Андрей Еременко - Сталинград: Записки командующего фронтом
Вполне соответствовал своей должности и начальник политотдела генерал-майор И. В. Васильев. Он всегда поддерживал самую тесную связь с коммунистами частей и подразделений и на этой основе добивался высокого уровня партийно-политической работы на всем протяжении боевого пути армии под Сталинградом. С усложнением обстановки усиливалась партийно-политическая работа, возрастала ее идейность, разнообразились ее формы.
Такова краткая характеристика людей, возглавлявших и направлявших боевые действия героической 62-й армии.
В эти дни началась переправа в Сталинград некоторых резервных частей, подтянутых наконец к левому берегу Волги.
Переправу подкреплений на правый берег Волги пришлось производить днем, т. е. под непрерывным огнем противника (артиллерия, минометы, автоматчики, пикирующие самолеты). Дожидаться ночи мы не могли. Дорог был каждый час. И мы пошли на переправу в исключительно трудных условиях. Сама по себе она явилась выдающимся подвигом воинов, вливавшихся в семью сталинградцев. Переправа осуществлялась отдельными подразделениями (рота, батальон). Для прикрытия переправы со стороны берега (правого) Волги мы собрали из 62-й армии всех, кого возможно было собрать; главным образом это были комендантские подразделения, а также офицеры штаба и политотдела армии. Это обеспечение [184] переправы сыграло большую роль, помогло успешно высадиться первым эшелонам подкреплений. Высадившиеся на берегу подразделения тут же получали свои задачи и немедленно с ходу вступали в уличные бои.
В связи с тем, что Мамаев курган (выс. 102,0) оказался в руках врага, положение оборонявшихся стало исключительно тяжелым. Необходимо было во что бы то ни стало вернуть высоту. Эта задача была возложена на два полка: один полк из числа только что прибывших и полк 112-й стрелковой дивизии под общим командованием командира этой дивизии полковника И. Е. Ермолкина{41}.
В ночь на 16 сентября части готовились к штурму высоты. Солдаты и офицеры обоих полков торжественно обещали взять Мамаев курган. По нашему замыслу, один полк должен был овладеть северными и частично северовосточными скатами высоты, а другой, под командованием капитана Асеева, – северо-восточными.
С рассветом, после 10-минутной артиллерийской подготовки, начался штурм. Полки атаковали в развернутом строю. Враг открыл ураганный минометный огонь, вскоре в бой включилась и фашистская авиация. Но сталинградцы, не считаясь с жертвами, шли вперед. Первым во вражеские окопы ворвался батальон гвардии капитана Кирина. В короткой, но яростной рукопашной схватке было сломлено последнее сопротивление врага. Полк стал закрепляться на достигнутом рубеже. Одновременно воины другого полка, упорно преодолевая крутой северовосточный склон высоты, рвались к вершине кургана. Здесь укреплений врага первым достиг взвод лейтенанта Вдовиченко, который в рукопашном бою пал смертью героя; его заменил сержант Куценко. Штыком, прикладом, гранатой прокладывали себе путь герои во вражеских окопах. Из тридцати бойцов взвода осталось шесть. Отважная шестерка, захватив вражеские позиции, стойко удерживала их, пока не подошли остальные подразделения батальона.
Враг не хотел примириться с утратой такого выгодного пункта. Он беспрерывно бросал свои войска в контратаки, но безуспешно.
То, что нам удалось вернуть Мамаев курган, сыграло громаднейшую роль во всей последующей обороне города. [185]
В течение пяти дней, с 15 по 19 сентября, в центре города и в его южной части шли беспрерывные и очень ожесточенные бои, проходившие в необычной обстановке. Все общепринятые понятия и представления о ведении боя как-то нарушились. Бои происходили всюду: в садах и огородах, в оврагах с их крутыми склонами, в узких переулках, на широких улицах и просторных площадях, а иногда и внутри домов – на этажах и в комнатах. Многие подразделения часами упорно штурмовали здания, бились с врагом в полуразрушенных помещениях среди изуродованной домашней утвари. Резкая смена обстановки требовала постоянного напряжения командирской мысли и воинской сметки от всех воинов, требовала умения в каждом конкретном случае применять различные формы боя.
Части, находившиеся на направлении главного удара, стремились остановить распространение противника. Они сильными контратаками не только сдерживали, но и отбрасывали врага назад. А враг вводил все новые силы. В ожесточеннейших боях ему удалось занять элеватор и консервный завод, что ухудшало положение наших войск в городе.
В те тяжелые дни командованием был издан приказ, который, выдвигая неотложные задачи перед всеми родами войск, призывал защитников Сталинграда к величайшему напряжению сил, к стойкости и упорству в обороне. Основной мыслью приказа было требование «уничтожить врага под Сталинградом, положить начало разгрому кровавых захватчиков и очищению нашей страны от них».
В этот период городской комитет обороны обратился к защитникам Сталинграда с призывом отстоять город. «…Лучше смерть в бою, – говорилось в воззвании, – чем позорное рабство. Не посрамим чести родного Краснознаменного Сталинграда! Вместе с мужественными войсками Красной Армии отстоим от фашистских мерзавцев наш родной город».
К героическим защитникам Сталинграда обратились с письмом участники царицынской обороны 1918 года: «Не сдавайте врагу наш любимый город. Любой ценой защищайте Сталинград! Бейтесь так, чтобы слава о вас, как и о защитниках Царицына, жила в веках». [186]
Войска фронта горячо откликнулись на письмо ветеранов царицынской обороны.
«С волнением и трепетом слушали мы призыв поседевших бойцов, – писали гвардейцы Сталинграда. – Каждый из нас в эти минуты думал об одном: от нас и только от нас зависит исход борьбы за любимый город. Каждый из нас еще и еще раз проникся сознанием того, как велика ответственность, возложенная на нас».
«К нам обратились с боевым призывом отцы наши – герои Царицына, – писали гвардейцы-танкисты в своем обращении ко всем танкистам Сталинградского и Юго-Восточного фронтов. – На нас с надеждой смотрят советский народ, Россия, весь мир. Клянемся повторить подвиг защитников Царицына – у стен Сталинграда положить начало окончательному разгрому гитлеровских захватчиков, напавших на русскую землю».
Слова комсомольца снайпера Зайцева: «Сталинград не сдадим. За Волгой для нас земли нет!» – стали символом беспримерного героизма и невиданной стойкости всех защитников Сталинграда. Подхватив эти слова, армейская газета писала в те дни: «Назад от Сталинграда для нас дороги больше нет, она закрыта приказом Родины, приказом народа. Отечество требует от всех защитников города биться до последнего, но удержать Сталинград».
Огромного размаха в эти дни достигла политическая работа партийных организаций в войсках. Ее результаты были налицо. Получалось так, что, чем труднее и сложнее складывалась обстановка в Сталинграде, тем теснее сплачивались воины вокруг партийных организаций, тем выше поднимался их боевой дух, тем энергичнее становился отпор врагу.
В эти грозные для Отчизны часы партийные организации соединений фронта получили тысячи заявлений от беспартийных воинов об их желании стать коммунистами. Чтобы выстоять на правом берегу Волги, сталинградцы должны были обладать, казалось, сверхчеловеческими силами. И эти силы воину-сталинградцу давала партия, которая крепила его организованность, вселяла в него непоколебимую уверенность в победе. Все мы каждую минуту чувствовали благотворный пульс кропотливейшей партийно-политической работы, которую умело организовывал и направлял твердой рукой Н. С. Хрущев. [187]
Советский народ не жалел усилий для оказания помощи защитникам Сталинграда. Так, в сентябрьские дни войска фронта были усилены рядом новых частей и соединений, в том числе частями генерала Родимцевэ, генерала Смехотворова, генерала Гурьева, генерала Желудева, полковника Гуртьева. Сталинградцы чувствовали заботу партии, ее Центрального Комитета, Советского правительства, всего советского народа, знали, что помощь Родины возрастает с каждым днем. Это еще более поднимало их боевой дух, умножало их силы.
Немалую роль в упрочении сталинградской обороны сыграла авиация, также в определенной степени усиленная к этому времени. Воздушными силами на Сталинградском фронте командовал генерал-майор авиации Т. Т. Хрюкин; несмотря на свою молодость (ему тогда было всего 32 года), это был опытный и знающий авиационный начальник{42}. Его хорошо дополнял замечательный штабной командир – начальник штаба 8-й воздушной армии полковник Н. Г. Селезнев. Наши летчики смело ввязывались в рискованные, подчас неравные бои и, как правило, выходили победителями.
Особенно ожесточенные бои разгорелись 17 сентября за вокзал Сталинград-I. Этот район оборонялся первым батальоном 42-го гвардейского стрелкового полка 13-й гвардейской стрелковой дивизии, вышедшим к вокзалу еще 14 сентября, сразу же после переправы с левого берега. Здесь гвардейцев встретил губительный огонь противника. Среди солдат наступило некоторое замешательство. Батальон залег. Но вот впереди поднялся коммунист Крюков; устремившись на врага, он крикнул: «За мной, товарищи, бей гадов!». Мало кто в грохоте боя слышал его слова, но все поняли их смысл. В едином порыве поднялся батальон и смял врага (схема 10).
