Ольга Грейгъ - Тайная доктрина третьего рейха
Православное русское духовенство, традиционно проповедующее смирение, поздно разглядело в разнообразных око-лодуховных дискуссиях гибельную суть. Однако церковнослужители все же проявили свой смиренный протест: стали называть социализм антихристианским «человекобожием», которое противостояло возлюбленному христианскому «богочеловеку». А ведь богочеловек Христос, принесший, как уверяют нас служители церкви, мир на землю, изрекши в Нагорной проповеди: «Блаженны миротворцы», — предупредил всех, имеющих уши: «Не думайте, что я пришел принести мир на землю, не мир пришел я принести, но меч». Да не услышали…
Еще в год «репетиции русской революции», в 1905-м, когда впервые в обществе прокатилась волна ненависти и насилия, настоятель храма Святителя Николая Чудотворца на Старом Арбате в Москве отец Иосиф Фудель писал: «Как пастырь Церкви, я вижу ужас положения в том душевном настроении, которое постепенно овладевает всеми без исключения. Это настроение есть ненависть. Вся атмосфера насыщена ею. Она растет с каждым часом; у одних к существующему порядку; у других — к забастовщикам; одна часть населения проникается ненавистью к другой… Чувствуется, что любовь иссякла… И в этом бесконечный ужас положения… К нам, пастырям Церкви, обращаются наши прихожане с неотступной просьбой указать — где же выход, умоляют принять какие-либо меры умиротворения и спасения… У нас есть собственное оружие, которое всегда при нас и единственно только действенно к господствующему чувству. Это средство — общественная молитва к Господу Любви «о умножении в нас любви и искоренении ненависти и всякой злобы».
К сожалению, общественная молитва к Господу «о умножении любви» оказалась для русского народа и всех остальных подданных империи что мертвому припарка…
Впрочем, упрекать всех церковников в том, что они призывали народ к смирению, как того требовали библейские заповеди, было бы несправедливо. Хотя бы в память тех представителей русского духовенства, кто открыто выступил против революционеров. В Белой армии создавались целые отряды из служителей религии; в войсках Деникина, Колчака и других славных русских офицеров сражались «полки Иисуса», «дружины Святого Креста», с беззаветной храбростью воевавшие под знаменами, на которых сиял образ Христа.
В.И. Ленин в своих работах отрекался от христианства как религии иудейского мессианства (хотя, как утверждает большинство современных исследователей, именно новые иудейские мессии, в том числе и Ленин-Бланк, проводили в жизнь атеистическую религию — коммунизм). Можно найти даже такое утверждение, что «марксизм-ленинизм, порывающий с религией царства антихриста, царства зверя, религией иудейского мессианства…в корне порывающий с ложными иудейскими богами, есть переход к высшим формам христианства, продолжение евангельского Учения Святого Духа» (по А. Бусел). Увы, история никого и ничему не учит. Примерно об этом же Адольф Гитлер выразится так: «Во все времена и эпохи, конечно, находились бессовестные субъекты, которые не останавливались перед тем, чтобы и религию сделать орудием своих политических гешефтов (ибо для таких господ дело идет исключительно о гешефтах). Совершенно неправильным однако является возлагать ответственность за этих негодяев на религию».
Определившись с мыслью, что Россия имперская погибла в том числе и из-за своей фанатичности в отношении Веры и «не без участия ортодоксальных священников», и выказав это вслух на встречах с соратниками, Гитлер провел параллели с германским духовенством, сделав ссылки на мировоззрение любезного его сердцу барона Георга фон Шенерера, ненавидевшего социализм, слывшего националистом и антисемитом. «Получалось так, что церковь не только отворачивается от немецкого народа, но прямо переходит на сторону его врагов. Шенерер же считал, что главная причина всего этого заложена в головке католической церкви, находящейся вне Германии. По его мнению, уже из одного этого вытекало враждебное отношение руководящих кругов католической церкви к чаяниям нашего народа». Фон Шенерера (наряду с бургомистром Вены Карлом Люгером и композитором Рихардом Вагнером) называют одной из тех ключевых фигур, на идеях которых формировались взгляды молодого Адольфа. Известно, что немецкий барон предпринимал всяческие шаги для возрождения немецких обычаев и даже рекомендовал начинать германское летоисчисление со 113 года до Рождества Христова — с битвы у Норейи, в которой кимвры и тевтоны разгромили римские легионы.
Утверждают, что над постелью юного Адика в годы его пребывания в Вене висели афоризмы барон Шенерера, к примеру, такой: «Без иудейской и римской мании поднимайся, Собор Германии! Хайль!»
Являвшийся примером для Гитлера Георг фон Шенерер не побоялся восстановить против себя католическую церковь, когда организовал движение «Прочь от Рима!». Исследователи нацизма этому же герою отводят роль того, кто «впервые придал вражде к евреям, носившей до того в Европе преимущественно религиозный или экономический характер, сознательный поворот к политико-социальному и находившему уже преимущественно биологическое обоснование антисемитизму». Он организовал сопротивление любым тенденциям ассимиляции под девизом: «На помощь веру не зови, когда порок в самой крови».
И если пророки коммунизма согласились с выводом немца Гегеля, что «зло есть форма движущей силы исторического развития», уточнив, что силы эти воплощаются в революциях, то немецкие националисты и пангерманисты начала XX века разглядели евреев как движущую силу революций, а, значит, источник всех бед и страхов этого мира. Тогда, когда Гитлер еще не был даже пешкой в большой политической игре, барон Шенерер уже требовал от парламента Вены принятия чрезвычайных антиеврейских законов, а его приверженцы носили на цепочках для часов антисемитский брелок, изображавший повешенного еврея. Утверждая, что поклоняться мертвецу на кресте не менее безнравственно, чем носить подобные игрушки.
И так как, похоже, ни религиозные распри, ни националисты из разных стран, ни пресловутый еврейский вопрос никогда не прекратятся, то можно здесь привести слова современного русского националиста/патриота Вл. Истархова: «Ну и, конечно, самая запретная и самая преследуемая тема — это причина и корень всех проблем. Это роль мирового еврейства в мировом историческом процессе. Все семьдесят лет советского коммунизма эта тема была самой запрещенной и самой преследуемой. Буквально на следующий день после захвата власти большевиками был введен в действие ленинский…закон «Об антисемитизме». Он полностью запрещал не только критику действий мирового еврейства, но и любое упоминание о фактах реальных деяний евреев. Этот звериный ленинский закон не имел никаких аналогов в мировой законодательной и юридической практике. При Сталине во времена так называемого государственного антисемитизма простое упоминание о роли евреев в революции 1917 года каралось в лучшем случае 25 годами ГУЛАГа. Сегодня раскрытие фактов чудовищных еврейских преступлений блокируется с помощью 282-й статьи Уголовного Кодекса РФ (возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды)». Но задача автора, повторюсь, не в обличении пресловутого «мирового еврейства», не в «разжигании розни» и не в выяснении вопроса: кто виноват или кто оклеветан, а — где истоки мирового зла в виде революций и войн, несущих каждому из нас — будь ты немец, русский или еврей, — неисчислимые бедствия, что и показали события Второй мировой.
Когда после встречи в январе 1925 года с ревностным католиком и председателем Баварской народной партии премьер-министром Хельдом недруги обвинили Адольфа Гитлера, что он ищет пути сближения с Римом, то тот не нашел ничего лучше, как пойти на реорганизацию всего движения, оставляя подле себя лишь не сомневающихся в правильности его единолично принятых решений.
К тому времени фюрер, уже давно обогатившись опытом всевозможных учений, заполонивших город Вену и все немецкое общество, выработал основы своей программы, своего «цельного миросозерцания», которое «никогда не согласится делить свое влияние с другим миросозерцанием». Он уже готовился вести до конца «истребительную борьбу против старого, чтобы приступить затем всерьез к строительству нового». И вновь — в соответствии с большевистской манифестной догматикой: «Весь мир насилья мы разрушим /До основанья. А затем /Мы наш, мы новый мир построим, /Кто был ничем, тот станет всем». Большевистское, а впоследствии и нацистское строительство цельного мировоззрения в рамках отдельно взятого государства на долгие годы стало парадигмой массового сознания, конкурируя в этом плане с воздействием религиозным.
