываем противоположное…
— Даже если вы избавитесь от юристов, — сказал я, — вам не удастся отменить ссоры, в которых надо разбираться и выносить решения. Кто этим займется, если юристов больше не будет?
— Вы вправду полагаете, что фюрер не задумывается об этом? Едва у нас будут новые законы, мы сможем назначить судьями лучших и честнейших людей других профессий (курсив — Б. П., Е. П.)… Если воля есть, то всегда можно сделать ряд смелых шагов в этом направлении» [48, с. 139].
«Верховные судьи — как в партии, так и в СС — не юристы и никогда ими не будут. Правосудие СС и партии должно иметь совершенно иные основания — сказал Гиммлер» [48, с. 140].
